Клод хотел ответить, но никак не мог вспомнить имя, вертевшееся на языке.

   -- Помню, Том говорил, что его хозяин барон, -- проговорил он, морща лоб, -- Керрей, вроде бы.

   -- А, -- махнула рукой Ингрид, -- какая теперь разница. Думаю, нам пора убираться отсюда.

   -- Да, пора, -- согласился Клод. Под деревом лежали их аккуратно сложенные пожитки.

   -- Не понимаю, почему вы так спокойны? -- возмущался Алан, когда они вышли на тропу, -- неужели вас совсем не удивляет встреча с духом барона Керрея?

   -- Да заткнись же ты, наконец, -- прошипела Ингрид, поправляя шляпу.

   ***

   -- Как-то нехорошо получилось, -- проговорил рыцарь, провожая глазами путников, -- нескладно.

   -- Ну что вы, господин, -- проскрипел старый слуга, услужливо протягивая хозяину ржавый шлем, -- вы были неподражаемы.

   -- Ты думаешь?

   -- Конечно, господин.

   -- Да, пожалуй. Я был рад встрече, леди Ингрид.

   И две тени скрылись в стенах призрачного замка.

   Солнечный луч медленно скользил по подушке, подбираясь к лицу Анны. Когда он достиг ее глаз, Анна проснулась. Потянувшись, она подавила зевок и только потом заметила, что кровать пуста.

   -- С добрым утром, -- ласково сказал Натан.

   -- Как необычно, ты проснулся раньше меня, -- удивилась Анна. -- И уже успел одеться, а ведь еще нет и семи.

   -- Дела, дорогая, дела, -- улыбнулся Натан, целуя ее, -- я должен спешить.

   -- Что за срочность? Ты не завтракал?

   -- Нет, я уже поел, -- сказал Натан, выходя из спальни.

   Возле лестницы стояли слуги. Увидев хозяина, они согнулись в почтительном поклоне.

   -- Доброго дня, милорд, -- хором сказали они.

   -- Доброго-доброго, -- ответил Натан, улыбаясь собственным мыслям. Он вышел из личного крыла и пересек небольшой дворик. День намечался прекрасный. Чистое голубое небо, яркое солнце и освежающий ветерок, доносящий нежные ароматы цветов. У Натана было великолепное настроение. Войдя во дворец, как он называл про себя покои герцога, Натан зашагал по ослепительно белым коридорам, отвечая легким кивком встречавшимся придворным.

   Лишь на миг он остановился у большой двустворчатой двери, ведущей в кабинет герцога, некогда бывший библиотекой. Караульные отдали честь, а слуга, отворив дверь, объявил:

   -- Прибыл господин канцлер!

   -- Доброе утро, милорд, -- сказал Натан, подходя к герцогу. Тот, как и обычно, читал. На столе ровными стопками лежали книги, возле них стоял подсвечник с полностью догоревшими свечами. На могучие плечи правителя, поверх белой рубашки, была накинута серая длиннополая куртка, служившая ему домашним камзолом. Лицо, с правильными, немного жесткими чертами, было спокойно, как и обычно.

   -- Натан, друг мой, вы сегодня рано, -- отрываясь от книги, сказал герцог, -- слышали новости?

   -- О да, -- вздохнул Натан, -- мне очень жаль мальчика.

   -- Говорят, смышленый был парень. Жизнь так быстротечна, -- герцог печально покачал головой.

   -- Милорд, это сильный удар для магистра, но время лечит. К слову о времени, вы опять сегодня не отдыхали?

   -- Вся моя жизнь, Натан, сплошной отдых. Ты подумал над моим предложением? -- Его проницательные глаза впились в лицо собеседника. Натан давно, как и любой другой Реджис, привык к острому взгляду правителя, но всегда испытывал некоторую неловкость.

   -- Над каким, милорд?

   -- Лорд-канцлер, согласись, неплохо звучит.

   -- Но милорд, правитель вы.

   -- Я уже давно не правлю герцогством. За двести лет устаешь от возложенной на тебя ответственности и перестаешь ее ощущать. Твой род, Натан, служит мне уже сто пятьдесят лет или больше?

   -- Почти сто восемьдесят, милорд.

