Примечание шестое: пункт пятый Представления Бродского о современном ему Израиле — не из журнально-телевизионного глянца, а из первых рук — восстанавливаются хотя бы по письмам к нему адресантов, проживавших в этом государстве. Достаточно прочитать некоторые из сохранившихся в архиве поэта посланий (полные имена авторов опускаются), чтобы сконструировать соответствующую (неутешительную) картину современной культуры и быта в Израиле с частной точки зрения свежих репатриантов. Всего через два года после того, как Бродский «не доехал» до Израиля, пишет ему новоприбывший С. А-ов: Тут Ося, ты правильно угадал, очень много евреев. И я все-таки думаю что у вас их меньше, или хоть они пожидее расставлены, а тут — ох! И те, которые сейчас приехали, это еще ничего, они все бедные, носятся, выхватывают куски, им ни черта, кстати сказать, не дают, всюду отжиливают, записывают долги и так стараются расшвырять их по маленькой этой земле, чтобы они, а все они тут — русские, не образовали бы хоть какую-нибудь силу. Очень хитро, но более подло, и с той чрезвычайной наглостью это делается, какой наглости я еще не видал: так голо, так жестко, так без стеснения, как у нас на родине, может быть, одни только хохлы способны выжимать соки из бедных людей. Я к этому присматриваюсь, меня это заинтересовало. Заинтересовал и антисемитизм старшего здешнего поколения, из коего они непрерывно льют золотого тельца и ему поклоняются, и других к тому же приневоливают. Однако Ерусалим — город, в котором присутствует тайное дыхание, есть поразительные места, их даже много, есть все уменьшающиеся остатки старой русской церкви, многое из ее имущества Ерушалаимские власти передали и еще хотят передать под руку московских властей, и этим я тоже начинаю интересоваться. (С. А-ов — Бродскому; 10 сентября 1974; Brodsky Papers. Yale Archive) Затем автор переключается на описание своей израильской рутины: «Живем так, если хочешь знать: учим иврит (мне надоело, бросаю…), у нас номер в посредственной гостинице, дают деньги, все в долг, на еду, впрочем, хватает», — и подводит итог «угарным месяцам предотъездной толкотни»: Заехали же мы именно сюда не почему-нибудь <…> Не пытайся в этом искать тайных смыслов, их нет, все было соткано из одних чистых ощущений и фантастических представлений, которые, надо думать, правят всеми нами. Так мы уехали и так приехали, ни о том, ни о другом ни капли не сожалеем, хотя размышляем часто и много, и, бывает, не без печали. Ты прав, говоря — тем лучше, что мы тут, — я два дня назад, сочиняя ответ в Москву, выразился почти буквально также. Я-то про себя знаю, что мне это на роду написано, что не узнав, не отхлебнув из кружки беглецов, я бы этим разрушил круг моей жизни, которая мне представляется не лишенной некоторого смысла и представления. (Там же) Когда Бродский утверждал, мол, «тем лучше» для его корреспондента, что тот в Израиле, а не в СССР, он не кривил душой. В качестве технического трюка или от отчаяния он и сам рассматривал возможность воспользоваться израильским законом «О возвращении» в целях воссоединения с сыном. В 1984 году братья Шимон и Давид Маркиши, швейцарский филолог и израильский писатель, провели вечер с Бродским в Гринвич-Виллидж: Иосиф хотел знать с предельной определенностью, захотят ли и смогут ли, по моему мнению, наши власти вызволить его сына и вывезти его из России по израильской визе. Эта тема была мучительна для Бродского, он, по-видимому, немало перепробовал вариантов и предпринял попыток — бесплодных, к несчастью, попыток[502]. В израильский вариант Бродский не очень верил, а Маркиш не решился взять на себя ответственность и убеждать его в обратном; разговор о судьбе сына закончился так же внезапно, как и возник, и собеседники переключились на прозу Андрея Платонова. Наблюдениями за литературной ситуацией на новой родине русскоязычный израильтянин делится без пиетета: Чуть-чуть о делах (приятно, что спросил прямо, а то тут с кем бы не столкнулся, финтят, крутят, темнят, будто для себя что-то оберегают и такое ощущение, что узнай он, они от меня о каком-то месте, так скорее меня постараются туда добежать). Дел, собственно, никаких здесь и быть не может, если говорить о чем-то, похожем на литературу. Но я еще ничего не пробовал и людей видел мало, а кого видел, эти не главные, сами не у дел. Есть журнальчики, в них русские тексты, а содержание удмуртское с одессизмами, газета чудовищная, отражает интересы еврейских социалистов в ермолках и с пейсами, которые в Бога не веруют и все родились под красным знаменем, но им повезло — смылись от погромов и Гитлера, и Сосо, однако больше всего на свете любят Сов.