Издав тонкий звоночек, лифт остановился, и мы вышли в просторный коридор. Номер Алисы действительно оказался красивым и уютным, в чем можно было не сомневаться, с большим окном и выдержанным стилем оформления — все здесь было нежно-бежевого оттенка, украшенное крупными, но ненавязчивыми стилизованными цветами. Администратор что-то рассказывала нам об удобствах и особенностях проживания здесь, но я не слушала. Словно гончая, пущенная по следу, я вынюхивала что-то неясное в воздухе, я пыталась понять, что же никак не сходится с происходящим. Мы уже выходили из комнаты, когда внутри словно звякнуло — я теперь явственно чувствовала следы темной магии среди нас, и методом исключения легко было вычислить, кто именно подвергся воздействию. Все та же отметина темных?

Мы спустились вниз и вернулись к ресепшну, когда я вдруг сказала:

— Ох, простите, совсем забыла, давайте посмотрим ресторан! — и ужасающе широко улыбнулась.

Этьен продолжал недоумевать, а я цепко схватила его за руку и вновь потащила к лифту, куда нас на сей раз провожал мужчина в годах. Никто пока не задался вопросом, почему осмотреть ресторан не предложили сразу, ведь я говорила о свадьбе. А следовало бы.

Ресторан располагался на самом верхнем, седьмом этаже, и был действительно шикарен. Видимо, хорошо понимая, что всегда найдутся ценители традиционного в противовес модерну, хозяева решили выдержать интерьер в классическом стиле. Огромные окна полускрывали тяжелые портьеры с кистями, круглые столики были накрыты драпированными скатертями, пол сам по себе был украшением — паркет с затейливым рисунком сверкал, как бриллиант. Легко можно было представить, как сюда приходят на изысканный ужин дамы с веерами и мужчины в цилиндрах и с лорнетами. Немногословный провожатый снабдил нас меню, которое я тут же сунула Этьену. Его брови от удивления ползли все выше и выше, так что, казалось, скоро они могут совсем исчезнуть с лица. Я улыбнулась ему и продолжила наблюдения. Если он что-то и чувствовал, я не замечала этого, но и намекнуть ему пока ни на что не могла.

Продолжая отвлекать метрдотеля бесконечным разговором, я прислушалась к нему и почувствовала те же вибрации воздействия, что исходили и от девушки. Жаль, я никак не смогла бы проверить весь персонал, для этого мне нужна была бы совсем другая легенда и гораздо больше времени. К тому же, у меня не было активных сил, чтобы глубже прощупать эти вибрации и найти их корень, а это могло бы здорово помочь.

Едва мы вышли из здания, я глубоко вдохнула вечерний воздух, словно все это время просидела взаперти в душной комнате. Контакт с темной энергией, даже «издалека» — штука не из приятных, а у меня сейчас совсем не работала защита. Не спеша спустившись по ступенькам, мы прошли к машине. Сев в водительское кресло и хлопнув дверью, Этьен тут же устремил на меня взгляд, полный немых вопросов. Я предпочла задать свой:

— Ты что-нибудь почувствовал?

— Да все в порядке, кажется. Я, знаешь ли, не эксперт в этом.

— А нужно будет им стать. Что скажешь об администраторах, девушке и мужчине, они не показались тебе странными?

— Да обычные люди, вынужденные улыбаться всем без разбору и выдавать шаблонные регламентированные реплики. А что такое?

— А то, что кто-то подправил их мысли и воспоминания. А вот кто, и, самое главное, зачем — я пока не уверена, — задумчиво добавила я. В машине повисла странная тишина, и, повернув голову, я заметила, что Этьен прямо-таки переменился в лице.

— Получается, они к кому угодно могут в голову залезть и поменять мысли? — с трудом выдавил он.

— Ну, во-первых, там работают обычные ни о чем не подозревающие люди, а у тебя все-таки есть определенные возможности, и ты можешь таким вмешательствам противостоять, а во-вторых, не стоит так уж….

— Что-то наличие у тебя определенных способностей не помешало им залезть в твои мысли.

— Меня-то застали врасплох, — мне было неприятно, что он сейчас вспомнил об этом, — А теперь мы предупреждены — и, следуя пословице, вооружены, и… А ты что, испугался?

— Еще чего. Только не слишком-то приятная перспектива вырисовывается.

