- Не будем мешать. Сегодня он закончит с этой картиной и примется за другую.

- На другой крыше?

- Нет здесь же. Эту унесет ветер.

- За чем же он будет делать новую, если его совершенное творчество столь не долговечно.

- За тем, что бы создать еще более совершенное творение и что бы не сравнивать вновь создаваемое с ранними работами.

- Каму же они нужны?

- Ему. Он совершенствует самого себя. Идемте.

Они прошли в трапезную. Время приема пищи прошло. Зала была пуста, если не считать одиноко сидящего монаха, поглощавшего из маленькой миски рис.

- Ааал, - позвал его настоятель,- дай гостям попробовать твое кушанье.

- Оно не совершенно, учитель. - Ответил тот.

- Все равно, предложи гостям.

Монах нехотя протянул миску. Владимир Петрович, первым взял горсть риса и отправил его в рот. Вкус был не обычен. В блюде явно отсутствовали соль и специи. Тем не менее, ни когда в жизни он не ел такого вкусного гарнира. Он взял еще. За ним, интерес к пище высказали и его товарищи. Монах остался без еды.

- Это тоже совершенство. Ни кто лучше не может приготовить рис. Он варит его без соли и специй, ни чего не добавляя. Лишь следуя внутреннему голосу, он знает: когда в воду добавить сырые зерна, когда - снять с огня, когда - накрыть и чем, на сколько оставить остывать, сколько времени выдержать готовую пищу на воздухе, сколько на солнце...

- И все это он ест сам? - решил выяснить вероятность приглашения данного уникума поваром в свой ресторан Виктор.

- Да. - Подтвердил его худшие опасения настоятель.

- Зачем тогда он так совершенствуется?

- Что бы следующее его блюдо, стало лучше предыдущего.

- Это все очень интересно,- прервал разговор Владимир Петрович, - Здесь все такие? Совершенства одного действия.

- Все.

- А многоликих нет?

- В каком смысле?

- Что бы и кашу варить и воду носить?

- Тот, что сейчас рисует, раньше воду носил. Но в данный отрезок времени, я думаю, не сможет принести даже половины ведра. Достигнув совершенства в этом деле, он перестал практиковаться, отдавшись в новую для себя стихию.

- Скажите, а у вас, нет таких которые левитируют, читают и внушают мысли? - заинтересовался не традиционными способностями буддистов-профессионалов Андреев.

- Нет. Таких нет. - Огорчил его настоятель.

- А что так. Времени я вижу у ваших подопечных море, ни куда не торопятся. Развлекались бы потихоньку. Один бы летал, другой стулья взглядом двигал. Все польза. - Внес рацпредложение Владимир Петрович.

- Зачем летать. Мы не птицы. Да и мебель просто перенести руками можно, зачем взглядом передвигать?

- Ну а мысли внушать на расстоянии, или наоборот читать, это же интересно? - не унимался майор.

- Нет. Таким тоже ни кто не увлекается. Да и зачем?

- Как зачем? К примеру, идет кто-то в ваш монастырь, а вы уже знаете: кто и зачем к вам пожаловал. С добром или злом. Полезная способность.

- Что же в ней полезного? Ну будем мы знать, что вы к нам подарки в честь выборов несете. Вы приходите, а мы уже рады. Вы нас за идиотов принимать начинаете, и вместо подарков комиссию из психиатров подсовываете. Те узнают, что у нас уникумы есть, которые мысли читают, монастырь зачищают, уникумов на службу Родине, а остальных БАМ достраивать.

- БАМ построили.

- Ну тогда что-нибудь еще.

- Так если у вас есть такие, которые могут предметы на расстоянии двигать, то Вы, зная о приближении карательных отрядов, на их пути завалы из горной породы образуете. Ни кто тогда к вам и не попадет.

- Если бы у нас были такие, то нашлись бы более совершенные в этом деле в другом месте. Двух совершенств быть не может. Совершенство может быть только одно, и то, что сильнее стало бы на наше давить.

- Но вдруг Ваш бы победил?

- Тогда менее совершенные, или совершенные в чем-то другом, попытались решить спор в свою пользу. Нельзя противопоставлять себя миру или менее совершенному, стремящемуся к превосходству, дураку. Потому наши совершенства не опасны ни для кого и совершенны в способностях, для других не имеющих опасности...

