– Ладно, сколько-то времени придется выкраивать, тем более, что дело нужное, – ответил Рокотов. – И какие состязания вы собрались проводить?

– В первую очередь, это бег и прыжки в длину, причем в самодельной обуви! И по навыкам обращения с оружием – метание копий, дротиков, стрельба из лука. Проводить будем в день по состязанию.

Вечером Линг пошла умыться к ручью. В темноте ничего не было видно, но она услышала тонкие всхлипывания за камнем.

– Кто это? – спросила Линг.

– Лариса.

– Ты плачешь что ли?

– Да. Хэнк хочет сплавиться вниз по реке. А я не хочу! Я боюсь, понимаешь? Это, по-моему, все равно, что на смерть идти. Что он упрямый такой?! Ладно бы я одна считала это безумием, ну, так ему все здесь сказали, и Рокотов сказал. А он…

Мне-то это за что? А, знаешь… Может, пусть себе один плывет, а я тут останусь?… Ну, а вы как? Собираетесь?

– Не знаю, я еще не спрашивала своих, – вздохнула китаянка.

– И не спрашивай. Если много народу не наберется, он здесь останется.

Лариса впервые приехала в Америку после второго курса ХГПУ, по студенческой программе Work and Travel. Работала в Нью-Йорке официанткой и к концу стажировки из английского выучила, главным образом, блюда из меню. Несмотря на языковой барьер, в Америке понравилось. Лариса приезжала по программе и в последующие два года. Затем она закончила факультет специальной педагогики и психологии. Больше возможности ездить по программе Work and Travel не было, и она стала искать другие варианты. Хотела поступить в магистратуру по своей специальности. Даже неплохо выучила английский, сдала языковой тест и другие необходимые экзамены.

Но если поступить в некоторые университеты у нее еще получилось, то стипендию ни одна программа не предоставила. А оплатить обучение самостоятельно Лариса была не в силах.

Через два года она кое-как скопила на полугодовые курсы английского в Хьюстоне и уже намеревалась остаться в США нелегально. Но делать этого не пришлось, потому что она встретила Хэнка.

Хэнк родился и вырос в небольшом городке на техасском берегу Мексиканского залива. После школы он поступил в университет в Эль-Пасо и там увлекся археологией и историей Мексики. Затем ему пришлось несколько лет работать на погашение кредита за учебу, а позднее Хэнк окончил магистратуру там же, в Эль-Пасо. Вскоре Хэнка вновь потянуло поближе к морю, и он нашел себе работу в музее археологии в Хьюстоне. Начиная с третьего курса, во время учебы и работы, Хэнк старался не упускать ни одной возможности принять участие в археологической экспедиции в Южную Америку, а особенно в Мексику.

Когда ему было тридцать, он продолжал спокойно работать в Хьюстоне и жить на съёмной квартире в многоквартирном доме. У украинки, которая снимала квартиру напротив, начались финансовые трудности, и она решила временно пустить к себе соседку. Русская девушка, которая приехала на шестимесячные курсы английского, прекрасно подходила на роль временной соседки.

Так Хэнк познакомился с Ларисой. Ему показалось странным, что девушка приехала на курсы английского, ведь она итак неплохо владела языком. Но она ему понравилась, и роман закрутился быстро. Через три месяца она уже почти полностью переехала к нему, а вскоре после окончания ее курсов они поженились. Свадьбу играли в Америке, а сейчас впервые летели в гости к родителям Ларисы.

Женщина понимала, что если бы она не уехала в Америку, то они бы не летели на этом самолете, и ни она, ни Хэнк не попали бы на эту дикую планету. Родители бы сейчас не сходили с ума от горя. Четвертый день… Наверное, их надежда еще не умерла. Однако нельзя предусмотреть все, и если уж они оказались на этой планете, надо учиться на ней жить. Женщина считала, что безопаснее в данный момент – остаться в поселке, со всеми. Но ее муж считал иначе, и она понятия не имела, как его можно переубедить.

