Видно, я глубоко ушла в свои мысли — потому что и не заметила, как ко мне вошла Алиса. Странно, что она ушла с рабочего места в середине дня. Увидев ее лицо, я не на шутку насторожилась. Глаза у нее были красные, взгляд — измученный, все говорило, что ей очень плохо. Я выскочила из-за стола и подбежала к ней. Осторожно усадив ее в свое кресло, я мягко поинтересовалась, что же стряслось. Едва Алиса открыла рот, чтобы ответить, ее тут же затрясло в рыданиях.

— Я… больше так… не могу, — различила я между громкими всхлипами.

Неужели я и вправду ее так расстроила своими расспросами?

— Я хотела дождаться обеденного перерыва, но просто не выдержала, — немного успокоившись, теперь Алиса промокала платком глаза и временами еще судорожно всхлипывала, — Извини, что я… срываю тебе работу, но мне этого уже просто не вынести…

— Времени мне не жалко, цветочек, рассказывай.

Видно, не зря вчера мне так хотелось ей позвонить, и почему только я этого не сделала! Стыдно, но мне подумалось — вот сейчас все встанет на свои места, и она расскажет мне о том вечере. Но что именно, что? Мне так не хотелось видеть ее слезы, что легче было поплакать самой, но и обо всем странном, что было связано с ней, как ни хотела бы, я забыть не могла.

Я нахмурилась, когда она начала, прерываясь, говорить — уж очень не похоже было такое начало на скорую разгадку.

— Знаешь, в тот вечер, когда я была на свадьбе у подруги… в тот вечер я должна была встретиться с мамой Венсана, Жаклин — и ведь я точно ее там видела. Но, не знаю почему, она говорит, что ее и на свадьбе-то не было. И теперь… понимаешь, Венсан решил…

— Что ты его обманула?

— Да… Он говорит — наверное, я вовсе не собиралась на свадьбу, а… а… — Алиса снова заплакала, и я даже не знала, чем ее утешить.

Алиса рассказывала, что недавно Венсан познакомил ее со своими родителями — конечно, с ним мы никогда не говорили об Алисе, только дежурно болтали о том, о сем — но для меня это означало, с его стороны точно все было серьезно, а уж в ней сомневаться не приходилось. Несмотря на то, что сама я недавно обвиняла Алису в предательстве, сейчас я и предположить бы не могла, что она станет изменять Венсану. Просто нужно было видеть ее лицо в те моменты, когда она говорила о нем — будто какой-то невидимый свет добавлял мягкости чертам и улыбке. Она любила его, это уж абсолютно точно.

Тем более странно. Я снова вспомнила ощущение чужеродности, исходившее от сотрудников отеля, да и от нее самой, и поежилась. Что-то здесь было не так.

— Подожди-ка, Алиса! Но ведь на свадьбе тебя видело множество народу, они-то смогут подтвердить, что ты и вправду там была!

— Моим подругам он не верит, говорит, они что угодно подтвердят. Ну а остальных я просто не могу попросить, придется же все объяснять…

Да, действительно. Вообще, если задуматься, очень уж странной выглядела эта свадьба. Порой у меня возникали сомнения, а была ли она вообще? Слишком много загадок пересекалось в этой точке времени и пространства.

По-моему, пресловутая «жилетка» из меня была просто ужасная, за что я сама себя потихоньку презирала, но Алисе, видно, было так плохо, что хватило и этого. Немного придя в себя, обмахнув пудрой припухшее лицо и подкрасив глаза, она вернулась к работе, а мне оставалось усиленно изображать мозговой штурм.

К счастью, скоро пришло время обеда, и я поспешила в кафетерий, чтобы подробно обсудить все с Этьеном. Мы уже уселись за одним из столиков у окна, когда к нам подошла Алиса. Она ничего не сказала, только жалобно глянула на меня — и молча уселась на освобожденное нами место за столом. Я оглянулась — в центре зала, угрюмо глядя в тарелку, вместе с Жаном сидел Венсан, в остальном их стол был свободен. Ну, и что мне с ними делать?

Я украдкой подала Этьену знак, что наш разговор откладывается до вечера — конечно, он и сам уже это понял — и поспешила заговорить о чем-то, хоть о чем-нибудь:

— Кхм… как дела у Ксавье?

