Действительно, получили тоже кислоту. И ещё бесцветные кристаллы, которые были уже не той солью, а какой-то другой. Что с ними делать, никто даже представления не имел. Не знали и для чего применить кислоту, которая была довольно сильная, но не сильнее серной. То есть опыт имел чисто академическое значение.

Были и другие открытия, оценить значения которых никто не смог - много чего с чем смешивали, прокаливали, капали кислотой или варили в щёлоке. Каких только бяк не создали. Возможно, получалось и нечто полезное - но оценить это было некому.

***

- Саня! А можно эти шарики просверлить, чтобы нанизать на нитку? - подкатила к кузнецу Пуночка, показывая на ладони крошечные чёрные бусинки.

- Нет. Они слишком маленькие. А у нас и сверла-то все толще, чем эти мушиные головки. Проколи их иголкой, и весь сказ.

- Не прокалываются - соскальзывает острие. И не режутся.

- А из чего они состоят? Ты ведь анализировала?

- В кислоте не растворяются, щёлок, даже кипящий, их не берёт, а больше их и попробовать нечем.

- Тогда, давай проанализируем их другими методами, - положив один из шариков на наковальню, Саня ударил молотком.

-Если раскололось, значит не металл, - заключил он, глядя на микроскопическую горку песка и пыли, оставшуюся от образца. Может, камень какой-то?

- Я сравнивала с нашей коллекцией. Похоже на топаз, но цвет темнее, и они мягче.

- А плотность сравнивала?

Пуночка стеснительно опустила глазки и стала водить носочком мокасина по полу кузницы, показывая, что смущена: - Объём не смогла вычислить, - объяснила она. - Они очень маленькие и их мало. В мерке вода приподнимается, но не вытекает. Таким колпачком становится, - описала она пальчиком дугу.

- Ладно, давай сюда остальные, - ссыпав всё, что было, в маленький тигель, Саня аккуратно растолок содержимое обратной стороной бородка, сыпанул толчёного угля и тщательно размешал. Накрыл плотно крышечкой и задвинул на самую середину горна:

- Качай меха, пока оно анализируется, а я работой займусь, - буркнул он и вернулся тискам, где была зажата заготовка.

Тигель достали часа через три - остывать. А уже перед ужином открыли и перевернули - поверх спёкшегося угля прилипла тонкая лепёшечка того же цвета, что и бусинки. Осторожно отделив её от остального, Саня ухватил её щипцами и внёс в пламя. Как зачарованные "аналитики" смотрели на то, как оплывают и загибаются вниз края.

- Ни с чем не реагирует и размягчается в огне, - пожал плечами кузнец. - Кроме, как стеклу, быть нечему. Потому что не горит - то есть - не пластмасса. Галке доложи - вам ещё разбираться из чего и как оно получилось. Ты откуда их выкопала?

- Из золы, когда печку в лаборатории чистила.

***

Следствие по делу о стекле проходило долго. Началось оно с перекапывания содержимого топки, с промывки в лотке всего, что там было. Какое-то количество ещё более мелких шариков нашли - их как раз хватило на то, чтобы ещё раз убедиться в том, что найдено именно стекло. Но ведь ничего, кроме дров, в эту печь не помещали. Не из древесины же оно возникает! Так и ломали голову до тех пор, пока Галочка не увидела, как Пуночка, вычистив топку обжиговой печки, посыпает её пол песочком.

- Пун! Ты всегда так делаешь?

- Что делаю?

- Песок в печку насыпаешь?

- Где колосники стоят - никогда. Там зола просыпается через решётку и сразу попадает в ящик. А в таких, как эта, где дрова горят прямо на полу - всегда. Тогда зола легче подхватывается лопаткой - печку удобнее чистить.

- Вот из песка эти шарики и получились - сплавились. Но для этого нужна сода. Ну-ка, вспоминай, что ты ещё добавляла в топку? Может быть какие-то водоросли...? Хотя, откуда они здесь возьмутся зимой!

- В золе соды нет, - улыбнулась Пуночка. - Мы из неё только щелок вымываем.

Галка остановила гончарный круг и откинулась на спинку скамейки.