- И интереса. - Закончил, за него, Виктор.

Уяснив для себя в чем совершенство не совершенств, гости не стали настаивать на встрече с ними и тепло попрощавшись с монахами, отправились в урочище Ооара. Там Табу Ре Ткин надеялся получить откровение.

Путь к конечной цели лежал через деревню кочующих скотоводов. Проходя через нее, члены экспедиции встречали только добрые, благодарные лица. Официальное предложение побывать в гостях последовало перед выходом из деревни. Давешний предводитель местной молодежи, знакомый с русским языком, отойдя от пьянства, хотел загладить вину перед комиссией. В отличие от других избирательных комиссий, эти не стали звать всех на выборы и раздавать бумажки с расставленными крестиками. Это было подозрительно и навевало местному населению мысли, что товарищи обиделись. Это грозило последствиями. Теперь не привезут рис, консервы и водку. Без них прожить конечно можно, но с данными продуктами жить было лучше и веселее. Старики стали ругать молодого чабана, который и решил перед уважаемыми гостями загладить свою вину:

- Заходи. Заходи ко мне. Старики уже злые на меня. Говорят обидел уважаемых людей. Чуть из деревни не выгнали. Я Вас бараном угощу. Самого жирного выбрал. Заходи. Очень прошу. - Униженно упрашивал он компанию.

- Может, зайдем? - Виктор знал о гостеприимстве местного населения. - Баранина - экологически чистая, свежая, вкусная. Вы такой ни когда не ели и есть не будете. Да и у нас жрать мало чего осталось, а путь не близкий. И монашеская еда за два дня осточертела. Зайдем?

- Ну что же, не будем обижать людей. - согласился Владимир Петрович. Табуреткин последовал за руководителем. Ему хоть и не терпелось скорее попасть в урочище, но спорить он не хотел, да и не умел.

Пастух жил в юрте и занимался кочевым скотоводством. В отдаленной части большой республики, не знали, что тувинцы, по решению отца народов, перешли сразу после войны на оседлый образ жизни и потому вели свойственный древним предкам - кочуя с места на место, вслед за стадами овец и лошадей.

Шараг-оол, так звали гостеприимного хозяина, после смерти отца, был старшим в не очень большой семье. Не смотря на молодость, был женат, имел двоих сыновей, и содержал мать и бабку, которые кочевали вместе с ним.

На импровизированный стол он выставил целиком зажаренного молодого барашка. В отличие от цивилизованных мест, где вкус определяется количеством приправ и умением повара не переборщить с ними, вкус еды в данном конкретном случае определялся свежестью основной составляющей блюда и экологической чистотой окружающей экосистемы. Да и образ жизни, который вели местные домашние любимцы, играл в этом не последнюю роль. Тонкий аромат дичи исходил от жаркого. Животное, хотя и прирученное в давние времена, скиталось по горам, как и дикие сотоварищи, оставленные на свободе.

Гости были довольны. Владимир Петрович, расчувствовавшись, выставил на стол припасенную на крайний случай заначку - литровую бутылку хорошей водки. Больше всего ее появлению обрадовался хозяин. Алкоголя оказалось ровно столько, что бы всей компании хватило на поднятие аппетита и настроения. Не заметно, под выпивку, барашка прикончили.

Затем подали местный чай. Он был вкусен, и процесс потребления располагал к беседе. Гости стали расспрашивать хозяина о житье-бытье. Тот отвечал односложно, стесненный словарным запасом, сам интересовался: когда голосовать, где билютени. Ни мало не смущаясь, Владимир Петрович наврал, что в этот раз голосовать не надо и так проголосовали без нужной бюрократии, что бы не отвлекать население от насущных проблем и перевел разговор на сидевшее не далеко от стола, женское население юрты. Шараг представил жену, мать и бабку. Особо выделил самую старшую, пояснив, что она еще и шаманка стойбища.

Табуреткин заинтересовался. Он стал выспрашивать о способностях бабуси, в плане воздействия на окружающий мир и способности предсказания будущего. Бабушка пила чай, в разговоре относительно своих возможностей участия не принимала. Однако услышав свое имя, встрепенулась.