***

Следующее открытие снова сделала всё та же Наталья. Она послушно выполнила указание Шефа о смешивании с салом нерастворимого мыла, которое для ясности назвали известковым, в отличие от щёлокового, которое никак особенно не называли. Опыт в подобного рода действиях у неё был немалый - с чем только не перетирала она тот самый гусиный жир, как только не пробовала его очистить, сделать благородней.

Так что, осторожно нагрев один компонент, она принялась добавлять в него другой, тщательно перемешивая. До однородной массы. Что у неё получилось? Над этим думали всем кланом. Эта субстанция напоминала девочкам крем, но конкретную предъяву сделали мальчики - смазка, вот для чего это вещество лучше всего подходило. Подшипники обоих токарных станков и одного сверлильного работали на этом солидоле лучше, чем на сале.

Потом начались крупные заготовки, а на внешних работах ребята девчат задействовать избегали, разве что в местах, где есть хоть какое-то жильё. В недавно найденной дубраве никакого домика поставлено не было, а желудёвый хлеб осенью и сухари круглый год прочно вошли в рацион - собирать их поехал и Шеф.

Корзины, лесенки, чтобы добраться до ветвей, ночёвки у костра под охраной Шака - зачем девчатам подобная романтика? Тем более похолодало - октябрь месяц. Случались и дождики - сырая палатка, мокрые дрова. Достаточно и того, что они приходили лодками, забирали добытое. Это не ночлег на девственной природе - ну не успели подготовить новые угодья к большим заготовительным работам.

Из происшествий был только один опрокинувшийся челнок, несколько корзин из которого так и не нашли. Да и искали не особенно упорно - в этот раз подобного добра набрали не много, а очень много.

Был и рывок на юг полной эскадрой самых быстрых байдарок - эвакуировали Мэг и Толяна с их икрой, балыками и собранными травами.

Кроме свёрточков с содержимым аптечного назначения девушка привезла целый мешок семян какой-то тамошней травы. Сказала, что её бывшие соплеменники жевали их, когда голодали. Много этих семян остаётся в колосьях невыпавшими чуть не до весны.

Пробная каша оказалась съедобной, поэтому решили весной засеять несколько соток. Хотя вкуса никто не узнал, а колос... да кто же сейчас толком разбирается во внешних признаках злаков! Испечённые лепёшки тоже вышли неплохими. Если бы ещё и урожайность у этой культуры была подходящей, да в этих северных местах, на скудных лесных почвах!

Потом заглянула группа Аона - шли на лодках из своего вояжа на север. Привезли просто чудовищное количество жира - сказали, что прислали его для Ве Ника их тамошние друзья. И ещё эти друзья сообщили, что хотели бы непременно снова встретиться и получить... Любаша пол-листа исписала в своём блокноте, куда вносила пожелания северных соседей.

Сами же эти вечные путешественники сказали, что отправляются зимовать на далёкий юг, туда, куда принесёт река. Но обещали вернуться.

Численный состав этой команды в клане известен, так что ножи, наконечники копий, топорики типа "Томагавк" и горшки, упакованные в дорожные корзины, были давно приготовлены. Веник очень ценил добрые отношения с маленьким племенем, которое они поначалу считали охотниками на мамонтов.

И дёготь от комаров, и ножницы для стрижки и горшочки лучшего мыла - да ничего не жалко.

А потом, после прощания, уже вечером он увидел в жилом отсеке столе на свечу.

- Кто? - рявкнул он, когда понял, что она парафиновая. Не коптит, не воняет, как жировые светильники, и не потрескивает, как лучина.

- Вень, ты только не сердись на Наташку за то, что она всю твою любимую кислоту извела, - испуганно захлопала ресницами Галочка. Но ведь, правда, здорово? Совсем настоящая, словно дома, когда свет в квартире пропадает.

Девочки вдруг зашмыгали носами - эк их пробрало воспоминание о прошлой жизни. Ленка по привычке попыталась прикрикнуть на эти слёзы и сопли, но и у неё сломался голос.

