- А как быть с существующими воззрениями. Отмести их, как устаревшие, или объяснить наши взгляды, как развитие существующих религий? - Начал новую тему Андреев.

Иван Иванович потер лоб, посмотрел на потолок и выразился:

- Нет ни чего нового. Все выходит из старого. Я думаю надо говорить о продолжении учений.

- Сможете? - вопрос был задан Виктором с некоторым сомнением в возможностях философа.

- Постараюсь. - Не уверенно ответил тот, растянув окончание.

- Еще что надо?

- Символ. В смысле - Пророк или Учитель. У Вас это Сергей Сергеевич. Но он, что-то молчит.

- Я, может быть, думаю. Я слушаю и запоминаю. - Табуреткин немного обиделся.

- Если мы будем говорить о нашем Учении, как о продолжении бывших до нас и если Табу Ре Ткин будет не словоохотлив, вспомним о Содоме и Гоморре. Там как было: "...да не прогневается Владыка, что я скажу еще однажды: может быть, найдется там десять? Он сказал: не истреблю ради десяти". Мы из Сергея Сергеевича представим как этого праведника, который своей праведностью спасает живущих рядом грешников. Найдем еще девять таких же и дело в шляпе.

- Ты же праведник? - обратился Андреев к Учителю.

Тот стал думать. Вдруг он осознал, что безвольно, всю свою жизнь жил по законам о которых имел весьма отдаленное представление и которыми стремились жить многие считающие себя верующими. Ему не хотелось следовать им, но сама жизнь не давала ему уйти от них в сторону. Он не разу не украл, практически не врал, за что часто ему было не хорошо. Не изменял жене. Не поклонялся ни одному идолу: ни в человеческом, ни в каком другом виде. Не разу не упомянул имени Бога, но был грешен в самом главном: в него не верил. Оглядывая свою жизнь сейчас, тем не менее, об этом даже не вспомнил. Ему припомнилось другое - его походы на женскую половину в коммунистической деревне. Это он почему-то посчитал за отступление от праведного пути и потому на вопрос Владимира Петровича ответил отрицательно.

- В чем грешен? Кайся.

- В этой деревне, под Новосибирском, помните?

- Это ты про баб?

Табуреткин покраснел, опустил глаза.

- Ну это ты брось. Ты же разведенный.

- Ну и что. Не хорошо как-то.

- Предохранялись? - в свою очередь задал вопрос Иван Иванович.

- Нет. - Сергей Сергеевич с ужасом осознал, что где-то далеко в лесу у него могут быть дети. Он их оставил, не удосужившись даже узнать - есть ли они.

- Это хорошо. Значит - следовал первой заповеди: "...плодитесь и размножайтесь...". - Профессор знал многие отрывки из Библии наизусть.

- Ты не расстраивайся. Ну походил по бабам - все срываются.

- А вдруг кто родился?

- И что?

- Как - что? Я же отец и их бросил.

- Остался бы - им лучше от того стало, что ли?

Табуреткин представил себе жизнь в закрытом санатории. У одной из его избранниц рождается ребенок. Первое время там, из мужиков только единицы помогают женщинам маленьких детей растить, да и то если жили долгое время вместе. А так в основном бабы, следуя заложенным инстинктам, пестуют коллективно вновь прибывшего поселенца их не большой колонии. Свобода нравов не дает мужчинам права считать того или иного ребенка своим. Рассудив про себя, что и он бы не смог с уверенностью сказать, от него ли родился малыш у случайной знакомой и мучился, живя рядом.

- Да ты не переживай. Даже если и остался у тебя потомок - так этим только помог людям, добавил своих генов. Меньше деградировать будут.

- Свидетелей много было? - Вмешался в обсуждение Виктор.

- Много. Но все они не имеют выхода в мир. Живут в закрытом обществе - за колючей проволокой.

- В тюрьме что ли?

- Нет. Скорее в санатории.

- Ну тогда ни кто и не узнает.

- Если не спросят. А то Учитель всю правду-матку выложит.

- Так, Сергей Сергеевич - будете молчать. Говорить буду я или Владимир Петрович. У нас будет Учитель общающийся с избранными посредством телепатии. И чудо, и лишнего не сболтнет.

