– Я не спешу вас ни в чём убеждать, – заверила его Александра. – Но вы должны согласиться, что абсолютно всё указывает на вас?

– Возможно, – уклончиво ответил Мишель. И снова задумался. Неужели начал сомневаться?

– Быть может, имеет смысл спросить у… – Александра вспомнила, что понятия не имеет, как зовут старшую Волконскую, а называть её "генеральшей" было бы грубо, -…у вашей бабушки княгини?

– Давай лучше сразу у моего отца, что уж там! – иронично посоветовал Мишель.

– А что, можно и у него! – совершенно серьёзно сказала Александра. – Слабо верится, чтобы он стал отмалчиваться, стараясь сохранить чужие тайны! Не говоря о самом главном нашем аргументе: вашей поразительной внешней схожести! Против этого он точно не станет возражать, я уверена.

– Тебя, конечно, это не убедит, но я очень похож на покойного дядю Михаила, в честь которого меня назвали.

Ровно настолько, насколько могут быть похожими друг на друга два брюнета, одинакового роста и сложения!

"Я что, действительно верю в это?" – спросил самого себя Мишель и вновь задумался.

– Максим Стефанович не утверждал, что это именно вы, – продолжила Александра, уже мягче. – Просто, знаете, если сложить воедино все факты, невольно придёшь к такому выводу.

– Это потому, что он очевиден. А ты не хочешь заглянуть глубже и цепляешься за самое простое объяснение, – словно в укор ей сказал Мишель, и Саша вдруг поняла, что он прав. – Оно не всегда бывает верным, сестрёнка! Часто, но не всегда.

– Возможно, вы правы. Но и вы со своей стороны судите необъективно! Вам не нужна такая правда, поэтому вы стараетесь найти другую! Так что кто из нас двоих больше заблуждается – ещё вопрос.

– Да я, если честно, не знаю, что хуже, – с грустью признался Мишель. – Быть сыном этого Кройтора, или всё-таки Ивана Гордеева? Он тоже не ангел, увы. И чужого ребёнка воспитывать он бы никогда не стал. Странно, но этот аргумент убеждает меня больше всего.

Подумав немного, Саша была вынуждена согласиться. Это Юлия Николаевна, страстно желающая помочь своей подруге, могла бы решиться усыновить её ребёнка, но Гордеев… С какой стати? И не потому, что он такой злодей, нет. Мало кто на его месте согласился бы воспитывать ребёнка какой-то там Санды Кройтор, когда вполне можно было родить и воспитать собственного!

– С другой стороны, это бы объяснило его ко мне прохладное отношение, – озвучил её мысли Мишель. Вообще-то он не хотел говорить этого вслух, то были простые рассуждения и, наверное, слишком личные. Но Александра не стала комментировать, как обычно, поняв ситуацию правильно, и лишь кивнула с сочувствием.

Некоторое время они ехали молча, но потом она всё же спросила:

– А если это не вы… как вы думаете, куда Юлия Николаевна могла деть этого мальчика?

"Хороший ход, сестрёнка. Сначала посеяла во мне сомнения, а теперь идёшь на попятную!" – подумал Мишель тоскливо и пожал плечами.

– Вряд ли она сдала бы его в приют, не так ли? – хмыкнула Саша. – Уж лучше было оставить его с отцом! Так он, по крайней мере, имел бы целый замок в распоряжении и всегда был бы сыт и одет.

– И несчастен, – добавил Мишель.

– Да, – шёпотом произнесла она. – И это тоже.

Снова молчание. Скрипят колёса, чавкают лошадиные копыта на влажной после дождя земле. Пахнет свежестью, тёплый весенний ветер чист и приятен, ласково светит с голубого неба майское солнышко. А где-то совсем рядом поют птицы, да кузнечики стрекочут в траве. Такая идиллия!

Александра искоса взглянула на Мишеля, стараясь, чтобы он не заметил повышенного внимания к собственной персоне. Он сделал вид, что не заметил. Спокойный и сдержанный, но всё-таки немного хмурый. Он явно размышлял над чем-то, и Саша догадывалась, над чем именно.

– Мы не те вопросы себе задаём, – произнесла она, уводя разговор подальше от неприятной темы. – Ребёнок ребёнком, но что нам теперь делать?

