Однако никто, кажется, не проявляет к ним враждебность. И все это благодаря Форбсу, который обладает удивительным даром располагать к себе людей и вызывать у них дружеские чувства. Полезное качество для его работы.

Они еще некоторое время побродят по берегу, наблюдая за птицами, делая записи и рисуя диаграммы, и так будут тянуть время до позднего вечера, когда контрабандисты отправятся на дело и все трудоспособные мужчины и женщины покинут деревушку Черч-Виверн. Вот тогда он и сделает свой ход, заберет Люси и отвезет в Лондон, где посадит под замок и будет держать под надзором до тех пор, пока она не излечится от своего безумия.

Вернувшись в поместье, Люси поспешила уединиться в своей комнате, чтобы записать свои впечатления в дневник, но все опять ограничилось сердечками и цветочками. Если ее музе так нравятся рисунки, что ж, не стоит терять время. Люси принялась рисовать план Крейг-Виверна и сразу же вносить изменения, которые планировала. Вот если снести одну стену, то можно было бы разбить самый настоящий сад.

Она трудилась до тех пор, пока не пришла Амелия и не сообщила, что сэр Натаниель приехал домой.

Тот оказался именно таким, каким его и представляла Люси: приятным в общении и серьезным. У нее все никак не укладывалось в голове, как он и леди Белл могли родиться от одних родителей, однако она сразу вспомнила свою маму и тетю Мэри. Сэр Натаниель встретил ее радушно, и его добродушные шутки насчет Дэвида ни в малейшей степени не задевали. Он с точно таким же добродушием шутил и насчет Генри и мисс Гладфорд.

Две пары молодоженов поселятся по соседству. Со временем по округе станут бегать их дети, троюродные братья и сестры, взбираться на холмы, играть на берегу, запускать змеев и, вероятно, выходить на лодках в море, чтобы поудить рыбу. У каждой семьи, естественно, будет свой дом, но это не исключает их тесного общения.

Надежды Люси, что Дэвид придет вечером в поместье, не оправдались. Возможность погулять по саду и полюбоваться звездами ей не представилась: небо было затянуто облаками, и накрапывал дождик, – поэтому пришлось сесть играть в «спекуляцию». Тетя Мириам, дядя Натаниель и Генри не проявляли особого азарта, а Амелия горела желанием выиграть. Закончив игру с самым старшим козырем, она радостно рассмеялась и сгребла фишки.

– Ты же понимаешь, – сказал ее брат Генри, – что на спекуляциях потеряла больше, чем выиграла.

– Зато я выиграла, – бодро заявила Амелия, – и это имеет большее значение, чем прибыль.

Люси не удержалась и хмыкнула.

– Интересно, что сказал бы мой папа на такое заявление.

– Как я понимаю, он у вас трезвомыслящий делец, – сказал сэр Натаниель, и Люси услышала в его голосе неодобрение, но не обратила на это внимания.

– Ему пришлось стать таким, он сам пробивал себе дорогу в жизни и начинал с нуля. – Догадываясь, что ее не понимают, она рассказала его историю, и их отношение сразу изменилось.

– Удивительный, достойный уважения трудолюбивый человек, – с почтением произнесла тетя Мириам.

– Именно так.

Однако Люси сомневалась, что между ним и Керслейками может возникнуть истинная дружба. Уж больно они разные: родились и выросли на разной почве. Вряд ли отец и Шарлотта захотят приезжать сюда в гости. Жалко, зато она будет чаще ездить в Лондон.

Люси поднялась в свою комнату, и горничная принесла ей воды для умывания.

– Что-нибудь еще нужно, мисс?

В голосе девушки прозвучало нетерпение, и Люси решила, что ее у садовой калитки, несмотря на поздний час, ждет ухажер.

– Нет, спасибо.

– Спокойной вам ночи, мисс.

Люси ответила ей улыбкой и подошла к окну, надеясь помечтать, но, увы, облака все еще скрывали звезды. Не получилось у нее и поразмышлять, глядя на громаду Крейг-Виверна, потому что окно ее комнаты выходило на часть сада и конюшню.

Задернув шторы, стала готовиться ко сну. Вскоре она уютно устроилась в кровати под одеялом, сшитым бабушкой Дэвида, и принялась мысленно рисовать прекрасные картины счастливого будущего.

