-- Нет! -- простонала жертва, но убийца уже ничего не слышал. Он был поглощен действом. Удар за ударом, пока в руке не появится приятная усталость. Жертва уже не издавала звуков. Залитый кровью жнец ликовал. Он заглядывал в глаза мертвого мужчины, улыбаясь собственному отражению. Еще один, еще один! Теперь дело за малым.

   Как он до сих пор не сбился со счета? Все очень просто. Он вырезал заветное число на груди жертвы. Поэтому ему нужно было следить за собой, чтобы ненароком не испортить полотно для его знака. Жнец разорвал рубаху. Грудь у мужчины была отличная. Широкая, почти без волос -- то, что нужно!

   Он принялся чертить, насвистывая модную песенку. Работа работой, но ведь этот простой торговец наверняка привык слышать подобные мотивы. Пускай он уходит под приятные ему звуки.

   Кряхтя, жнец не заметил, как в проулке появился человек. Он его даже не почувствовал, пока не услышал хлопки.

   Незнакомец стоял, опершись спиной о пыльную стену, и хлопал в ладоши, будто на спектакле.

   -- Поздравляю! -- произнес он.

   -- Чего тебе? -- прошипел удивленный жнец.

   -- Прекрасно, давно не видел подобного.

   -- Ты про вознесение?

   -- Вознесение? -- задумчиво переспросил незнакомец, -- ты так называешь свою резню?

   Жнеца охватил гнев. Он выпрямился и крикнул:

   -- Это не резня! Не смей так говорить!

   -- По мне, так точно резня, -- безразлично ответил тот, -- хотя, это не так уж и важно.

   Удивление прошло, а вместе с ним и гнев. Жнец понял, кто стоит перед ним. Он посмотрел на незнакомца по-новому. Вот он какой, сто шестьдесят шестой. Каждая жертва особенная, но эта была просто бесподобна. Он уже предвкушал, как они вместе насладятся страхом незнакомца. Главное, не вспугнуть. Хотя, куда он отсюда денется?

   -- Тебе действительно понравилось? -- спросил он, медленно приближаясь и одновременно забирая вправо, чтобы жертва не попыталась скрыться.

   -- Да, я оценил, -- ответил тот.

   Кажется, сто шестьдесят шестой ничего не заметил. Неужели он считает себя равным ему, жнецу? Вот дурачок. Жнец подошел вплотную, вроде как желая получше разглядеть незнакомца и всадил нож в печень. Клинок мягко вошел в тело, а какой звук! С блаженной улыбкой он посмотрел на лицо незнакомца. Довольна ли жертва? Конечно, она должна быть удивлена и испугана. Жнец отшатнулся. От растерянности он даже выпустил рукоять, и нож так и остался торчать в боку жертвы. Незнакомец продолжал улыбаться. Даже больше. Теперь его губы изогнулись в зловещей усмешке безумца. Ему не больно? Ошибся, промахнулся или же этот сумасшедший так ничего и не понял?

   -- Браво, -- наконец сказал незнакомец.

   Его рука со странным перстнем дотронулась до священного клинка и без видимых усилий вынула его. Крови на лезвии не было. Незнакомец держал рукоять двумя пальцами, разглядывая клинок.

   -- Неплохо, -- задумчиво проговорил он, -- удобный?

   Растерянный жнец не знал, что ответить. Он был потрясен. Животный страх пробрался в его сердце, делая ноги ватными. Но как? Ему же нельзя, ведь он жнец!

   -- Никак нельзя, -- пробормотал жнец.

   Этого не может быть. Незнакомец осквернил его оружие своим прикосновением. Он испортил ему весь вечер. Он заставил его бояться! Выхода нет, он должен... бежать.

   Жнец рванулся с места и выбежал из переулка. Ему казалось, что ноги двигаются слишком медленно, и что незнакомец вот-вот его догонит. Он просто безумен, этот незнакомец. Что ему нужно от жнеца? Ведь тот всего лишь выполнял свой долг!

   Дышать становилось тяжелее. Уличный мрак давил на него. Проклятые ноги, почему так медленно!

   Жнец споткнулся и растянулся на мостовой. Быстро оглянувшись, он искал глазами безумца. Улица была пуста. Отстал, отбился, выдохся! Или его и вовсе не было? Конечно же, просто сегодня слишком тяжелая ночь. Жаль, пропал клинок, но ничего, есть другие.

   Он медленно встал, отряхивая колени. Правая ладонь неприятно саднила. Выдохнув, он собрался идти.

