-- Армия Готфрида насчитывает двести тысяч, милорд, -- вмешался Реджис.

   -- Простых воинов, Натан, -- улыбнулся Эдмунд. -- Согласен, у него хорошая пехота и, насколько мне известно, сильная конница. Но что у них есть, кроме копей, мечей и стрел? Может, они владеют магией, и один рыцарь способен выжечь целый город за несколько минут?

   -- Они раздавят нас, милорд.

   -- Но какой ценой?

   -- Согласен, цена будет высока, -- ответил Натан, -- но они одолеют нас.

   -- Что будет представлять собой армия Готфрида после такой кампании? Никакая территория не окупится таким числом жертв. Ведь придется ждать следующего поколения, чтобы вновь нарастить силы. Но не забывайте, что мы не одни в этом мире. Сейчас Готфрид, возможно сам того не ведая, исполняет роль сторожевого пса. Он великий и могучий, а также жестокий и его армия насчитывает двести тысяч воинов. Кто захочет нарушить его границы и ступить на берег королевства?

   -- Но люди страдают! -- воскликнул Натан.

   -- Они страдают всегда и не в наших силах это изменить. Но пока есть Готфрид, они в относительной безопасности.

   -- Вы жестоки, милорд! -- сказал Гилкрист.

   -- Также как и вы, Элиот, -- развел руками Эдмунд, -- что даст вам лишняя тысяча рыцарей? Чтобы научиться использовать силу, теории недостаточно, нужна еще и практика. Где они будут практиковаться? Стрелять по белкам в лесах? Несчастные жители песков не так и страшны, как вы утверждаете. Сколько их осталось, Элиот? Неужели эти бедняги еще способны оборонять свои земли от наших спасительных походов?

   -- Милорд, они стояли на стороне демонов и до сих пор поклоняются им.

   -- Демонами они считают нас!

   -- Я думаю, что Готфрид может объединиться с магами песка, -- сказал Гилкрист, -- как вы заметили, милорд, в его армии совершенно нет магов, поэтому песчаники ему подойдут. Не исключено, что посланника отправят и к ним, с такой же целью -- заключить союз. Если песчаники примут условия Готфрида, то его империя будет непобедима. Нас сметут, милорд.

   -- Что же вы предлагаете, Элиот?

   -- Уничтожить песчаников или выступить против Готфрида. Мы не можем допустить этого союза.

   -- Война, Элиот, требует ресурсов. Сколько вам нужно рыцарей, чтобы подчинить пески?

   -- При поддержке пехоты, мои рыцари одолеют их.

   -- Иными словами, вам нужно задействовать всех боевых магов и часть действующей армии?

   -- Возможно, милорд.

   -- Сколько времени займет ваша миссия?

   -- Около года, милорд.

   -- Около года, Элиот, -- герцог покачал головой. -- Наши земли будут без поддержки магии ордена? Против армии Готфрида, мы сможем выдвинуть только пятьдесят тысяч солдат. За год вашего похода герцогство будет уничтожено.

   -- Но если мы увеличим количество рыцарей, с пяти, скажем, до десяти тысяч, то сможем выстоять против любого неприятеля. Курс переподготовки молодых магов займет не более двух лет, а если мы будем рекрутировать в рыцари всех с даром, то...

   -- Элиот, мы не справимся с такой силой. Любая война имеет свой конец. Что они будут делать после битвы? Многие маги не захотят вместо доспехов вновь облачаться в мантии и выращивать клевер.

   -- К концу войны у нас будет целое королевство, милорд. Мы всюду откроем филиалы ордена, и братья будут нести мир и знание измученному народу.

   -- Войны не будет, -- жестко сказал герцог, -- Элиот, хватит об этом. Я устал.

   Канцлер вышел проводить магистра. Они покидали приемную в напряженном молчании. Герцог был непреклонен.

   -- Элиот, не зайдете ко мне? -- спросил Натан, едва они вышли во внутренний двор.

   -- Право слово, Натан, -- вздохнул магистр, -- я так опечален!

   Проходя в кабинет, Реджис бросил Артуру:

   -- Не беспокоить.

   -- Да, милорд.

   Порывшись в маленьком шкафчике для бумаг, Натан достал бутылку особого вина. Несколько глотков они пили в молчании. Затем магистр произнес:

   -- Прогнал, как мальчишек.

