— Что? — Глаза Рэйчел расширились.

— Только «Бездна» может меня хоть как–то остановить, а уж убить — только Высший Бог, — Королева кончиком пальца постучала себе по носу. — Но уже поздно что–то предпринимать, механизм запущен. Да и вам пора бы по своим местам.

Дверь скрипнула, впуская внутрь двух слуг.

— Госпожа, все готово.

— Замечательно, — от радости женщина захлопала в ладоши. — Прости, Принцесса, но придется и тебе стать жертвой. Это придаст механизму больше сил.

— Сколько же в тебе ненависти, — очнулся вдруг Себ. — Ты вызываешь у меня только сочувствие. Мне тебя искренне жаль.

— Ты должен сейчас себя пожалеть. Это же тебе умирать, а не мне.

— Пусть я и умру, но знаешь, что не изменится? — юноша взглянул в глаза Королевы. — От этого тебе легче не станет. Даже в другом месте ты будешь хотеть убивать и ненавидеть все живое.

— Как ты меня достал. — Губы женщины превратились в тонкую полоску. — Пора пробуждать твои силы и заканчивать со всей этой болтовней.

— Ты никогда не успокоишься, — покачала головой Рэйчел. — Себ прав. Где бы ты ни была, ты будешь оставлять за собой кровавый шлейф из трупов.

— Заткнись! Ваши речи ничего не значат! — Королева подошла к юноше и произнесла. — Наивайха миахайла вицзах олэмор тыа!

Комнату озарил яркий розовато–желтый свет, и последнее, что услышала Рэйчел перед тем, как темнота увлекла ее за собой, это полный боли крик. Себ. Девушка знала, это он так кричал, но она уже ничего не могла поделать.

Роланд Тернер не мог уже точно сказать, сколько потерял солдат в войне. Десять? Двадцать? Пятьдесят? А может, сто тысяч? Тридцать с небольшим лет не малый срок… Многие солдаты только вчера праздновали свое совершеннолетие, сидя дома, с друзьями, родителями, а уже на следующий день уходили на войну, и кто знает, сколько еще дней им оставалось, один, два… Тернер даже лиц их не мог вспомнить, а имена и подавно.

Мальчишки. Всего лишь мальчишки, которым надо бы думать о свиданиях, учебе, балах, а не о том, что очередной бой для них может оказаться последним.

Сколько же еще судеб будет загублено? Сколько же еще слез оставят матери на могилах своих сыновей?

— Сэр, — окликнул Роланда молодой солдат.

— Да.

— Вам надо отдохнуть, — юноша протянул Лису металлическую кружку с каким–то отваром. — Это настой из листьев желтого дерева с добавлением синих и красных цветов.

— Сейчас не время для отдыха, — мужчина хотел сказать это как можно мягче, но получилось наоборот. За столько лет войны, постоянных приказов со своей стороны он и забыл, как это — нормально разговаривать.

— Все равно выпейте, — настаивал юноша. — Сейчас вы, я или кто–то другой ничего не сможем решить или сделать, а это хотя бы вас согреет. Ночи все–таки в последнее время пошли холодные, а все палатки разгромили орки.

— Тч. — Нахмурил лоб Роланд, но отвар все же взял. — Иди к дозорным, доложи им, что их сменят через час.

— Да, сэр. — Смотря ему в след, внутри Тернера что–то щелкнуло, даже не так, что–то защемило.

— А ведь его кто–то ждет дома. Всех нас кто–то ждет…

— О, Боги! — поморщилась Рэйчел от яркого света, приходя в сознание.

Бегло оглядев помещение, она поняла, что это не то место, где ее и Себа держали ранее. То было квадратное, а это походило на яйцо. Да еще вдобавок они находились в стеклянном кубе, еле уловимом для глаз. Видимо для этого и были предусмотрены лампы. Неизменными остались руны, правда, в этот раз они покрывали не только стены, но и потолок с полом. Радовало только одно, руки и ноги свободны, а еще можно было без труда перемещаться в кубе, места хватило бы человек на пять, а может даже и больше.

— Себ, — Рэйчел подползла к брату. — Себ! — И слегка потормошила его, но без результата.

Принцесса сжала губы, а после выдохнула, чтобы успокоиться и не дать волю слезам.

