«Bova maxima» Вас провожала
И почтила отъезд Ваш слезой,
А Зюзюка полсуток рыдала
Перед тем, как уехать самой.
Сам Пешковский своею особой
Захотел Вас придти проводить:
Удостоились чести особой –
Он не очень-то любит ходить,
Когда нужно ему заниматься,
Когда физикой он увлечен,
Когда начал пред ним выясняться
Уже третий Ньютонов закон.
Макс хоть с виду веселым казался
И стихами Ваш путь устилал,
Но и он под конец разрыдался,
Когда поезд уехал… (соврал).
Даже Яша (не чудо ли, право?)
Умудрился стихи написать.
И когда! Когда римское право
Ему надобно было читать.
Словом, каждый по силам старался
Облегчить ваш отъезд из Москвы…
Поезд свистнул и быстро умчался.
Совершилось: уехали Вы.
На платформе пустой оставались
Только Макс да Пешковский вдвоем,
Они грустными оба казались.
А Пешковский сказал: «Ну, пойдем».
И пошли мы по улицам дальним,
На пустую квартиру пришли.
И, окинувши взором печальным,
Там лишь две только вещи нашли:
Лампу с розгой. И лампу ту медную
Макс к горячему сердцу прижал,
А Пешковский пред розгою бедною
Удивился, подумал, но взял.
