– Конечно, скажу. Ты же теперь моя напарница! Обещаю держать тебя в курсе дела, – тепло произнёс он, и в тот момент Александра поняла, что если прямо сейчас, сию секунду, не выйдет из кареты, то не выйдет из неё уже никогда. Просто не сможет. Сядет обратно на сиденье напротив и будет смотреть в эти сумасбродные зелёные глаза…

– Спасибо, – пролепетала она, но и не забыла добавить: – Ваше величество!

Он вновь улыбнулся ей и кивнул, будто и не обидевшись на её колкость. И тогда Сашенька наконец-то вышла, да так и остановилась у подъезда, не в силах сделать ни шагу вперёд. Звук закрываемой двери за её спиной заставил её невольно вздрогнуть, Саша обхватила себя за плечи и на несколько секунд прикрыла глаза, собираясь с мыслями.

«Что со мной, что со мной? Как же так?» – безмолвно спрашивала она себя, но ответа не находила.

И понятия не имела она, что сверху за этой сценой широко раскрытыми глазами наблюдает её мать. Именная карета Волконских на Остоженке не редкость, но эта карета принадлежала вовсе не Ивану Кирилловичу! Алёна не верила собственным глазам. Александра, её дочь, приехала с Волконским! Господи, как такое возможно?! Как ей удалось приручить этого зверя?! И почему она стояла теперь, бедняжка, в нерешительности, такая растерянная и отчуждённая? Уж не потому ли…

Алёна покачала головой, то ли в восхищении, то ли в негодовании, то ли всё ещё отказываясь верить. Впрочем, сейчас неожиданная дружба Саши и Мишеля была уже неважной, о чём Алёна не помедлила сообщить, едва девушка переступила порог.

– Иннокентий Иноземцев приходил просить твоей руки, – бесстрастным голосом произнесла она, наблюдая за тем, как бледнеет и меняется в лице её бедная дочь. И тут же, не меняя своего небрежно-повелительного тона: – Мы с Иваном Кирилловичем дали согласие. В конце недели он объявит о вашей помолвке. Поздравляю, девочка моя!

– Кто такая Санда Кройтор?

Вопрос прозвучал подобно выстрелу в пустой комнате – Адриан заметно напрягся, меньше всего на свете ожидая ещё хоть когда-нибудь услышать это имя. Глаза его удивлённо расширились, забегали, но пытаться утаить что-то от Мишеля было заведомо бесполезно. Придя к такому выводу, Адриан вздохнул. И ответил неохотно:

– Я знал её под именем Александры Кирикеш. Это жена моего дяди.

Мишель с трудом удержал вздох облегчения. Просто камень с души свалился, когда он окончательно убедился, что Адриан здесь ни при чём! За себя он не боялся: сладить с щуплым румыном ему не составило бы ни малейшего труда, а вот за матушку было бы очень обидно, если бы он оказался предателем.

– Мне нужна вся информация о них обоих, – продолжил Мишель, когда понял, что Адриан не спешит откровенничать. – И желательно начать с той, которую ты как раз жаждешь утаить. Поверь, я всё равно узнаю, рано или поздно, за мной станется и в Румынию съездить, не так уж это и далеко, и плевать я хотел на военное положение! Но ты можешь упростить мне задачу и рассказать всё, что тебе известно. Прямо сейчас.

Адриан для начала вздохнул, будто ещё думал. Но о чём тут думать? Он перед Мишелем в неоплатном долгу, как и перед его матушкой. Имело ли смысл скрытничать? Волконский мог в одночасье выкинуть его из отеля, и тогда вновь пришлось бы пуститься в бега. А ещё он мог натравить на него полицию, и тогда… ах, и помыслить страшно!

– Я не ручаюсь за достоверность, ваше благородие, – сразу же предупредил Адриан, приняв, наконец, единственно верное решение. – Когда всё это произошло, я был десятилетним мальчиком. Чего-то я не помню, что-то от меня намеренно утаивали, сами понимаете, никто же не станет отчитываться перед ребёнком!

– Рассказывай, что помнишь, – велел Мишель.

И Адриан стал рассказывать, честно предупредив, что Мишелю его правда не понравится. Что ж, Мишелю и так уже не нравилось бродить в потёмках в отчаянных попытках поймать истину за хвост.

История Адриана во многом совпадала с версией Рихтера, что шло в несомненный плюс нашему искреннему румыну. Но, помимо истории о муже-тиране и похищенном ребёнке, Адриан рассказал ещё кое-что любопытное.