- Сода с лимонной кислотой шипит, - сказала она задумчиво.

- Да, мне докладывали, - поддержала эту мысль Пуночка. - Но ни соду, ни лимонную кислоту я ни разу не видела.

- Зато ты не раз видела, как выпаренный щёлок шипит с серной кислотой.

- И с серной, и с соляной, и со слабосерной.

- Если считать, что кислоты в чём-то подобны друг другу, то и выпаренный щёлок в чём-то подобен соде.

- Потому что все они шипят, - согласилась Пуночка.

- Тогда нужно смешать этот выпаренный щёлок с песочком, поместить в тигель и поставить в печку.

- Крышкой закрывать?

- Сделай два тигля. Один поставь с крышкой, а второй просто так.

Через двое суток Шефу доложили о том, что сварено стекло. Мутноватое, для тех, кто видел настоящее, грязноватого оттенка, но прозрачное.

Первым же вопросом, возникшим при получении стекла был: "А как сделать из него что-нибудь". То есть отлить фигуру довольно сложной формы удавалось, но очертания или не вполне точно повторялись в очертаниях изделия из-за вязкости материала, который неохотно заполнял узкие места. Или, если стекло нагревали сильнее, шаблоны оставляли следы на поверхности. Тогда-то после нескольких сеансов коллективных воспоминаний и прозвучало слово "стеклодув".

Ох, и помучились на кузнице, выковывая длинную железную трубку! Только через месяц был получен первый пузырь из нового материала. В его грязного цвета толще виднелось много пузырьков воздуха, что очень удручало - делать стенки тонкими было опасно. К тому же, надувать пузыри Пуночке шеф запретил, потому что она девочка, а не компрессор. Впрочем, малышка заметно подросла и Ленка провела с ней серьёзный разговор о мальчиках и вопросах взаимоотношения полов - пришло время.

К трубке же приставили Дениса - он постепенно постигал хитрости стеклодувной технологии. А что делать? Лабораторная посуда требовалась, как воздух. Прежде всего - хотя бы одна мензурка. И ещё колбы и трубки, потому что сквозь стенки керамических горшков ничего не разглядишь.

Пуночке же досталась роль стекловара - готовить смеси, из которых варится стекло - задачка ещё та. Скажем, промывка песка или фильтрование щёлока перед выпариванием - всё это сильно влияло на качество. И, разумеется, она просто не могла не пробовать менять соотношения компонентов и не проверять влияние на результат самых разных добавок. Стекло становилось прозрачней, а горка никуда не годных образцов росла.

***

Оленеводы ушли ещё до того, как вскрылись реки - им предстоял далёкий путь в свою тундростепь, поэтому торопились. На прощание они подарили Шефу одного оленя. Колоть его как-то было ни к чему - хватало и мяса, и шкур. Вот и бродил он, привязанный на длинной верёвке, и всем мешал. Кормить животину приказали одному из "диких" подростков - Фуху. Парнишка уже не первый год в посёлке, знает счёт, умеет читать и понимает, что такое дисциплина. Известно ему и то, что за инициативу Шеф не ругает. Словом, недели не прошло, как оленя он оседлал. За что и был отправлен в Рудное за результатами очередных плавок. Верхом, естественно. Вернулся всего через неделю с волчьей шкурой, десятью килограммами железа и запиской для Сани - оказывается, Виктория выплавила этот металл на угле, полученном из торфа. Просила оценить качество, потому что при проковке лепёшек какой бы то ни было разницы не заметили. Саня тоже не заметил, о чем и уведомил коллегу при следующей оказии - ещё через неделю.

***

С приближением весны зверьё, которого этой зимой вокруг встречалось чуть не на каждом шагу, куда-то подевалось, зато стало выглядывать солнышко, а ветры утихли. Всё больше времени люди проводили вне дома, устраиваясь на припёке - холодно было только ночью, а днём погода радовала теплом. В один из погожих деньков Кып сидел около стены летнего дома и шил себе новые мокасины. Рядом с ним Мэг и Пуночка разбирали содержимое туесков и мешочков с травами. В основном, сверяли даты на бирках с календарём, нарисованным на этой самой стене.