<етский> Союз и песни из кинофильмов. Честное слово, тут по радио и Зыкина, и про Стеньку Разина мы третьего дня слышали, едучи в автобусе, и хор Пятницкого уже был, и Сибирский, и военный краснознаменный[503], и у меня спрашивают: писатель? А вы были, извиняюсь, член союза? А где вы сами работали? Вот тебе, Ося, не нравится, что я в Правде работал, а они уважают — марка. <…> (С. А-ов — Бродскому. 10 сентября 1974; Brodsky Papers. Yale Archive) Из другого письма знакомца поэта по Ленинграду, А. Х-ва, некоторое время преподававшего на кафедре социологии и социальной антропологии в Еврейском университете в Иерусалиме (незадолго до того корреспонденты встретились в Нью-Йорке после четырнадцатилетнего перерыва): <…> Помимо научных занятий с любопытством наблюдаю израильскую действительность. На что на что, но на скуку тут не пожалуешься. То террористы кого-нибудь прирежут, то террориста пристрелят, и пресса вопит, что не по-честному, не по правилам. То в парламенте депутаты друг другу морду бьют по очень важному вопросу: почему проиграла в Австралии национальная футбольная команда; то в Рамат-Гане ортодоксы и светские демонстрируют друг против друга по жизненно важному вопросу: открывать или закрывать по субботам стадионы. Весь еврейский темперамент израильтяне сохранили в полной мере и даже развили его в жарком климате, но зато прибавили к национальному характеру еще одну черту — изрядную долю мазохизма. Послушать местных интеллектуалов, страна погибнет если не завтра, то послезавтра уже наверняка. Она же все еще живет. Послушать человека с улицы, сегодня же все смотаются в Америку. Однако похоже, что кое-кто остается. Кстати, здешняя русскоязычная пресса, где тон, по-моему, задают бывшие непризнанные гении с психологией школьных учителей в советской провинции, до сих пор обсуждает «феномен Бродского» (еврейский ли он поэт, или нет, а если нет, то чей? почему не приезжает в Израиль на побывку, и все в этом роде). Хочешь, пришлю вырезки[504]. Но вообще, мне говорили, что если ты захочешь посетить Израиль, то тебе будет оказан прием «на высшем уровне». В прошлый раз хотели, чтобы ты был гостем мэра Иерусалима Тедди Коллека, личности весьма достойной[505]. Недаром его ненавидят ультраортодоксы. Говорят, что они его даже как-то крепко поколотили за то, что он не соблюдает субботы и дал разрешение на строительство в Святом городе Мормонского университета[506]. (А. Х-ов — Бродскому; 22 ноября 1985; Brodsky Papers. Yale Archive) Примечание седьмое: «Спасибо, но…» За десять лет, разделяющих письма двух израильских корреспондентов, литературные нравы Земли Обетованной («содержание удмуртское с одессизмами»), как Бродский мог и без подсказок догадаться, изменились мало. Через несколько лет, еще при жизни Нобелевского лауреата — с падением железного занавеса и после переселения в государство сотен тысяч русскоязычных читателей, в том числе бывших ленинградских однокашников Бродского[507], — литература на русском языке в Израиле пышно расцветет. В беседе с С. Волковым (осень 1991 года) Бродский отмахнулся от русскоязычной израильской постановки пьесы Томаса Стоппарда «Розенкранц и Гильденстерн мертвы» в его же собственном переводе («Могу себе представить, что они там наворотят!»[508]) театром Гешер, который гастролировал с премьерой в Нью-Йорке[509]. вернуться Интервью В. Полухиной с Давидом Маркишем. «Все зависит от мастера!» // Иерусалимский журнал. 