Закрой глаза и разум угаси.

Я обращаюсь только к подсознанью,

К ночному «Я», что правит нашим телом.

Слова мои запечатлятся крепко

И врежутся вне воли, вне сознанья,

Чтобы себя в тебе осуществить.

Творит не воля, а воображенье.

Весь мир таков, каким он создан нами.

Достаточно сказать себе, что это

Совсем легко, и ты без напряженья

Создашь миры и с места сдвинешь горы.

Все органы твои работают исправно:

Ход вечности отсчитывает сердце,

Нетленно тлеют легкие, желудок

Причастье плоти превращает в дух

И темные отбрасывает шлаки.

Яичник, печень, железы и почки –

Сосредоточия и алтари

Высоких иерархий – в музыкальном

Согласии. Нет никаких тревожных

Звонков и болей: руки не болят,

Здоровы уши, рот не сохнет, нервы

Отчетливы, выносливы и чутки…

А если ты, упорствуя в работе,

Физических превысишь меру сил, –

Тебя удержит сразу подсознанье.

Устав за день здоровым утомленьем,

Ты вечером заснешь без сновидений

Глубоким сном до самого утра.

А сон сотрет вчерашние тревоги

И восстановит равновесье сил,

И станет радостно и бодро, как бывало

Лишь в юности, когда ты просыпалась

Весенним утром от избытка счастья:

Вокруг тебя любимые друзья,

Любимый дом, любимые предметы,

Журчит волна, вдали сияют горы…

Всё, что тебя недавно волновало,

Будило гнев, рождало опасенья,

Все наважденья, страхи и обиды

Скользят, как тени, в зеркале души,

Глубинной тишины не нарушая.

Будь благодарной, мудрой и смиренной.

Люби в себе и взлеты, и паденья,

Люби приливы и отливы счастья,

Людей и жизнь во всем многообразьи,

Раскрой глаза и жадно пей от вод

Стихийной жизни – радостной и вечной.

Не на троне – на Ее руке,

Левой ручкой обнимая шею, –

Взор во взор, щекой припав к щеке,

Неотступно требует… Немею –

Нет ни сил, ни слов на языке…

А Она в тревоге и в печали

Через зыбь грядущего глядит

В мировые рдеющие дали,

Где закат пожарами повит.

И такое скорбное волненье

В чистых девичьих чертах, что Лик

В пламени молитвы каждый миг

Как живой меняет выраженье.

Кто разверз озера этих глаз?

Не святой Лука-иконописец,

Как поведал древний летописец,

Не Печерский темный богомаз:

В раскаленных горнах Византии,

В злые дни гонения икон

Лик Ее из огненной стихии

Был в земные краски воплощен.

Но из всех высоких откровений,

Явленных искусством, – он один

Уцелел в костре самосожжений

Посреди обломков и руин.

От мозаик, золота, надгробий,

От всего, чем тот кичился век, –

Ты ушла по водам синих рек

В Киев княжеских междоусобий.

И с тех пор в часы народных бед

Образ Твой, над Русью вознесенный,

В тьме веков указывал нам след

И в темнице – выход потаенный.

Ты напутствовала пред концом

Ратников в сверканьи литургии…

Страшная история России

Вся прошла перед Твоим лицом.

Не погром ли ведая Батыев –

Степь в огне и разоренье сел –

Ты, покинув обреченный Киев,

Унесла великокняжий стол?

И ушла с Андреем в Боголюбов,

В прель и в глушь Владимирских лесов,

В тесный мир сухих сосновых срубов,

Под намет шатровых куполов.

А когда Хромец Железный предал

Окский край мечу и разорил,

Кто в Москву ему прохода не дал

И на Русь дороги заступил?

От лесов, пустынь и побережий

Все к тебе за Русь молиться шли:

Стража богатырских порубежий…

Цепкие сбиратели земли…

Здесь, в Успенском – в сердце стен Кремлевых,

Умилясь на нежный облик Твой,

Сколько глаз жестоких и суровых

Увлажнялось светлою слезой!

Простирались старцы и черницы,

Дымные сияли алтари,

Ниц лежали кроткие царицы,

Преклонялись хмурые цари…

Черной смертью и кровавой битвой

Девичья святилась пелена,

Что осьмивековою молитвой

Всей Руси в веках озарена.

Но слепой народ в годину гнева

Отдал сам ключи своих твердынь,

И ушла Предстательница-Дева

Из своих поруганных святынь.

                                                                      А когда кумашные помосты

Подняли перед церквами крик –

Из-под риз и набожной коросты

Ты явила подлинный свой Лик:

Светлый Лик Премудрости-Софии,

Заскорузлый в скаредной Москве,

А в грядущем – Лик самой России –

Вопреки наветам и молве.

Не дрожит от бронзового гуда

Древний Кремль и не цветут цветы:

В мире нет слепительнее чуда

Откровенья вечной Красоты!

Верный страж и ревностный блюститель

Матушки Владимирской, – тебе –

Два ключа: златой – в Ее обитель,

Ржавый – к нашей горестной судьбе.