— А ты не рассматривай это как перспективу. Угроза — да, но кто сказал, что мы не сумеем отбиться? Вот кстати, жаль, что мне не удалось узнать, что конкретно пытались изменить в их воспоминаниях. Это дало бы нам ключ.

— Так, может, вернемся и попробуем еще раз? Теперь, может, я и смогу…

— Да? И что ты им скажешь, когда вернешься? — перебила я, — Надо же сохранять хоть какую-то правдоподобность. Я и так, кажется, перегнула палку со всей этой романтикой.

Этьен помрачнел.

— Да какая разница, что мы им там скажем? Подумаешь, сочтут нас парочкой чудаков.

— Ну, возможно, за ними еще наблюдают те, кто все это устроил — а это значит, не надо провоцировать их на лишние эмоции. Из нас и без того актеры так себе — слишком уж безумные вышли влюбленные. Сможешь придумать какую-нибудь хорошую отговорку?

Этьен только мрачно мотнул головой в знак отрицания и завел машину. Всю дорогу до Ролля мы провели в молчании. Где-то я опять допустила промашку.

Домой мы приехали уже окруженные густыми сумерками. Этьен долго молча ходил по квартире, а потом вышел «подышать свежим воздухом». Что ж, свежего воздуха вокруг было предостаточно, и, наверное, каждому из нас стоило иногда побыть немного одному. Но я не могла отделаться от мысли, что чего-то не понимаю — и это касалось уже не только замыслов противника.

Я не знала, о чем и думать вперед, и мысль переходила от одного к другому. Зачем темной стороне понадобилось изменять память служащим фешенебельного отеля в соседнем городке? Если Алиса в самом деле была там — то в чем же дело? Мне вдруг абсолютно нелогично захотелось позвонить ей самой, попросить совета, да просто, в конце концов, выговориться. Но Алиса ничего не могла знать, и не должна была. Оставалось надеяться, что у нее самой вечер проходил по-человечески, вместе с Венсаном.

А Этьена долго не было — сумерки, изящно, по-фокуснически взмахнув плащом, превратились в ночь. Я поглядывала на телефон, теперь борясь с желанием позвонить уже Этьену. Нет, стоит дать ему побыть одному. Но вот предыдущая его ночная прогулка, если вспомнить, не принесла нам ничего хорошего. Да и потом, наверное, куда лучше по-честному обсудить все, чем придумывать неизвестно что, прогуливаясь в темноте — или сидя в одиночестве в пустой темной квартире.

Я уже решила набрать его, как за дверью зашуршало, и в квартиру вошел Этьен собственной персоной. Я едва ли не бегом вышла ему навстречу.

— Слушай, мне кажется, нам надо обсудить…

— Подожди, — Этьен выставил вперед руку. Я только сейчас заметила, что он запыхался — а еще, что он умудрился где-то вымокнуть. Отдышавшись, он сказал, — Ты не задумывалась, что стало с твоей памятью? Куда она делась? Ведь ты должна помнить события тысяч лет, а в твоем распоряжении всего лишь последнее столетие!

Я озабоченно смотрела на него и никак не могла понять, к чему он клонит. Мне ужасно хотелось предложить ему для начала сбросить мокрые вещи и выпить горячего чая, но, заметив его горящий взгляд, я замолкла на полуслове.

— Ты только подумай, какое совпадение, — продолжал он, уже кружа по гостиной в такт метущимся мыслям, — Ты сама сказала, что заметила вмешательство в память у персонала гостиницы. А ведь совсем недавно такому вмешательству подверглась ты сама — там, в той пещере! Извини, что напоминаю, — добавил он, заметив выражение моего лица, — А сто лет назад — или около того — ты, выходит, лишилась вообще всех своих воспоминаний! Тебе не кажется, что это уже не совпадения — это целая цепочка! И никто не знает, каким будет следующее звено.

Этьен умолк, словно что-то в нем выключилось, и слов больше не было — как сильный летний ливень, заканчивающийся так же внезапно, как и начался. Я села на диван, куда он тоже уже успел приземлиться, словно устав от длинной бурной речи. Мы сидели рядом в темной комнате, в которой я так и не успела зажечь свет, и наши размышления, кажется, летали вокруг, настолько ощутимо было их присутствие.