Разбудил ее какой-то звук. В доме?

Нет, снаружи. Уже утро?

Точно нет.

Сначала позвякивание, потом удар.

Люси выскользнула из кровати, подошла к окну и выглянула из-за шторы. Было темно, хоть глаз выколи, звезды на небе так и не появились. Тут она увидела мерцание света. Кажется, фонарь, но вот кто его несет?

Она услышала стук лошадиных копыт, потом опять что-то звякнуло.

Какие-то люди уводят лошадей! Люси собралась поднять тревогу, но вовремя сообразила, в чем дело. Ну конечно же.

Безлунная ночь.

Радостное возбуждение жителей.

Шепчущиеся слуги.

Все, кроме нее, знали, что сегодня ночью на берег доставят контрабанду.

В первое мгновение ее охватило раздражение: как мог Дэвид ничего ей не сказать, – но она успокоила себя: вероятно, потому, что хотел оградить ее от беспокойства. Зато теперь она встревожилась: он капитан Дрейк, а значит, ему угрожает опасность.

Но ведь он уже не раз проходил через это и наверняка все тщательно рассчитал, а потому не пойдет на бессмысленный риск.

Особенно сейчас, размышляла она, когда они готовятся к свадьбе.

Люси догадалась, зачем из конюшни выводят лошадей сэра Натаниеля: чтобы перевезти товар. А дядя Натаниель участвует в этом? Маловероятно, а что касается Генри, то возможно. Не исключено и то, что манор играет в этом лишь пассивную роль.

Люси еще раз напомнила себе, что для местных это обычная рутина, однако беспокойство все не покидало ее.

Что-то может пойти не так, и пэры тоже представали перед судом. Их допрашивали в палате лордов, но если оказывалось, что они виновны, наказание было таким же, как у простых смертных. Наверняка есть и другие опасности. Если таможенный офицер и его люди устроят облаву, то обязательно станут стрелять и в темноте могут убить кого угодно, да и свалиться с утеса можно запросто.

А те молодые парни на мысу вовсе не тренировались, а готовились. И Дэвид тоже полезет по веревке вверх?

Люси очень хотелось одеться и побежать спасать его, но она понимала: в данной ситуации она ничего сделать не сможет и только создаст лишние проблемы.

Доверие, однажды сказал Дэвид, и сейчас она понимала, что он имел в виду. Она должна доверять его знаниям и способностям, хотя и сходит с ума от беспокойства и собственного бессилия.

О том, чтобы вернуться в кровать, не может быть и речи. Хоть это и бессмысленно, она будет сидеть у окна, смотреть во мрак и прислушиваться, молясь о том, чтобы не раздались выстрелы.

Люси не решалась зажечь свечу. Часы пробили два раза. «Два часа, и все в порядке» – так прокричали бы в Лондоне, и если бы она услышала такой крик здесь, то это приободрило бы ее. Только здесь никто не кричит и она не знает, все ли в порядке. Она нашарила в темноте свои вещи и оделась.

Если и в самом деле что-то случится, она должна иметь возможность прийти Дэвиду на помощь.

Часы на церкви пробили два, и люди стали выходить из домов и занимать заранее оговоренные позиции на утесе и на берегу. Дэвид уже был на вершине утеса перед Крейг-Виверном. Его глаза привыкли к темноте, но что-либо разглядеть было трудно: проклятые облака полностью затянули небо. Да, ночной мрак скрывал «Марианну» и собиравшуюся на берегу орду, но мог таить в себе и опасность.

Дэвид чувствовал себя слепым, но, как всегда, ориентировался по звукам: крики и вопли ночных птиц и животных говорили ему о том, что та или иная группа заняла свое место. Иногда сообщения передавались с помощью фонаря: в нем на мгновение открывалось и сразу закрывалось окошко. Пока все шло хорошо, но эти короткие всполохи света все равно казались слишком яркими в сплошном ночном мраке. Если до Ллойда дошла весть о сегодняшней вылазке, он тоже может увидеть эти сигналы. Конечно, смысла сообщений он не поймет – у орды есть свой код, – но догадается: что-то происходит, – и быстро определит, где именно.