Кыпу пришлось перестать таскать копьё - с подачи того же Вячика, его вооружили коротким, в две ладони, обоюдоострым клинком, насаженным на деревянную рукоятку длиной около метра. Это оружие приладили за спину в ножнах так, что рукоятка торчала над плечом, как у Шварцнегера в фильме про Рыжую Соню. И ещё старый охотник начал бриться, отчего здорово помолодел.

***

О возрасте Кыпа много спорили - сам он счета не знал, если больше пяти. Но тех, кто родился раньше него, среди ныне здравствующих назвать не мог.

Девочки обсуждали это в своём кругу. Особенно всезнайка Светка старалась:

- Прикиньте, - рассуждала она. - Где-то лет до тридцати трёх, до возраста Христа, человеческий организм имеет хорошую восстанавливаемость. Позднее начинается увядание. Если условия жизни нормальные, увядание идет медленно, почти незаметно, растягиваясь лет на сорок-пятьдесят. Но при тех нагрузках, которые приходится выносить нашим нынешним современникам, лет за пять-семь они растрачивают все резервы организма и превращаются в стариков. Так что Кыпу не больше сорока.

- Постой! - ввязалась Ирка. Мы ведь тоже переносим нешуточные нагрузки! Это на сколько же нас хватит, если так пахать?

- Ну, во-первых, мы ещё растём, так что, потраченное восстанавливается без убыли, тем более, что и питание не скудное, и Шеф гоняет нас не полный день - переводит в режим тихих игр, чтобы дать отдых хотя бы мышцам.

- Сколько же нам ещё расти? - полюбопытствовала Галочка.

- До двадцати одного года - эта цифра считается общепринятой.

- Так что? До этого возраста нельзя будет с парнями... того-этого?

- Наоборот, считается, что для первой беременности лучший возраст от восемнадцати и до двадцати одного, когда организм уже вырос и окреп, но всё ещё полон сил и даже развивается.

- Три года, - вздохнула Ирка. - А кому-то и все четыре.

- Что, гормоны замучили? - ухмыльнулась Любаша. - Томление духа, устремления плоти? Меня, если честно, возраст не очень колышет. Рожать без медицинской помощи - вот что страшно.

- Да уж, - согласилась Ирка. А так, чтобы не рожать, но... ну... это самое? Может пробовал кто-то? Вот ты, Викулька? Ведь такая вымахала, что ещё там, в прошлой жизни тебя принимали за взрослую. И грудь у тебя всем на зависть. Может, случалось...?

- Подкаты были, - ухмыльнулась Витка. - Тискалась даже с одним. Но - нет. В горизонтальную плоскость мы не переходили.

- А, может, Ленка что-то знает? То-то она с Веником так спокойно обнимается, да ластится к нему без опаски. Или, они тайком от всех встречаются, время от времени. И предохраняются.

- А может у Веника женилка пока не выросла - вот Ленка к нему и относится без опаски?

- Ага, ага. Обследовала его на этот предмет, и успокоилась, - хмыкнула Ирка.

- Уверена, что всё у него выросло - он уже бриться начал. И Пых, и Саня. Да и у других парней из верхней губы волосики показываются. Короче, девочки, проще всего эти глупости пока отложить, - решительно подвела черту Любаша. - Тем более что ребятам не проще - их Шеф насчёт этого строго предупредил, я как-то раз слышала случайно. Велит, если что, то как с сестрёнками обходиться. По головке погладить можно, но дальше - ни-ни. Вот и вы довольствуйтесь этим.

Формовку и обжиг кирпича за счёт сжигания торфа Галочка наладила ещё в начале мая в Рудном. Там даже печку сложили из него для прокаливания руды - по любому нужно было строить, поэтому сразу и сделали. А в самом доме печку так и не построили - некогда было - отложили на осень. Теперь прикинули, что и для печей большого дома кирпич удобней обжигать там, а уже готовый возить на лодках - меньше возни с дровами. Да и с перевозкой на лодках прекрасно справляются девчонки - не нужно привлекать парней, столь необходимых на основной стройке.