2009. № 31. вернуться Корреспондент мог бы упомянуть и бывших соотечественников-перебежчиков вроде Владимира Ашкенази, находившегося в Израиле с гастролями и писавшего Бродскому 26 мая 1976 г. из Тель-Авива (Brodsky Papers. Yale Archive). вернуться Мнение русскоязычных израильтян, с настороженностью относившихся к бывшему соотечественнику и соплеменнику, по большей части осталось непоколебимым даже спустя годы. По выходе «Большой книги интервью» с Иосифом Бродским, выпущенной в 2000 г. московским издательством «Захаров», израильский обозреватель суммировал интересующую читателя тему следующим образом: «Мало кто из интервьюеров не задал выдающемуся русскоязычному поэту XX века, лауреату Нобелевской премии по литературе вопрос о его отношении к еврейству. Ответы Бродского были стереотипными в своей противоречивости, на грани оксюморона. Суть их такова: Иосиф воспитывался в ассимилированной ленинградской семье, понятия о еврейской культуре не получил, никаких традиций не соблюдает, в общинной жизни не участвует („Я плохой еврей“…), но в то же время считает себя по духу даже большим евреем, чем многие прихожане синагог, поскольку обостренно, как и подобает настоящему еврею, чувствует несправедливость, верит во всемогущество единого Б-га и не признает оправдания изначальной греховности человека, пронизывающего христианское мировоззрение»; там же: «Ближе к концу жизни, однако, Бродский все чаще причислял себя к кальвинистам и отдалился от еврейства настолько, что похоронили его в Венеции на христианском кладбище с отпеванием и всеми подобными ритуалами. Нет никаких оснований полагать, что его жена-христианка организовала церемонию вопреки воле усопшего. Однако всякому культурному человеку ясно, что формальное вероотступничество не умаляет заслуг Бродского ни как великого литератора (кстати, его стихотворение „Еврейское кладбище около Ленинграда“ справедливо считается одним из лучших произведений на еврейскую тему, написанных в СССР…». Громан Ш. Иосиф Бродский: Не еврейский, но пророк // Седьмой канал. 9 октября 2003. http://www.7kanal.com/article.php3?id=202078. вернуться Тедди (Теодор) Коллек (1911–2007), израильский общественный деятель, пять раз переизбиравшийся на должность мэра израильской столицы (1965–1993). Инициировал и лично курировал особую программу, в рамках которой поощрялись — и, главное, финансировались — приезды в Иерусалим прославленных деятелей культуры; о приглашении и переписке Т. Коллека с В. В. Набоковым см.: Leving Y. Phantom in Jerusalem: Or, the History of an Unrealized Visit // The Nabokovian. 1996. № 37. P. 30–44. вернуться Планы строительства филиала американского мормонского университета (The Brigham Young University Jerusalem Center for Near Eastern Studies) на горе Скопус в Иерусалиме были оглашены еще в 1979 г., но из-за многочисленных протестов религиозных и консервативных кругов начало работ отложили до 1986 г. Здание центра, выделяющееся на фоне иерусалимской архитектуры панорамными окнами арочной формы, было официально открыто в мае 1988-го. вернуться Один из них, после десятилетий молчания вдруг проявившийся и нашедший всемирно прославившегося одноклассника Е. К-г, делился воспоминаниями накануне алии: «Эпизоды, которые, вероятно, будут не очень приятны для тебя… Вот „математичка“ — Марина Ивановна Гудилина — отъявленная антисемитка — выгоняет из класса Бродского… (181 шк., 7 кл.). Вот отъявленный подонок-инвалид без руки избивает тебя протезом в школьном туалете… (191 шк., 8 кл.). Вот мы — ты и я — встречаемся под аркой ленинградского Дворца Пионеров им. А. А. Жданова. Ты шел из литературной секции, я — из Клуба Юных Химиков. <…> Г-с — в Нью-Йорке, Г-к — в Сан-Франциско, Г-г — в Чикаго, Я-н, кажется, в Израиле. Я тоже собираюсь в будущем году переехать в Израиль. Хотел бы в U.S., но это сейчас очень сложно» (2 февраля 1990; Correspondence. Brodsky Papers. Yale Archive). вернуться Волков С. Диалоги с Иосифом Бродским. С. 265. вернуться Нью-йоркские критики между тем приняли постановку в рамках престижного театрального фестиваля БАМ очень тепло («а critical hit in an adopted country»; Akalaitis J. Theater on the Verge in the Middle East; Palestinian Drama Is An Expression Of Identity, «Even Sanity» // The New York Times. 1991. 15 September). Театр «Гешер» (в переводе с иврита «Мост», режиссер — Евгений Арье), основанный в 1991 г. в самом начале массовой репатриации из бывшего СССР, сразу стал сенсацией израильского культурного бомонда. |
