Монастырь встретил паломников звуками барабанов и бубенцов. Вышедший встречать гостей старый монах с тонкостями русского языка был знаком плохо. Таких понятий как "паломник" и "искатель истины" в его лексиконе не было. Зато, как и жители местной деревни, он был знаком со словами "комиссия" и "избирательная". Это выяснилось после долгих препирательств относительно цели гостей. Владимир Петрович, сначала задвинул речь о Высших Истинах, но не встретив понимания, перешел к прозаическим понятиям, которые были монаху знакомы.

Старик обрадовался. Стал знаками и мало внятными словами расспрашивать о винтокрылой машине и о рисе, который обычно привозила комиссия. В ответ услышал не радостную весть, что вертолет разбился и мешки подвезут на грузовиках попозже, обижать гостей все же не стал, проводив в отведенные для высоких гостей покои, больше напоминающие застенки Гуантамо.

Табуреткин был разочарован. Идя в такую даль, он был уверен, что о нем здесь знают. Его здесь ждут. Но несколько раз произнеся свое сакральное имя - Табу Ре Ткин, понимания в глазах старика не увидел.

Виктор к такому повороту событий был готов и ни сколько не разочаровался в оказанной встрече.

Владимир Петрович, так же был доволен ситуацией. Чувствительный к боли, он был рад избежать насильственных действий со стороны скотоводов Тувы.

Скоро в их дверь постучали. На приглашение войти, в келью просочился монах славянской наружности.

Монах представился Оамыном. О Великом Учителе Человечества - Табу Ре Ткине, ни чего не слышал. О совершенствах, по слухам обитающем в местном монастыре, знал мало. На вопросы о встречи с этими загадочными созданиями отвечал уклончиво, ссылаясь на предыдущие встречи с работниками избирательных комиссий, которые к Высшим особам допущены не были. От того явка избирателей, на местном участке, ни когда не была сто процентной. Но из его объяснений выходило, что можно побеседовать с посредником между этими совершенствами и миром, который на выборы все же ходит.

О себе Оамын рассказал мало. Удалось только узнать, что родом он из Твери. Разочаровавшись в жизни, с одной из туристических групп, добрался до здешнего монастыря и живет в нем уже больше пяти лет. На вопрос о Полонии Александровиче посмеялся, выдвинув гипотезу о его не вменяемости; информацию о пропавших экспедициях отверг, пояснив, что от сюда есть не плохой путь по красивейшим местам в направлении на юго-восток и именно этим путем все и уходят. Об инциденте с избиением слышал. Но все закончилось без большой крови. Увидев бой, монахи вышли на помощь к паломникам и местные оставили их в покое. При этих словах, Владимир Петрович пожалел об утраченном спирте.

Спали плохо. Нормальных постелей не было. Кинув носимые вещи на доски, служащие кроватями, легли на них и уснули.

Утром пришел посредник между совершенствами и остальным человечеством. Человечество представляли простые поволжские парни. Открыто глядя в глаза древнему откровению, они внимали звукам скрипучего голоса. Пришлый монах по-русски изъяснялся сносно, но был заметен акцент жителя Йякогамы.

Как и полагается культурным людям беседа проходила в дали от интересных для всех темы. Поговорили о погоде, количестве осадков выпавших в истекшем периоде, видах на урожай. Исподволь перешли к вопросам Киотской школы философии, и чувствуя готовность сторон перейти к насущным проблемам, Андреев задал каверзный вопрос:

- Говорят у Вас здесь совершенства содержатся. Нам бы запротоколировать такое междометие, а то голова у многих побаливает от такого каприза природы.

- Да есть в наших селениях лица в своих возможностях преодолевшие границы обычных представлений человека на вещи ординарные. Но показать Вам не могу, при всем к Вам уважении, ибо не терпят создание Высокие, когда тревожат их понапрасну, и немилость великую на всех наводят - порча по народному называется.

- Мы порчи не боимся. Мы знаем три матерных волшебных слова, любую порчу снимут, - ответил Владимир Петрович.

- Нет. Ни как не могу. - Старый лама был не приклонен.