   -- Быстро ты бегаешь, -- раздался голос.

   Прямо перед ним, всего в нескольких шагах, стоял тот противный безумец. Он был ужасен своим спокойствием. Жнец непроизвольно издал отчаянный вопль и разрыдался. Бежать уже не было никаких сил. Крупные слезы стекали по его щекам.

   -- Ну-ну, будет, -- произнес незнакомец, -- что же ты, как малый ребенок?

   Утирая слезы, жнец недоверчиво посмотрел на неприятного человека. Он разглядел нож в его руке и разрыдался вновь. Это были слезы страха, смешанные с отчаянием.

   -- Как тебя зовут, малыш? -- спросил незнакомец.

   -- Я жнец, -- всхлипывая, ответил тот.

   -- Нет же, я спрашиваю, как твое имя.

   -- У жнецов нет имен!

   -- Ты хочешь со мной поспорить?

   -- Дитрих. Меня зовут Дитрих.

   -- Хороший мальчик, -- улыбнулся странный человек, -- хочешь назад свою игрушку?

   -- Угу.

   -- Сколько тебе лет, Дитрих?

   -- В этом году будет тридцать четыре.

   -- Да ты уже совсем большой! -- сказал он, протягивая клинок, -- бери же, не бойся.

   Дитрих неуверенно протянул руку и принял оружие. Его священный клинок был вновь при нем. Сила к нему возвращалась. Он уже не боялся незнакомца, он его ненавидел. Промахнувшись один раз, он не промахнется другой. Бедный дурашка считает себя всесильным и унизительно разговаривает с ним, как с маленьким ребенком. Гримаса ярости исказила лицо жнеца и он, подпрыгнув, рассек голову жертвы. На этот раз жнец не промахнулся. Глубокая борозда разделила лицо незнакомца надвое.

   -- Ты ловко управляешься с ножом, Дитрих, -- сказал страшный человек. На его лице уже не было и следа от пореза. Он вновь улыбался ему своими холодными глазами.

   -- Нет! -- прокричал жнец, обхватив голову.

   -- Успокойся, Дитрих, -- продолжал незнакомец, -- ты храбр и у меня есть к тебе дело.

   -- Кто ты такой? -- пробормотал жнец.

   -- Зачем задавать такие вопросы? Ты и сам прекрасно знаешь ответ.

   -- Да, хозяин, -- внезапно для самого себя произнес Дитрих.

   -- Не хочешь немного прогуляться? Сегодня на удивление звездная ночь.

   -- Да, хозяин.

   Через мгновение они очутились за стенами города, где-то в лесу. Они вышли на поляну, заросшую клевером.

   -- Четыре, мой дорогой Дитрих, очень нехорошее число. Три или два куда как лучше, но никак не четыре. Ты же понимаешь меня?

   -- Да, хозяин, -- монотонно ответил бывший жнец.

   -- Через пару дней здесь появятся путники. Можешь забрать любого, но только не самого маленького. Юноша в широкополой шляпе на самом деле девчонка, а ты же не будешь обижать девочек?

   -- Нет, хозяин.

   -- Запомни, любого, кроме нее. Эта девочка уже давно принадлежит мне, и я сильно огорчусь, если с ней что-нибудь случится.

   -- Хорошо, хозяин.

   -- Держи клинок, -- хозяин протянул Дитриху небольшой кинжал с изящной рукоятью, -- пока он с тобой, никакое волшебство не навредит тебе.

   -- Спасибо, хозяин.

   -- Не скучай тут.

   Дитрих смотрел, как хозяин постепенно становится прозрачным. Он обязательно выполнит поручение, ведь это его долг!

   Удивительное дело, будь то Доргхейм, будь то Грюндорф, трактиры кажутся абсолютно одинаковыми. Жалкая каморка, называемая хитрым Хью лучшими апартаментами в округе, ничем не отличается от прежнего рассадника клопов в Доргхейме. Днем все замечательно. Даже прокопченные свечами пятна на потолке создают особую атмосферу затхлой роскоши. Ведь стул, черт бы его побрал, с его резной спинкой, мог бы сойти за мебель из покоев какого-нибудь графа. Вот только это вовсе не резьба, а многолетний труд жуков-древоточцев. Они и сейчас продолжают свое дело, начатое за сотню лет до их появления. Чем же еще примечательна комната? Сапоги Клода не в счет, они здесь всего первый день, а вот милые, жужжащие кровопийцы -- предвестники лета, кажется, пасутся тут уже не первый год.