   -- Тем более. Ты, твой отец, дед, прадед -- все Реджисы ни разу не подвели меня. На вас можно положиться. Тебе сейчас сорок три, Натан, у тебя подрастает сын, который со временем займет твое место. Так почему бы не дать ему большего?

   -- Милорд, спокойствие в Лаороне зависит только от вас. Люди уверены в завтрашнем дне, ведь ими правит сам Эдмунд. Стоит только появиться какому-то лорду-канцлеру, как сразу же найдутся недовольные. Вспыхнут мятежи, жители перестанут исправно платить налоги, опять же, обострятся отношения с соседями...

   -- Ты драматизируешь, Натан. Меня видят только на Большом совете раз в пять лет.

   -- Да, милорд. Ваше присутствие на совете и есть гарант незыблемости герцогства.

   -- Натан, -- вздохнул Эдмунд, -- никто ничего не заметит. Я не отказываюсь от посещения Большого совета, и я не буду снимать с себя ответственность перед людьми. Но согласись, к чему все эти ежедневные церемонии? Зачем мне восседать в пустом зале каждый день? Все и так идут к тебе, а ты ко мне. Почему бы мне не принимать тебя здесь, -- он указал рукой на стол, -- как сейчас.

   -- Милорд, таковы правила.

   -- Эти правила устарели, Натан.

   -- Милорд, я понимаю, куда вы клоните. Вы хотите совсем отдалиться от нас и перебраться в склеп к супруге?

   -- К Маргарет? -- Эдмунд внимательно посмотрел на канцлера.

   -- Прошу извинить мою дерзость, -- поспешно проговорил Натан, -- но мне известно, где вы проводите каждую ночь.

   -- Это было известно всем Реджисам. Я не держу на тебя зла и, если ты решил говорить на чистоту, то да. Мне лучше с ней.

   -- Милорд, -- вздохнул Натан, -- леди Маргарет нет с нами уже почти двести лет.

   -- Неправда, она никогда не покидала меня.

   -- Есть и другие девушки, милорд. Снимите свой траур, развейтесь.

   -- Тебе этого не понять, Натан.

   Реджис понял, что разговор начинает принимать неприятный оборот и поспешил сменить тему.

   -- Магистр Гилкрист собирался сегодня навестить вас.

   -- Элиот?

   -- Да, вчера он прислал мне письмо.

   -- В последнее время Элиот появляется у меня все реже и реже. Может мне принять его здесь, а не в приемном зале?

   -- Милорд...

   Через час Натан отправился к себе. Он никогда не говорил герцогу, но все его предшественники вели дневники, также как и он сам. Начиная с первого Реджиса, каждый день делались пометки о здоровье, настроении и действиях Эдмунда. За все эти годы, вернее века, собралась большая библиотека записей. Согласно традиции, канцлер уходил на покой в пятьдесят пять лет. Заменял его следующий Реджис, который до этого проходил специальную подготовку. Преемник читал все эти дневники, начиная с первого, и знал все привычки герцога в мельчайших подробностях. Библиотека располагалась в тайной комнате, в кабинете канцлера.

   Натан снял сюртук и повесил его на спинку кресла, затем потянул рычаг и стена, с тихим лязгом, подалась. Он ступил в хранилище Реджисов и, как того требовала традиция, взялся за ритуальную тряпку. Ни единой пылинки -- так завещал первый Натан Реджис, ведь не только должность, но и имя переходило из поколения в поколение. Он не беспокоился, что ему помешают. Его секретарь, Артур, имел такие же древние корни, как и Натан, и не исключено, тоже вел дневник.

   "Записки о канцлере" или же "Нравы и обычаи Реджисов" -- Натан представил возможное заглавие дневника и улыбнулся. Закончив с уборкой, он отложил ритуальную тряпку и с благоговением посмотрел на стеллажи древних журналов. На корешках был указан только год и цифра, начиная с единицы и заканчивая восемью. Натан был девятым, но свои дневники хранил на отдельной полке, для быстрого доступа. Он взял дневник Натана четвертого, за сто тридцать шестой год, после падения королей. Пролистав, он нашел нужный момент и прочел:

   "...Милорд все чаще проводит ночи в склепе покойной супруги. Я лично спускался к нему, но милорд прогнал меня, заявив, что это не мое дело. После той ночи он стал неразговорчивым. Отказывается выходить в приемную залу и почти ничего не ест".