В памяти встал отец Тимофей Игнатьевич. Вспомнился таким, как изобразили его на первой странице газеты за месяц или за два до войны, когда наградили старого доменщика орденом Ленина. Степану чудилось, что из тьмы комнаты выступает отцовское морщинистое лицо с белыми, как морская пена, усами — доменный жар их не брал — и прямо в душу ему смотрят темные отцовы глаза, от которых никуда не уйдешь, нигде не скроешься.

— Товарищи! Хотим мы или не хотим, но приходится снова возвращаться к этому вопросу. — Чибисов обвел взглядом собравшихся в его кабинете. За длинным столом и на стульях вдоль окон сидели начальники цехов, мастера, главный инженер, главный металлург, главный технолог, главный механик, секретари цеховых партийных организаций, профсоюзные работники. — Вопрос такой, — продолжал он, — что даже из министерства уже звонят. Надо подумать. Может быть, мы, товарищи, ошиблись в свое время. Так сказать, увлеклись сокращениями и реорганизациями и ремонтные работы передоверили некоторым цехам напрасно? Может быть, товарищ из техникума, инженер Крутилич, прав. Давайте без нервов, без излишеств разберемся в деле еще раз. Я поднял позапрошлогодние документы, протоколы… Тогда почти все из нас высказывались за децентрализацию ремонта в доменном цехе. Но время идет, вносит свои поправки. Проверка временем — самая безошибочная проверка. Выдержал ее наш метод или нет? Может быть, все–таки к старому надо возвратиться? У нас нередко случается и так: без должных оснований отбрасываем хорошее старое, проверенное, испытанное и заявляем, что это отбрасывание — уже само по себе новшество.

— Чаще все–таки бывает наоборот, Антон Егорович, — сказал главный инженер. — Держимся за старое, а новому дорогу не даем.

— Совершенно верно, не спорю. Но. и так, как я говорю, бывает: увлекаемся безосновательными перестройками. Кто возьмет слово?

— Дай мне, Антон Егорович! — Платон Тимофеевич встал, вышел к директорскому столу, собрал в горсть усы, кашлянул. — Видите ли, товарищи, первое слово должен сказать я и никто другой. Почему? По той причине, что я первый предложил нашему доменному цеху отказаться от услуг ремонтно–монтажного цеха, РМЦ. Меня, как всем ведомо, поддерживал тогда и начальник цеха и — чего говорить — весь коллектив. Какие были наши обоснования? Кто запамятовал, подскажу. Мы шли в своих рассуждениях от того, что доменные печи стали сложнее, чем были раньше, что ремонты в наших условиях, когда дорог каждый час, должны вестись только скоростными методами, а вести их будут так только те, кто заинтересован в высокой производительности печей, в том, чтобы как можно меньше простаивать и как можно больше получать металла. А кто есть такое заинтересованное лицо? Он сам, доменщик. И жизнь, товарищи, показала нашу правоту. От услуг РМЦ отказались, все текущие ремонты ведем сами, скоростными методами, и только на ходу печей. Управляемся с этим в самых сложных условиях. Почему? Да потому, что доменщик свою печь знает как самого себя. А ремонтник из РМЦ? Может он ее так знать? Нет, не может. Вообще все стало у нас по–другому. Обезличка, например… Она полностью ликвидирована. Раньше было как? А так: случись что — доменщики закуривали, да и дожидались ремонтников. Чтобы механизмы совершенствовать — над этим и не задумывались: не наше дело. А теперь? Теперь рационализаторских предложений что ни год, то сотни. Толковых предложений. Тут все руководящие товарищи собрались, и вы сами знаете, сколько из этих предложений внедрено у нас в производство и какой они дают экономический эффект. При РМЦ что было? Мне, к примеру, запомнилось, что было до черта всякой писанины. На любую работу оформляй ведомость. Да чего тут говорить! Я лично считаю, что никаких резонов для того, чтоб возвращаться к централизации, у нас нету.

Платон Тимофеевич вернулся на свое место, снова кашлянул в кулак.