— Все хорошо, все хорошо, — голос ее дрожал. — Все хорошо, вот увидишь. Мы справимся, — с этими словами она притянула Себа к себе и обняла.

В этот самый момент дверь открылась, и произошло что–то сродни дежавю. На пороге и в этот раз стояла Королева, но только уже в брючном костюме ярко–алого цвета.

— Пришла в себя? — съехидничала женщина. — В отличие от твоего братца ты прямо молодец.

— Иди к… — но девушка так и не договорила, голова отозвалась сильной болью.

— Это откат после применения сильной магии, — решила пояснить Королева. — Но скоро тебя это не будет волновать. — И как–то недобро ухмыльнулась.

— Ты все же больной человек, — покачала головой Рэйчел. — Что же тобой двигало, что ты решилась на такое?

— Ну, предысторию ты знаешь. — Анна подошла к небольшому металлическому столу, где стояли колбы с разноцветными жидкостями. — Если бы твой отец не убил детей, может, тогда ничего и не было бы.

— Нет, твои дети умерли позднее. Не они повлияли на твое решение.

— Какая умная девочка, — женщина поднесла палец к губам и на миг задумалась. — Ты права, дело немного в другом.

— И в чем же? — выкрикнула Рэйчел. — В том, что твоему мужу не подавали любовь на блюде?

— Он был хорошим Богом! — воскликнула Королева. — Он не виноват, что родился с силой, которая через прикосновение может убить любого, если он не будет держать ее под контролем! Его боялись! Всю жизнь боялись! И кто бы мог это быть? Его же семья! Слуги! И якобы друзья!

— Так же как и люди, мы тоже сами выбирает свой путь. — Глаза девушки увлажнились. — Дядя… Как же это иронично звучит… — Она покачала головой. — Он выбрал сторону зла, хотя мог прислушаться к близким, ведь они не желали ему плохого. И какая тут может быть любовь, если он не хотел ее видеть?

— Они сами кинули его! Он не бросал их! — Королева ударила кулаком по столу, колбы сразу же зазвенели. — В четырнадцать лет он понял их якобы благие намеренья, когда те решили отправить его в закрытую школу. А в таких заведениях учат только тех, кто по их меркам опасен для мира!

— Не удивлюсь, если вы там и познакомились, — истерически рассмеялась Рэйчел.

— Ты как всегда права, — сжала губы Анна. — Два маленьких Божка, которых ненавидели родители за одно только их существование. А они просто хотели, чтобы их любили, ценили и хотя бы раз в неделю перед сном рассказывали сказку. Мы были очень похожи, а в дальнейшем пришли и чувства…

В этих словах Принцесса почувствовала сильную боль. Она не раз видела осиротевших детей или тех, кого ненавидели родители, но никогда не могла почувствовать то, что чувствовали они. Ее всегда окружали забота, любовь, а папа вплоть до своей смерти рассказывал ей сказки перед сном. И сейчас, когда названа настоящая причина всех этих убийств, ссылок на шахты, войны, которая длится уже так долго, уничтожение миров, Рэйчел стало искренне жалко Королеву и дядю. Ведь если бы они открыли глаза тогда, будучи детьми, перестали смотреть на всех озлобленно, то непременно заметили бы, какими глазами на них смотрят близкие им люди. И была бы совсем другая история, которая точно бы имела счастливый конец…

— Твой отец не сдержал слово! — Глаза женщины вспыхнули от злости. — Он убил Найтана!

— Он убил его из–за того, что тот сжег десять деревень, это в каждом учебнике истории упоминается. — Рэйчел взглянула на Себа. — Ни один Бог ни разу не сотворил похожей жестокости за всю историю существования этого мира. Они убивали и продолжают убивать только тех, кто этого действительно заслуживает. И ты прекрасно знаешь, дядя получил по заслугам. Люди умерли в мучениях.

— Да я плевать на них хотела, так же как и на Сайлуса, тебя и твоего братца. После уничтожения этого мира и мира Алисы я создам свой мир, который построю под себя. — Женщина взяла две колбы в руки, одна из которых была с едкой желтой жидкостью, а вторая бледно–розовая, и подошла к треугольному железному устройству с различными кнопочками и рычажками. — Вот только расправлюсь сначала с вами.