Кровельный саман лепили плитками двадцать на двадцать сантиметров, толщиной десять, тоже ради того, чтобы с ним могли управляться девочки. Работу с крышей всячески форсировали, боясь непогоды. То есть завершили её задолго до того, как сложили стены. Два ската свели под тупым углом в сто двадцать градусов - плотные настилы из жердей, подпертые снизу многочисленными укосинами, стали покрывать саманом, начиная от одного конца по мере готовности и сразу защищать сверху корой. Так и двигались постепенно, накрывая каждый день около метра в длину - Веник боялся дождя, который мог испортить недоделанную работу.

Коры не хватало. Хотя драли её любую, какую только могли отделитьть от деревьев более-менее приличными кусками. По коньку вообще положили шкуры из числа не самых удачно выделавшихся. Где-то приладили пластины, сшитые из бересты, где-то просмоленные плетёнки из лыка, защитив их от солнца связками тростника. Был участок под колотыми досками, был под керамическими пластинками. Вид у постройки оказался - просто загляденье - заплатка на заплатке. Но защитили всё. А потом уже принялись выкладывать наружные стены, сооружать двери, печи и прочее оборудование.

Вовремя управились, потому что, как по заказу, начались дожди - июль выдался гнилым. Часть сохнущего самана так и погибла бы от сырости, если бы его не успели (почти весь) перетаскать под ту самую крышу. А уж оттуда принялись укладывать в толстые стены.

- Слышь, Вень! А ведь я дурака свалял, - самокритично признался Пых. - Сорок два столба мы поставили напрасно. Все крайние - на этой стене балки запросто удержатся и без подпорок - смотри, монолит. Толщина-то больше полуметра, и всего два с капелькой в высоту. Когда верх до уровня кровли доложили, окончания балок оказались подпёрты. Я проверял - нарочно один столб вынули с краю, и ничего даже не шелохнулось.

- И опыт, сын ошибок трудных... - продекламировала Светка.

- Сам-то столб обратно вкопали? - вопросил Шеф.

- Вкопали. Но он теперь капельку не достает до балки. Просто так стоит, потому что просел.

Все заулыбались. Сегодня, в последний день августа осточертевшая всем стройка, наконец-то, завершилась. Три с половиной месяца непрерывной пахоты закончились.

***

Отношения с "диким" племенем тоже сложились удачно. Мужики, конечно, кряхтели поначалу, но ведь на них смотрели девочки! Видимо, это и привело к тому, что от дела они не лыняли. Работали нескоро, но всё время. Поселили их в той самой недостроенной бане, превратившейся в беседку. Крыша над головой, подобие стен, костёр - по летнему времени для лесных охотников эти условия оказались просто райскими. Кормёжка тоже подходящая. Против мытья рук они не возражали, за столом держались с достоинством.

Первое время, правда, заглядывали в лодочный сарай, проверяя, как продвигаются дела с лодкой для них, но этот интерес со временем угас - Димка исправно собирал каркас, попутно выделывая и колёса, и тележку, и множество деревянной утвари - реально отрывать от основной работы его или кузнеца не получалось. Так что в строительстве на ломовых операциях эти ребята задействовались редко.

А угасание интереса к приобретению лодки стало усиливаться после того, как Ленка привезла одну из их соплеменниц - женщину бойкую и влиятельную. Эта бабёнка мигом попыталась оттереть Любашу от готовки, не справилась со щами, сожгла в жарочном шкафу отбивные и была проучена волочением за волосы - Хыг привык питаться добротно.

После этого эта самая Эля подкатила к Лариске и потребовала "под Кобецкую", за что была отмыта, переодета и допущена спать в летнем доме. "Потому что не кусают", - объяснила она мужикам. Её вонючие шкуры были отполосканы в щёлоке и заняли место на коньке крыши, где высохли, приняв раз и навсегда нужную форму. На всякий случай их просмолили. Вскоре "Под Кобецкую" потребовал Хыг.