- Что так. Не уважаете. Обидеть хотите. Да к тебе сам Великий Учитель Человечества пожаловал, дабы познакомится с совершенствами. - Андреев представил Табу Ре Ткина.

Ткин сидел и не догадывался, что вся комедия играется ради него. Майору все совершенства мира были глубоко до лампочки, и только решение разыграть Сергея Сергеевича, заставляло его издеваться над буддистом.

Но буддист оказался тертым калачом. Услышав о новом Учителе Человечества, просить благословения к нему ни кинулся и даже напротив завел долгую бодягу, что по их данным ни каких таких Учителей на ближайшую эпоху, равную нескольким тысячам земных лет не предвидеться. Здесь уж не вытерпел Виктор. Пройдя закалку в идеологических баталиях столичной бомондной жизни, он решил уесть зазнавшегося пророка из отсталой тувинской деревни.

- Вы не правы уважаемый. Вам известна фамилия Ульянов.

Оказалось, что монах настоящую фамилию товарища Ленина не знал. При упоминании о Сталине покрылся испариной. Долго тряс головой в знак уважения к такой Великой личности, и почти признал его за Учителя, но видно был не робкого десятка и в Нирвану верил. В конце дискуссии о месте и роли партии под управлением товарища Сталина, пал на колени и униженно просил:

- Не могу, не могу я товарища Сталина за Великого Учителя признавать. Не положено по религиозным убеждениям. Что хотите делайте. Да - Великий, Да -Учитель, да - Отец родной. Но не могу, чтобы Всего Человечества. Не могу.

- Не волнуйтесь гражданин. На дворе демократия. Культ личности осудили еще в середине прошлого века. Но видно человек Вы темный и говорить с Вами о месте Хаббарта, Куингли и Бьергмана в деле просветлении человечества не представляется возможным. Хотя от себя замечу, что данные товарищи не только нашли последователей своего видения мира, но и еще при этом смогли прилично заработать и жить припеваючи получая хорошие дивиденды от своих учений, не то что вы голытьба перекатная. Сочтены ваши денечки, ни кому такая религия в жопу не уперлась. Чувакам коньяк с икрой, желательно черной нужен, а не ваша каша без требухи два раза в день. Одни полудурки, не способные бабок заработать будут к вам являться. И будут вашу кашу жрать, потому как по своим способностям им на икру ни когда не заработать.

- Да я с товарищем Ким Бен Дамом обедал. Да я Будду Кьетирати знаю. Да я, да я... - Разошелся монах, маша над собой колокольчиком. Колокольчик тихо позванивал, навевая сон и скуку.

Владимир Петрович предложил ему таблетку счастья, случайно завалявшуюся у него за подкладкой пальто. Выпив лекарство, старик успокоился и начал рассказ о своих подопечных. Внимающие ему Виктор Павлович и Сергей Сергеевич заподозрили, что кроме радости, снадобье способствует взаимопониманию между народами.

- Скажу правду, что все живущие в монастыре и есть совершенства. Но это понимаем только мы. Вы не примете на веру наши воззрения. Вот видите, идет монах?

- Видим. Что в нем совершенного: толст, лицо одутловатое, бывший алкоголик видно, под глазами мешки, с почками проблемы...

- Он несет воду. Смотрите внимательно. Вода налита до самых краев, но ни одна капля не выпадет из ведра, пока она не окажется на кухне. Его совершенство в способности переносить воду. Он прирожденный водонос.

Идемте, я вам покажу того, кого и Вы согласитесь назвать Величайшим.

Следуя за настоятелем, товарищи поднялись на самую крышу. Здесь сидел монах, который из подручных материалов, состоящих по большей части из песка и камней, насыпал картину. Кроме крашеных стройматериалов, в своем прикладном творчестве, не признанный художник использовал испражнения местных животных, сухую траву и остатки деревьев в виде сучков, листьев и опилок. Под его рукой картина получалась почти живой. Впечатление создавалось не только мастерством рисовальщика; ветер, порывами налетавший на крышу, заставлял песок и другие предметы, которыми была выложена картина, перемещаться по поверхности шедевра, внося изменения в ее внешнем виде, ни чуть не портя замысла.