– Их всегда было трое, ваше благородие. С самого начала, ещё до замужества. Спокойная, преисполненная достоинства Юлия Николаевна, беспечная хохотушка Санда и некто Лучия Йорге.

Больше похожая на сушёную рыбу, если верить рассказу Максима Стефановича. О третьей подруге Мишель уже слышал, вот только не знал, как её зовут. Лучия Йорге, стало быть? Увы, и это имя ему незнакомо.

Адриан тем временем рассказал о неудачном замужестве Санды, то и дело вздыхая с сожалением.

– Она ещё пыталась бороться, ваше благородие. Санда была решительной девушкой, такие не сдаются без боя! Да и поддержка вашей матушки любого вдохновила бы на подвиги! Она хотела сбежать. Она была на седьмом месяце беременности и хотела родить сына вдали от этого кошмара. Она хотела воспитывать его одна. Тогда Юлия Николаевна купила ей билет на пароход и подкупила слуг, чтобы открыли дверь чёрного хода из замка.

– Да-да, я знаю. Сбежать у неё не получилось, потому что их кто-то выдал, – вспомнил Мишель рассказ Рихтера, пересказанный Сашей.

– Точно так, – кивнул Адриан. – И вот что я вам скажу, ваше благородие, Лучии не стоило этого делать! Быть может, тогда ещё не поздно было всё исправить?

Ах, вот оно как? Та самая Лучия? Притворялась лучшей подругой, но в конечном итоге ударила ножом в спину? О, разумеется, не стоило! Когда Кройтор узнал о попытке бегства, он избил Санду – беременную, между прочим, Санду! – до переломов. И не убил лишь чудом, опять же, потому что вмешалась Лучия. Как оказалось.

– Бросилась между ними, плакала, кричала, умоляла его остановиться, пощадить… – тихим голосом рассказывал Адриан. – Он послушал. Он редко кого слушал, но ей иногда удавалось до неё достучаться. Он любил её…

– Кого?! – Мишель решил, что он понял что-то неправильно. – Подругу своей жены?!

– Угу. Они были помолвлены какое-то время, но кандидатуру небогатой Лучии вскоре сменила знатная наследница рода Кирикеш, рыжеволосая Александра, Санда. Но, если хотите знать моё мнение, никому эта свадьба особо не повредила, если вы понимаете, о чём я.

– То есть, они… – тут Мишель понял, что слишком хорошо воспитан, чтобы произнести это вслух. Адриан оказался воспитан куда проще:

– Они были любовниками. Творили, что хотели у Санды за спиной, а она, наивная, ни о чём не догадывалась! А много ли надо, чтобы обмануть ребёнка? Она была совсем юной, когда вышла замуж, тогда как Лучия к тому моменту уже считалась старой девой. Но если уж сравнивать их, скажу вам совершенно точно – это был неравный бой. Да, Санда была красива, невинна и добра, улыбчива и очаровательна, и так далее, но Лучия… Красивой её не назовёшь, она была до того невзрачна, что я с трудом могу вспомнить её черты, но… Ваше благородие, это была невероятно умная женщина! Или, нет, не то слово… Мудрая? Так это по-русски? Она видела людей насквозь, умела к каждому подобрать ключик, и мой дядя, Матей Кройтор, не стал исключением. А уж его-то расположить к себе было ох, как нелегко! Он вообще был неуправляемый, дикий, а вот представьте – эта серая мышь каким-то образом сумела влюбить его в себя и заставляла подчиняться! Не всегда, повторюсь, он шёл на поводу, но если уж и слушал кого-то, то только её, можете не сомневаться.

– Почему в таком случае она не позволила Санде сбежать? На мой взгляд, она лишь выиграла бы от этого. Оставшись без соперницы, легко можно было вернуть своего любимого назад. И может, выйти за него замуж, наконец?

– Он бы на ней никогда не женился, – категорично произнёс Адриан. – Его всё устраивало в его положении, понимаете? Лучия в любом случае осталась бы при нём, и как любовницу её держать при себе было выгоднее, чем жену. Она это прекрасно понимала и знала, что ни при каком раскладе ничего не светит. Почему она не дала Санде сбежать? Ваше благородие, тут всё очевидно. Лучия любила моего дядю. А бегство жены легло бы на его имя несмываемым позором. Не говоря уж о том, что Санда могла рассказать обо всём, что он с ней вытворял, и призвать к ответу. Именно по этим причинам её держали в замке взаперти. Напрасно, если хотите знать моё мнение. Она бы промолчала хотя бы потому, что в противном случае мой дядя пообещал избавиться от самых близких её людей – Лучии и Юлии Николаевны.