Ицхак никогда не интересовался ни чисто спортивным, ни охотничьим оружием. Теперь вот мучился от осознания того факта, что любой дикарь в луках понимает больше него. Это было обидно. И совсем плохо, что среди пассажиров никто не увлекался стрельбой из лука. Конечно, как выглядит лук на картинке в учебнике истории или на спортивных соревнованиях, механик видел, но вживую – ни разу. Даже в музее.

С утра оружейник сходил с лесорубами в лес и спилил десяток подходящих, по его мнению, берёзок. Из них на месте напилил пятнадцать заготовок и до самого обеда таскал их в лагерь. Здравый смысл подсказывал, что большой лук нужно поставить на землю, чтобы не оттягивал левую руку, и уже с такого положения будет удобно стрелять. Понятно, что в таком варианте середина лука должна быть на уровне глаз, но тогда у высокого лучника инструмент мог достигать четырёх метров в высоту. Соответственно, столько же нужно тетивы, а её в наличии всего шесть метров. Приходится играть тем, что есть, хотя Путтер уже держал в уме тормозные торсики с самолёта. Получалось, что на два обещаных больших лука можно потратить примерно по два метра троса. Еще сто двадцать сантиметров пойдёт на маленький лук, а оставшиеся восемьдесят хотелось пустить на арбалет.

Одним лишь ножом, а топоры были всё время заняты, из ствола десятисантиметрового диаметра, умелец сделал полубрус. Затем убрал пару сантиметров с середины изделия с тем, чтобы эту палку было удобно держать левой рукой. Получилась выемка в два сантиметра. Углём красиво нарисовал дуги к концам бревна и ножом же удалил лишнее дерево. Пока строгал, всё всё на свете проклял – берёза очень плотное дерево. Правда, представив, что по правильному пришлось бы обрабатывать сухой лес, немного успокоился. Теперь у него был кривой брусок восемь на четыре сантиметра. Пружинить восьмисантиметровый кусок дерева не хотел. Пришлось, оставив центральную часть неизменной, по остальной длинне снять ещё пару сантиметров, а на самых концах даже больше. Теперь лук можно было слегка согнуть. Ещё час и два столика от кресел ушли на установку зажимов для тетивы. Потом минут десять шлифовал ручку. В первом приближении изделие готово.

Как тянуть тетиву? В голове вертелось два врианта – до середины груди или до уха. Сил не хватило, но спущеная тетива больно ударила по левой руке. Ицхак сразу вспомнил, что лучники одевали кожаный наруч. Помаявшись, согнул над огнём кусок пластика, который вполне заменил кожу. Но оставалась проблема с правой рукой – трос больно врезался в пальцы. Уже несколько человек с интересом смотрели на мучения стрелка. Наконец, Аркадий не выдержал:

– Знаешь, Ицхак, а ведь лук натягивают большим пальцем, а не средним и указательным. А на палец специальное кольцо одевают.

– Чего раньше молчал? Я же спрашивал, кто стрелять умеет!

– Дык, я и не умею. В книжках читал. А ещё ты хвостом стрелы отобьёшь себе большой палец на левой руке. Правильный боец должен рукавицу одевать.

– Понял. Рукавицы я с Рокотова стребую, а вот как быть с кольцом? Ладно, пока просто прицеплю на трос рукоятку, чтобы удобно было тянуть двумя пальцами. За кольцами сами к ювелиру идите!

– А почему палка почти прямая? Мне кажется, что изгиб должен быть больше.

– Дерево сырое. Мы трос снимать пока не будем, вот палка и загнётся по мере высыхания. И тетива слегка растянется.

– Понял. Рукавицы у Никалая я сам возьму, а спуск доделай!

Вскоре первый лук был готов, а офицерам удалось найти четверых кандидатов в лучники, у которых хватило сил пользоваться изделием. Сейчас бойцы с энтузиазмом пытались попасть по мишени. Мастер отдыхал с чувством исполненного на сегодня долгом.

– Ицхак, – побеспокоил его Володарский, – Ты можешь следующий лук послабее сделать? Эти ребята, похоже, не скоро в мишень попадут, а у нас, возможно, есть талантливые лучники, но им не одолеть игрушку такой мощности. А у тех орлов, что сейчас тренируются, руки под дубину заточены.

– Понял я уже. И этот ослабить можно.

– Этот пока оставь как есть.