- Как же Вас сделали? Генная инженерия?

- Она самая. Правда, хотели что-то полезное, наверное, что бы выращивать донорские органы, а получился я. Только мне, как бывшей обезьяне обидно, почему как на запчасти - то нас выращивать и резать можно, а как людей самим себе вырастить - так нельзя?

- Да, не справедливо. - Посочувствовал Тихон.

- Все равно, этот Пузиков, наверное гений. Новый вид создать... - Владимир Петрович преклонялся перед наукой.

- Может быть и гений, только создал меня самым не научным методом. Методом тыка, так сказать.

- Как это?

- Как обычно. На работу ходит, ему план. Он один опыт за другим, без всякой оглядки на науку, что получится. И ни какой ответственности. Я же - триста сорок пятая попытка.

- А Вы сразу все понимать стали?

- Нет конечно. Сначала, как ребенок тыкался. Когда первое слово сказал, Пузиков чуть не окочурился. Меня же едва, едва под нож не пустили. Очень близко по генам к человеку оказался. Уже хотели какому-то безнадежно больному, что-то у меня вырезать. А я бац и: "Михал Михалыч...". Меня сразу засекретили. По интенсивной программе обучать стали. Кормили хорошо. Кино показывали. Книжки подсовывали. Вот и стал умным, точнее грамотным.

- И давно в лесу обитаете?

- Три года в августе будет.

- А люди далеко? - Владимир Петрович, захотел в человеческое общество.

- Близко. Если хотите, завтра отведу. Все равно место менять пора. Вы в этом месяце третьи. Кто-то слух пустил. Житья не стало. Выслеживают, словить пытаются.

Все молчали. Людям было не удобно перед гостеприимным существом. Хотя и не они творили опыты, но чувство вины за другого представителя человеческой расы, легло на их души. Произвол просто не хотел говорить. Не смотря на умение, его голосовые связки, изначально были предназначены для другого. Когда ему становилось тоскливо, он давал волю чувствам, оглашая окрестности жутким воем.

Плохо жить в полном одиночестве. Совершенно не возможно жить и знать, что нет в мире тебе подобного. Ни когда тебе не встретить существа близкого, способного понять твои чувства. Сидящие у костра, понимали это и молчали.

С рассветом, Йети вывел их к селению. Попрощался и ушел в лес искать пристанища, где его не будет ни кто беспокоить.

Селение показалось путешественникам странным. В лесу, в живописном месте, стояли не вдалеке друг от друга несколько бревенчатых избушек. Жителей не было видно, как не было и дорог входящих или исходящих из поселения. Слегка заметная просека, уходящая в лес, мало напоминала тракт, который используют современные средства передвижения. В середине деревни высилась одинокая церковь, сделанная из одного дерева. Деревянный же купол венчал деревянный крест.

Тут дверь ближайшего дама открылась и на крыльцо вышел бородатый мужик. Щурясь на солнце, потянулся. Его умиротворенный взгляд внезапно встретился с глазами Сергея Сергеевича. Он уже широко открыл рот, что бы зевнуть, да так и замер. Видно в здешних краях люди встречались не часто. А если и приходили, то с не добрыми намерениями. Осознав нелепость своего вида, он кинулся обратно в избу, что бы появиться уже с ружьем наперевес.

- Кто такие? Что нужно? - Стал быстро повторять запугивающие мантры, водя стволом вверх-вниз, местный житель.

- Мы добрые люди. - Тихон верил в добро. - Мы с миром.

- Идите своей дорогой.

- Мы бы рады, да куда идти?

- От куда пришли, туда и уходите.

- Там нет ни кого и не кормят. - От себя отметил Андреев.

Мужик думал. Внезапно он опустил ружье.

- Ладно. Вы кто?

- Мы туристы. В ваших краях оказались случайно, отстав от поезда.

- От какого поезда. Здесь и станций поблизости нет.

- Станций может и нет, а дорога есть. Мы с поезда сошли водички попить, а он без нас и уехал.

- Что в поезде воды не было?

- Не было.