- Ну, я... Это мыло... Ну, известковое, растолкла, - всё еще срывающимся голосом начала объяснять Наталья. - Закипятила в воде... Ну, погуще. А потом вылила туда кислоты. Оно покипело часика два, а потом расслоилось. Внизу гипс, потом вода, а сверху вот оно плавает. Достала черпаком, дала стечь, а оно мнётся и лепится. Но не как сало, а твёрже. И к рукам не так липнет. Свечку сделала также, как мы пробовали сальные соорудить - окунала нитку в расплавленное. Хотя, потом оно просто отлилось, потому что от тепла рук сразу не тает.

Пусть и несколько сбивчиво, но... надо уточнить.

- Так на сколько свечей тебе хватило всей нашей кислоты?

- На эту и ещё четыре.

Веник стоял у края береговой кручи и смотрел на просторную луговину, что расстилалась за речкой. Жухлая трава местами совсем упала, а кое-где стояла ещё бодро. Там торчало несколько копёшек сена, заготовленных для самана, но так и не вывезенных за ненадобностью. К одной из них повадилась ходить какая-то животина, похожая на корову, но более спортивного вида - подтянутая и шустрая. Обычно такие держатся группами, а вот эта или отстала, или настолько умная, что никуда не уйдёт, пока всё не слопает. Это в то время, когда и просто пастись можно - снег ещё не выпал, а травы кругом сколько хочешь.

Или дело в том, что у сена другой вкус? Что оно привлекательней переросшей травы? Загадка, однако. И как же им не пришла в голову мысль наставить таких стогов в местах будущей охоты и спокойно, без беготни отстреливать животных по мере возникновения нужды в свежем мясе. Сколько таких коров съедят сорок человек за зиму? Десяток, не больше. Ну, пусть пятнадцать. Всего-то и нужен денёк работы в июне, чтобы поставить эти несчастные копёшки, а потом в холода иметь на столе свежую говядину хоть каждую неделю.

Снизу подошла лодка. Та самая, первая плоскодонка, рассчитанная на перевозку солидного груза. Вячик подогнал её от Рудного, куда отвозил последнюю плановую партию съестных припасов. Вот он бросил на пристань причальный конец, а Ленка его поймала и подтянула судёнышко, растолкавшее кучу других лодок - почти все сейчас согнали домой - работы на выезде практически завершены. Прихватив подмышку свёрток - не иначе, результат последней плавки, парнишка поднялся по лестнице. Девушка тоже - она несла на коромысле пару больших туесов с водой.

Любаша вышла из летнего дома: - Держи Шеф, - протянула она толстостенную кружку. - Желудёвый кофе попытались сварить. Отведай.

Подошёл Саня с лукошком, в которое набирал уголь: - Слышь, ребята! А ведь уже третья зима в этом мире подкрадывается! Чуете? Думал ли я два с половиной года назад, когда мы сгибали из вербы убежище, что буду об этом думать спокойно, вот так, глядя на опадающие листья?

Ленка поставила вёдра на лавочку у стены, хлебнула из Вениковой кружки: - Определённо в этом что-то есть. Кондовое такое, суррогатное. Но вкус плотный, новый, и сахару не хватает - приподняла она бровь. Кружка пошла по кругу - каждому досталось по паре глотков.

- Так, это, Шеф! Мы тут недавно припомнили, что стеарин, это уровень девятнадцатого века.

- Парафин? - не понял Вячик.

- Нет, это именно стеарин, парафин, он из нефти. Так я к чему - когда ты собираешься человека в космос запускать? Если мы за год выбрались из раннего средневековья в просвещённое время, в эпоху, когда творили Пушкин и Лермонтов?

Веник приобнял расшалившуюся подругу.

- Металлургия у нас всё ещё в раннем средневековье, - рокотнул Саня. - Зато кулинария уже в двадцатом веке.

- Людей мало, - вздохнула Любаша. - У меня поварятами работают сплошные главные специалисты всего человечества. На кого ни глянь, каждый в чём-то заправляет! Уж на что Надюшка у нас скромница, а на огороде у неё нынче много отличных корешков выросло. Мы уже в июне начали их есть. И на закваску кое-что пошло.