Мишель, как ни странно, улыбнулся, несмотря на то, что весёлого в данной ситуации было мало. Просто ему понравилось, как прозвучало это "нам".

– А что делать? – спросил он с таким видом, словно ему и впрямь всё было очевидно.

– Вы же пошутили про Гордеева? К нему, естественно, не подойдёшь и напрямую не спросишь! Максим Стефанович сказал, что он мог как знать всё от и до, так и не знать вообще ни о чём. Я имею в виду, если это всё-таки правда, и вы… не его сын… а он об этом, допустим, и не знал…

– То я, кажется, догадываюсь, кому он отпишет свои миллионы, – улыбнулся Мишель. – Впрочем, он и так обойдёт меня в своём завещании, независимо от того, сын я ему или нет. Это не меняет дела.

– Мне очень жаль, – только и смогла выдавить из себя Саша. И почему она чувствовала себя виноватой?! Её вины в сложившейся ситуации точно не было – всё Алёна, со своей проклятой жаждой денег, Алёна и только Алёна! И может быть, чуточку, Сергей Авдеев, который их познакомил.

– Можно спросить у вашей бабушки, – повторила Александра. – Я не предлагаю заявиться к ней и прямо в лоб ошарашить её такими заявлениями, вовсе нет! Я слышала, она нездорова: это может добить её, при условии, что она была не в курсе всей этой истории. Но можно как-то аккуратно… издалека…

– Я не умею издалека, – признался Мишель с очаровательной улыбкой. – Я привык называть вещи своими именами.

– Значит, нужно подождать, пока ей станет легче, – пожала плечами Александра. – А как по-вашему, кто ещё мог об этом знать?

– Дядя Михаил, – без малейших раздумий ответил Мишель. – Но он, к сожалению, давным-давно умер.

– А кроме него?

– На ум больше никто не приходит. Но у матушки было много друзей, правда, не таких близких, как её старший брат. Да и тайна эта, согласись, не из тех, которыми охотно делятся с подружками.

– Вы правы, – Саша вздохнула и вновь принялась нервно теребить рукав платья. – И всё равно, не о том мы думаем! Кройтор! Вот кто должен волновать нас в первую очередь! Если верить Максиму Стефановичу, то за всем этим стоит он. Вы ведь знаете, где его найти?

– Знаю, но только в убийстве моей матери он точно невиновен, – категорично заявил Мишель.

– Но Максим Стефанович сказал…

– Максим Стефанович сказал, что моя мать украла ребёнка у этого человека? Допустим, я в это поверю. Он сказал, что этот ребёнок – я? Допустим, я и в это поверю! Но только Адриан Кройтор никак не может быть моим отцом.

– И почему же? – недоверчиво спросила Александра, его уверенности не разделявшая.

– Потому что он старше меня от силы лет на десять! – с чувством безграничного триумфа ответил Мишель. – Пятнадцать, максимум. И если тебя твоя матушка ещё могла родить в пятнадцать лет, то в моём случае это бы не сработало. Ты говоришь, что Кройтора боялась едва ли не вся Румыния? Согласись, вряд ли они стали бы бояться пятнадцатилетнего подростка!

А вот тут было над чем подумать. Александра оставила, наконец, свой рукав в покое, но всё равно не знала, куда деть руки и вышла из положения, обняв себя за плечи.

– Он может выглядеть моложе своих лет! – упрямилась она. Не то чтобы не верила Мишелю, дело было не в этом. Просто она не понимала ровным счётом ничего и искала хоть какие-то объяснения случившемуся – любые, мало-мальски вероятные.

– Хорошо, – согласился Волконский. – Безусловно, может. Но даже если ему все пятьдесят и он просто умело скрывает свой возраст – тот Кройтор, которого я знаю, тот Кройтор, за которым охотится мой отец – тот Кройтор никого не убивал. И его моя мать точно не боялась, поверь. Он был при ней столько, сколько я себя помню, она доверяла ему, как никому в целом мире. До её смерти он состоял на должности главного управляющего отелями.

– Отелями? – ещё больше запуталась Александра, ни о каких отелях и слыхом не слыхивавшая.

– Её отелями, – пояснил Мишель, но понятней от этого не стало. – Кройтор был её правой рукой. И если кто-то, по словам Рихтера, "неожиданно приехал в Россию по её душу", то это был точно не Адриан. Он последние лет десять находился при ней неотлучно, поверь мне.