Я послала Этьену растерянный взгляд — это действительно первое, что пришло мне в голову. И я вообще не знала, разрешено ли было об этом говорить, ведь Этьен так и не успел мне ничего рассказать. Оставалось надеяться, что, если захочет, он сам постарается свернуть с этой темы.

— Да, ты знаешь, пока мы с ним больше не говорили, — неловко начал Этьен, вполглаза косясь на Алису, молча смотревшую в стол, — Он просто… спросил, не знаю ли я специалиста… У меня отец раньше болел, теперь-то лучше.

Я тут же пожалела, что решила спросить об этом сейчас, просто ради разговора, тем более, что Алису все равно это не слишком-то отвлекало. Он мог спокойно перевести разговор на другой предмет, но то, о чем он не говорил один-на-один, теперь со странной легкостью находило путь наружу.

— Несколько лет назад у моего отца был рак гортани. Я у него — поздний сын. И врачи даже не думали, что люди в таком возрасте выкарабкиваются, а вот… — он замолчал, а потом, подняв голову, добавил, — Ну, вот так и получилось, что я знаю многих врачей и могу кое-что посоветовать.

Мы замерли в молчании — теперь уже и Алиса, вынырнув из нервозной задумчивости, прислушалась к тому, что говорил Этьен, и снова смотрела в одну точку, вдаль, но теперь совсем по-другому. Кажется, мы разом осознали, что многие проблемы гораздо более решаемы, чем нам кажется.

Я тронула Алису за руку и тихо спросила:

— Ты не пробовала… поговорить еще раз?

Алиса молча мотнула головой, и взгляд ее, вернувшись из неведомых далей чужих проблем, снова стал горько-печальным. Кажется, на месте Венсана я бы, едва взглянув на нее сейчас, уже простила бы все прегрешения — настоящие они или надуманные, не важно. Но в жизни, к сожалению, не бывает все так просто, а чаще всего мы сами устраиваем себе бег с препятствиями там, где можно было бы обойтись приятной пешей прогулкой. Венсан до последнего сидел, не отрывая взгляда от своего стола, а потом вместе с Жаном быстрым шагом вышел из кафетерия. Алиса дернулась было — но осталась сидеть.

— А стоит ли?

— Знаешь, мне кажется, пусть он просто решит, верит тебе или нет, и побоку разные там доказательства и свидетели. А третьего варианта, вроде бы, и не дано.

В таких делах рецептов нет, но я говорила, как чувствовала. И, похоже, попала в точку, потому что Алиса вдруг взглянула мне прямо в глаза и, оживившись, кивнула. Мы разошлись по рабочим местам — Этьен махнул мне рукой, давая знак, что лучше нам поговорить обо всем потом. Целый день я не решалась даже сообщение ей отправить, чтобы не насыпать нечаянно соли на раны, а в пять ее не оказалось на месте. Уже выходя из здания, я видела, как они с Венсаном стояли вместе на крыльце, и Алиса что-то серьезно говорила ему. Я тихонько сбежала по ступенькам навстречу Этьену, который уже ждал меня у машины. С Алисой мы еще успеем все обсудить.

— Привет, — я устроилась на сиденье и чмокнула его в щеку, — Как ты?

— Да все в порядке, — пожал он плечами, — а что такое?

— Просто ты… никогда раньше мне ничего такого не рассказывал, как сегодня.

А может быть, это я мало спрашивала. Углубилась в софистические дебри магии, добра и зла — и забыла, что не каждый вокруг меня был птицей, не имевшей гнезда — и не знавшей такой свободы, которую хотелось иногда послать подальше. Забыла, что Фениксом он стал лишь недавно — но и человеком быть не перестал. Мне хотелось попросить у него за это прощения. Но я только добавила:

— Наверное, не очень приятно было вспоминать.

— Да не переживай, все ведь хорошо, — улыбнулся Этьен, — Про всякое такое, вроде бы, просто так и не заговоришь, а тут как-то так все совпало… В общем, давай уж это как-то — ну, хотя бы дома, что ли.

Я поняла, что ему вообще не очень-то хочется возвращаться к этой теме, к тем словам, нечаянно вырвавшимся за обедом. Почему мы так стесняемся и боимся себя и своей жизни?

— Тогда давай скорей домой, кивнула я, — К тому же, мы забыли одно очень важное дело.