   -- Больная тема, Элиот, -- отозвался Реджис, -- когда Готфрид захватил первого соседа, я предлагал герцогу послать отряд и поставить на место этого выскочку, но он разразился целой тирадой о бессмысленности такого хода. Ведь мы будем выглядеть агрессорами!

   -- Конечно, -- согласился Гилкрист, -- ведь великий Эдмунд живет уже двести пятьдесят лет.

   -- Двести сорок восемь, -- поправил Реджис.

   -- Все видел, все знает, -- продолжал магистр, -- мы для него и есть мальчишки. Возможно, он прав, но Натан, я не могу смотреть, как какой-то Готфрид подчиняет себе королевство. Бессмертный Эдмунд -- вот кто достоин короны!

   -- Он не хочет, -- вздохнул Натан, разливая вино по бокалам, -- герцог устал от войн. Но в моей голове никак не укладываются его взгляды на жизнь! Мир, который можно принести людям, он видит страданием...

   Реджису было необходимо выговориться, а лучшего собеседника, чем магистр Гилкрист, он не знал. Натан поведал бы куда больше, но солнце начинало клониться к горизонту.

   Когда Гилкрист ушел, Натан еще немного посидел в тишине, наблюдая, как мрак постепенно заполняет кабинет. Затем он потянул рычаг и прошел в тайную комнату. Реджис зажег лампу и сел за письменный стол. В дневнике, за двести шестнадцатый год после падения королей, он записал события сегодняшнего дня. Его память воспроизводила каждое слово, произнесенное герцогом. Когда-то, кажется, при Натане Пятом, Эдмунд уже говорил нечто подобное. Как всегда, он оказался прав.

   -- Мы для него не мальчишки, -- шепотом произнес Реджис, -- мы для него тени, сменяющие одна другую.

   Натану стало грустно от этих мыслей. Он всегда жалел герцога, хоть никогда об этом и не писал. Но сейчас Реджису было жаль себя. Песчинка в мощном потоке жизни, вот кто он. Натан Десятый займет его место и будет служить герцогу также преданно и самозабвенно, как и все его предшественники. Через семь лет все так и будет, а сейчас Натан Девятый допишет свой отчет и еще один день будет прожит.

   Натан задул свечу и вышел из кабинета. Попрощавшись с Артуром, канцлер прошел во внутренний дворик замка. Анна, должно быть, уже ждет его к ужину, но Натан не спешил домой. Накинув черный плащ, благоразумно оставленный в одной из ниш замка, он тихо прошел мимо собственных окон. Его никто не заметил, впрочем, как и предполагалось. Осторожность никогда не была лишней. Он не мог рисковать, ведь страшно подумать, что произойдет, если его заметят. Реджис нащупал деревянную дверь тайного хода и, аккуратно приоткрыв ее, скользнул внутрь.

   Клод любил весенний лес: когда теплый ветерок доносит волнующие ароматы, когда молодая трава мягко пружинит под ногами, когда начинают цвести деревья и на фоне сочной зелени, глаз внезапно приковывается к белым от множества цветков ветвям. А также пение птиц и приятная утренняя свежесть. Вот только проклятая простуда мешала ему. Голова гудела, как пчелиный улей!

   -- Клод! -- голос Ингрид заставил его вздрогнуть.

   Эти двое, ни на минуту не прекращая спорить, все время хотели перетянуть Клода каждый на свою сторону.

   -- Что, Ингрид? -- неохотно ответил он.

   -- Я говорю, что идти нужно направо, а этот чудной утверждает, что налево!

   -- Ты хотя бы раз бывала в этих местах? -- спросил Алан.

   -- Была, -- хмыкнула Ингрид.

   -- Давно?

   -- Около года назад мы здесь проходили. Верно, Клод?

   -- Да, было дело.

   -- А я проезжал здесь всего пару недель назад! -- ликовал Алан, -- и я хорошо помню эту колею. Здесь тогда была большая лужа и брат Густав остановил карету, а брат Стефан специальным заклинанием осушил ее и мы...

   -- Сколько же у тебя родственников, -- язвительно заметила Ингрид.

   -- Они мне не родственники! Они братья ордена, сопровождающие меня!