— Ершов во многом прав, — заговорил главный инженер. — Когда–то, годах так в тридцатых, когда мы были молоды — имею в виду нашу металлургию, — и очень молоды, мы еще не умели по–настоящему организовывать эксплуатацию оборудования. Тогда все наше внимание было сосредоточено на новом строительстве. Оборудование работало у нас на износ. Вот в ту пору централизация ремонтов была необходима. Называлась она «кустовой системой». Да, «кусты» были в свое время началом прогрессивным. При «кустовой системе» создавались должные условия для организации профилактических ремонтов, потому что они принудительно регламентировались графиком работы цехов главного механика. А дальше? Дальше росли наши кадры, обогащался наш опыт, наши доменщики становились блестящими мастерами своего дела. Они тянулись к творчеству, к творческому труду. Тут уж «кусты» стали помехой, тормозом. Ершов совершенно прав: одним из самых опасных явлений, присущих «кустам», надо считать то, что из творческой работы по совершенствованию механизмов и оборудования выключается наша главная созидательная сила — наш рабочий класс. И не только в производственных цехах, но, как это ни парадоксально, даже и в «кусте». Ведь самой системой зарплаты рабочие «куста» на что нацеливаются? На то, чтобы ремонтировать плохо, ибо чем чаще ломается один и тот же механизм, тем больше можно заработать на его ремонте. Это выгодно. А всякие новые работы, да еще и требующие доводки и наладки, невыгодны.

Главный инженер долго и убедительно говорил в пользу децентрализации ремонтных работ в доменном цехе и о том, что нет резона отступать от этого назад, поскольку опыт пока что себя оправдывает. Что будет дальше — дело другое.

— А может быть, дело–то как раз в том, что наш РМЦ плохо работал, а принцип централизации правилен? — сказал Чибисов, раздумывая.

— Все может быть, — ответил главный инженер. — Но опыт–то, опыт–то положительный. От этого не уйдешь.

Потом выступали начальники цехов, мастера. Тоже подтверждали преимущество нового порядка ремонтов, проводимых собственными силами некоторых производственных цехов.

Когда совещание подходило к концу и когда Чибисов уже сказал: «Дело, в общем, ясное», попросил слова новый инженер из отдела главного технолога. Многие его не знали, поэтому Чибисов назвал фамилию: «Инженер Орлеанцев».

Орлеанцев встал, окинул присутствующих взглядом умных, усталых глаз, провел рукой по своим серебряным волосам, пропуская их меж пальцев, заговорил:

— А мне кажется, товарищи, что если инженер Крутилич в каких–то деталях и ошибается, то в основе он, безусловно, прав. При нашем плановом хозяйстве, при социалистическом хозяйстве, основанном на строгом и тщательном планировании, всякая кустарщина и доморощенность не только опасны, но просто смешны. Это же элементы анархии, это движение назад, а не вперед. Так могли организовывать ремонты частники, капиталисты–предприниматели, но не мы. Да, документации меньше. Может быть, даже и совсем нет ни одной бумажки. Да, рабочие творчески участвуют в ремонте. Да, они заинтересованы в сокращении сроков ремонта. Но это, товарищи, получается так… Есть магазины текстиля, в которых торговля ведется под лозунгом: шейте сами. Раскроят, а покупательница иди домой и шей как знаешь. И нашьет она такого, что смотреть страшно. Специалистка–то, портниха, ведь лучше это сделает. Не так ли? Шейте сами, ремонтируйте сами — это что такое? Любительство, и больше ничего. Недавняя авария на третьей печи о чем свидетельствует? Именно об этом. Она — результат подобного любительства, отсутствия настоящего, острого, опытного инженерского глаза.

— Там была старая трещина в металле! Брак литья, — сказал Платон Тимофеевич.

— Может быть, — не поворачиваясь к нему, ответил Орлеанцев. — Может быть. Допускаю. Но если бы за исправность печи, за ремонт ее механизмов и оборудования отвечали специалисты ответственного органа, объединяющего дело ремонта на заводе, они нашли бы способ давным–давно проверить все оборудование и своевременно обнаружить эту трещину, Они бы располагали соответствующей аппаратурой. Их мысль была бы направлена на такие поиски. В наш век техники успех всякого дела решает специализация. Главный инженер говорил о вдохновенном искусстве. Но лирика, она хороша для стихов. Производство строится не на лирике, а на точном расчете и на организованности. У нас много говорят о сокращениях аппарата о реорганизации управления. Я стою за такую реорганизацию, которая бы обеспечивала максимальную специализацию. Повторяю: я твердо убежден в том, что инженер Крутилич прав. Дело ремонта на заводе пора приводить в порядок. Хватит всяких доморощенных опытов. Авария на третьей печи заставляет нас серьезнейшим образом задуматься над этим.