- Странно. Раньше всегда вода была. Ну это не мое дело. Идите по этой дороге - он указал на слабозаметную, среди бурной растительности, просеку - и к вечеру выйдите к людям.

- Поесть не дадите? - Владимир Петрович был настойчив.

Селянин хотел уже ответить, но тут дверь его домика открылась и на улицу вышла совершенно голая девица. Увидев мужчин она громко закричала и скрылась обратно.

Мужик, забыв про гостей, бросился за ней.

- Странное место. - Сергей Сергеевич был озадачен.

Крик был услышан. Обитатели соседних домов стали появляться на открытой местности. Все это были представительницы женского пола. Мужских особей замечено не было.

- Из далека будете? - Спросила самая расторопная.

- Из далека. Заблудились. От поезда отстали.

- Проездом или погостить?

- Проездом. - Майор, ведший переговоры, был не многословен.

- А то погостите. Мужик у нас один. Со всем не управляется.

- Торопимся.

- Не торопитесь. Баньку истопим. Накормим. Напоим. Спать уложим.

- Ну, если только баньку...

Еще будучи молодым и ретивым, Владимир Петрович, мечтал оказаться в большом женском коллективе, где, не имея конкуренции, быть единовластным властителем дамских сердец. Похоже, мечта сбывалась, но это ему почему-то не нравилось. Решив согласием потянуть время и разъяснить ситуацию, он повел свою команду за гостеприимной поселенкой к типовой деревенской застройке, находившийся в центре села.

Убранство дома не отличалось хайтековским стилем. Было видно, что хозяйка не знакома и с модными направлениями фен-шуй, предпочитая старинный стиль убранства. Пятистенок с большой русской печкой был чист и прибран. Самотканые половики, большой стол посередине комнаты, лавки, высокая деревянная кровать, сундуки и шкаф для посуды - все было из какой-то другой, забытой жизни. В красном углу, как и положено, находились иконы. Под иконами горела лампада. Войдя в комнату, Табуреткин и Андреев, данную достопримечательность игнорировали. Тихон, сняв шапку, перекрестился.

- Из новообращенцев будете?

- В каком смысле? - майор выполнял обязанности переводчика.

- Тремя перстами молитесь.

- Я вообще атеист, этот - Владимир Петрович представил Сергея Сергеевича, - новый Учитель Табу Ре Ткин, вероисповедания не понятного, но скорее всего приближенный к буддизму. А Тихон, - жест в сторону бывшего монаха, - вполне может быть кем угодно. Выгнан из православного монастыря, за не успеваемость по катехизису.

- Атеист это кто?

- Это кто хотите. Вы каких предпочитаете?

- Я нашей, православной веры. Мы двумя перстами молимся.

- Ясно. Попали к старообрядцем. Дай бог, не убьют. - Прошептал майор.

- А где Ваши мужчины? На охоте?

- У нас один мужик и тот пришлый. Наши все вымерли.

- Что так? Мор какой?

- Вроде не болели, но как-то постепенно все угасли. Деда Пахома, последнего, три года, как схоронили.

- Жаль, жаль.

Дверь в комнату открылась. На пороге стоял давешний мужик.

- Не буду мешать. Вы тут потолкуйте, а я насчет баньки...

Женщина вышла.

- Павел. - Представился вошедший.

Владимир Петрович отрекомендовал товарищей.

- Мы поняли, вы в здешних краях недавно. Куда мы попали?

- Два с лишним года здесь уже. Это старинный старообрядческий скит. Одни бабы. Замаялся я здесь.

- Тоже старообрядец?

- Нет, но приходится притворятся. Хотя я новые порядки, сдуру завел, как здесь очутился. Сами поймите, попал сюда, а вокруг только женский пол. Меня сразу поженили. Хожу, а на других залезть хочется. Обжился, начал им пургу мести про древних патриархов, мол с несколькими женами жили. Бабы дуры, а у меня высшее юридическое образование и несколько лет стажа в ОПГ. Поверили. Стал из дома в дом ходить. С начала ни чего, а теперь бежать хочется из этого гарема.

- Про многоженство слышал, про многомужество нет. Ладно, погостим и уйдем. До нас домогаться, думаю не будут.