- Я Вам теоретические выкладки сделаю. Кто в удобоваримую форму оформит? - Спросил не по теме Иван Иванович.

- Писателя найдем.

- Только хорошего не берите. Возьмет много - напишет умно, а кто поглупее, да и умники, не поймут.

- Надо в Интернете, в Самиздате посмотреть. Там графоманов много, глядишь какой и отыщется, - нашел выход Виктор.

- Пойду я. - Засобирался домой Рапопорт.

- Поздно уже. Ночуйте. Место найдем.

- Нет спасибо. Лучше на такси дайте.

Виктор достал из бумажника пятисотку и отдал профессору. Тот с радостью принял, быстро оделся и попрощавшись, поспешно ушел. Табуреткин, стоя у окна, заметил, что Иван Иванович, выйдя из парадной, отправился к ближайшей станции метрополитена. Однако промолчал. Учился держать язык за зубами.

Виктор, в это время пересчитав имевшиеся наличные и прикинув в уме остатке на счете резюмировал в пространство:

- Денег мало осталось. Надо спонсора искать. Хорошо бы какую-нибудь бабешку с деньгами, которая спастись хочет, да не знает как. Да и подруга Пророку нужна, а то у нас одни мужики. У всех Пророков рядом женщины были. Слабый пол это половина человечества, при чем половина самая верующая.

- А Вы знаете кого я недавно видел?

- Кого? - Встрепенулся Сергей Сергеевич.

- Потапову.

- Аллу Рудольфовну? - Спросил Виктор.

- Ее. Вы знакомы?

- Нет. Но наслышан. У нее деньжата водятся. И куда потратить их не знает. В нашем деле ее иметь было бы очень даже не плохо. Вы ее от куда знаете?

- Встречались.

- Телефон я узнаю, а лучше адрес. Сергей Сергеевич, - обратился коммерческий директор к Табуреткину - уж постарайтесь для дела. Охмурите дамочку.

Тот услышав задание зарделся. Было видно, что он не прочь выполнить поручение. Алла ему нравилась. Но делать это по указке считал оскорбительным, о чем и заявил.

- Это ты зря. Представь, если бы так, случайно на улице встретил?

- Это другое дело. Тогда может и начал ухаживать. А так не могу.

- Его кормишь, поишь, одеваешь. В люди, можно сказать за уши тянешь, а он... Не хорошо. Обидно даже.

Табуреткин для приличия выдержал паузу. Повернулся спиной к членам концессии и тихо произнес: "да".

- Ну вот и славно. Адрес за мной.

Виктор слово сдержал. Адрес узнал быстро. Теперь Сергей Сергеевич целыми днями слонялся около дома, в котором жила Алла. Несколько раз видел ее, но не решался подойти. Компаньонам это не нравилось. Ему стали пенять на не желание помочь делу. Табуреткин так бы и продолжал ходить вокруг да около, да судьба решила по-другому.

В пятницу, часов в шесть вечера, Сергей Сергеевич, не встретив избранницы и искренне радуясь этому быстро шел к станции метро, что бы в очередной раз прослушать лекцию о своем иждивенческом образе жизни. Он уже собирался войти под своды подземного дворца, но был схвачен за рукав. Алла смотрела на него своими глубокими глазами, искренне желая поговорить.

Они отошли в сторону.

- Как, Вы здесь? - Спросила Потапова.

- Да так. Мимо проходил.

- Я не о том. Вы в Москве. Как же служение?

- Да вот. Здесь служить буду.

- Так сказало пророчество?

- Нет. Так Владимир Петрович сказал.

- И он здесь?

- Да.

- Где живете?

- У товарища остановились. Он то же с нами. А Вы? Вижу не остались на хуторе. Не понравилось.

- Этот философ оказался обыкновенным мужланом. Только Вы за дверь, он приставать начал. Я, решив остаться, предполагала, что так будет, но не такими же образом. Не комплимента не сказал, не цветка не подарил. Просто лезет и все. "Давай, давай" - больше и сказать ни чего не может. Да еще интересоваться начал - имеются ли у меня средства на расширение хозяйства. Понимаю отдать деньги детям, больным, еще на что - это можно. Но так, ни с того ни сего... Я сразу от него и сбежала. Кстати Вам деньги не нужны?