В тридцать семь решил, что и писателем уже не стать. Быть просто человеком с человеческими достижениями ему не хотелось.
Счастливы те кто, достигнув к сорокалетию должности мастера, считают себя состоявшимися в этой жизни и остаток дней проводят в полном согласии со своим положением. Некоторые удовлетворяются, завоевав более высокие ступени на карьерной лестнице. Кто-то чувствует, что не зря жил на свете, если у него есть дом с садом, кому-то достаточно успеха детей, другим хватает куска хлеба на столе.
Владимир Петрович с очередными похоронами очередной мечты, родил еще более высокую, еще более недостижимую мечту.
Читая все подряд, он познакомился со многими биографиями великих и знаменитых. Большинство поэтов обзаводились известностью к двадцати годам. К двадцати пяти писатели выпускали по второму роману. И только пророки начинали свою деятельность в более зрелом возрасте. Мухаммед стал пророком в сорок пять, а Шри Шримад А.Ч. Бхактиведатнта Свами Прабхупада отправился в странствие, для популяризации своей религии, среди хиповского народа, будучи пожилым человеком шестидесяти лет.
Но прежде чем что-либо проповедовать, а особенно религию, нужно было иметь связи с Богом или его представителем - как в случае пророка Мухаммеда; на худой конец хорошо разбираться в уже имеющемся наследии предков, с которым не знакомы другие, дружественные народы и отдельные личности и которые желают новых ощущений в этой, или хотя бы другой, жизни. Но глас небесный не раздавался с небес и ангелы не залетали на огонек к желавшему стать пророком работнику контрразведки.
К этому периоду его жизни, на улице была демократия. Многие, особенно члены правительства и депутатских групп, а так же крупные распорядители государственной и иной собственности, стали всенародно верующими людьми. Пророки и даже живые боги, стали бродить по городам и селам огромной страны. Это не возбранялось и даже было экономически выгодно. Уставшие от атеизма, но привыкшие жить не одними котлетами, люди с удовольствием внимали новым учителям, делясь с ними малыми крохами своих доходов.
Владимир Петрович ходить с кружкой для подаяния и требником побаивался. Его больше прельщала роль стоящего за занавеской суфлера, чьи слова повторяют стоящие на сцене актеры. Для него это было скорее внутренним зовом, оправданием так сказать существования на этой планете, не бесполезности прожитой жизни.
Прочитав свои заброшенные произведения, он нашел, что несмотря на убогость слога, отсутствие интересного сюжета и другие огрехи, в них были мысли принадлежащие только ему, и не имеющие аналогий у других публичных людей, будь то писатели, поэты, философы или пророки. И это его наполняло решимостью если не к сорока пяти, то хотя бы к шестидесяти, свой срез мира и место в нем человека предоставить для публичного обсуждения.
Но одним из пороков Андреева была - лень. Он мечтал по долгу о себе и своем месте в истории. В его оправдание надо сказать, что не только мечтал, пытался, время от времени, что-то делать. Но делал это долго, не до конца, откладывая до последнего и в конце концов бросал, рождая новую идею или даже цель жизни.
Эти мечты мешали его продвижению по служебной лестнице. Когда товарищи по службе получали очередное повышение и покидали тихий край, даже не завидовал им. Начальство считало Владимира Петровича инертным и не инициативным товарищем. Как-то он даже был вызван, руководящим до Кудрявцева, генералом и имел с ним не приятную беседу на тему любви к своей работе. Беседа продолжения не получила и ни каких изменений в его отношении к службе не привнесла. По управлению пошел слух о его трениях с руководством, хотя это было и не так. У каждого был свой зуб на начальство и товарищи его зауважали. Не заметно для себя и других, стал бессменным ответственным дежурным по управлению. Такой поворот судьбы им был воспринят как подарок. Сиденье днем, а особенно ночью, когда вокруг были тишина и покой, он тратил на витание в других мирах, созданных полетом фантазии писательской братии.
Работа по графику, давала и много свободного времени в обычные дни, которые живущая с ним жена тратила на пребывание в школе, где занималась преподаванием русской словесности. Единственный сын вырос и уехал жить и работать на север. Оставшись в одиночестве, в пустой квартире, на кухне, он открывал ноутбук. Ставил рядом к ним бокал крепкого чая, и глядя в экран, стучал по клавиатуре. Хотя мечту стать литератором оставил, писание стало для него привычкой и отдохновением души, наркотиком. Пропустив день в этом занятии, становился раздражительным и злым. Клацанье по клавиатуре и появление, где-то в недрах электронного чуда связанных между собой слов и предложений, доставляло ему ни с чем не сравнимое удовольствие.
Возврат же к оперативной работе отвлекал от любимого занятия на неопределенное время. Однако, поразмыслив над создавшимся положением, нашел его как нельзя к стати. Он был давно далек от кипевшей вокруг жизни и посчитал такой поворот событий полезным для себя делом. Еще здраво рассудил, что звание майора ФСБ, дает гораздо больше шансов стать зашторенным архангелом, чем звание майора ФСБ в отставке. Тем более, что идеологическая составляющая нового знания для всего человечества, была им подготовлена и существовала как в печатном, так и электроном виде. Несмотря на удобоваримость, неповторимость и законченность, Владимир Петрович был не готов представить свое детище миру, по причине врожденной скромности.
Тетрадь, которую передал ему для ознакомления генерал, содержала схемы неведомых устройств, элементами которых были части человеческих тел. Соотнеся данные схемы с только читаной книгой товарища Беляева, майора вдруг осенила безумная идея - а может быть все это стало явью? Смотря телевизор, читая новые книги новых писателей, слушая несущиеся со всех сторон песни новой волны, он решил, что любовь к таким вещам со стороны народа может быть вызвана только использованием такого технического средства, заставляющего всех смотреть мыльные оперы, читать плохие книги, подпевать ужасным напевам. Он решил, что судьба послала в его руки дело, с помощью которого можно стать не только знаменитым писателем, но вполне вероятно, даже самым Великим Пророком.
Что бы дело не ушло в другие руки, составил служебную записку, в которой развернуто показал, что это или разработки секретной лаборатории, или изобретение не известного гения, целью которых было управление людьми на расстоянии. На основании этого предлагал немедленно начать расследование, что бы предотвратить утечку секретной информации к врагам Российского государства.
Именно этого ждал генерал-майор Кудрявцев. По своим каналам, пытался узнать нахождение секретной лаборатории, где такие схемы могут рисовать, но так ни чего и не выяснил. Однако сделал вывод, что данная лаборатория сверхсекретная и разработки ее могут быть использованы не только в военное, но и в мирное время, и не только против врагов. На деле был поставлен гриф: "Особо секретно". Майор Андреев, которому было поручено дело, должен был докладывать лично ему о проведении расследования. Используемые в операции вспомогательные силы, в виде работников его же учреждения, о сути дела не должны были догадаться. Такое положение больше всех устраивало непосредственного исполнителя.
Гиви Дзасохов, не смотря на все усилия следователей и врачей, о тетради вспомнить ни чего не мог. Оставалось предположить, что данная вещь принадлежала убиенному Петрову Ивану Степановичу, но тот исповедаться уже не мог.
Тетрадь была не безличной. На обложке, с внутренней стороны, были различимы фамилия и имя владельца. Им значился Табуреткин Сергей, студент местного института. Там сообщили, что данный товарищ, уже дипломированный инженер, двенадцать лет как отбыл по месту постоянного пребывания - город Нефтегорск, соседней губернии. Майор, выписав командировку и прихватив с собой лейтенанта Тараторкина, отбыл по указанному направлению, для проведения следственных мероприятий.
