– Проклятье, Люси! Вы же знали, что этого не может быть.

– Чего?

– Нас.

Что-то в его полном отчаяния голосе зажгло в ней искорку надежды.

– А вы можете разъяснить почему?

– Вы хотите жить здесь?

– Нет. Да. Не важно. Это не проблема, Дэвид. Что еще?

– Вы сможете жить вдали от Лондона? Вдали не только от крупных, но вообще от городов? В пустынном краю, где будете лить слезы из-за травы?

– Нет. То есть не буду. У меня нет сенной лихорадки.

– Опять ложь?

– Совсем маленькая. Я тогда не нуждалась в вашем сочувствии.

– А почему плакали?

– Из-за расставания с прежней жизнью и отсутствия чего-либо хорошего в новой. Кажется, это было так давно.

– Да.

Они стояли друг напротив друга, привалившись к каменным стенам коридора. Их разделяло максимально возможное расстояние, но его все равно было мало.

– Если вы считали, что я возненавижу это место, почему же не пригласили меня в гости?

– Наверное, старался уберечь от трудностей путешествия.

Наконец Люси решилась:

– Дэвид, вы больны наследственным безумием? Вы пытались защитить меня от этого?

Люси увидела, как он судорожно втянул воздух.

– Вам было бы достаточно, ответь я «да»?

– Да. Я бы очень расстроилась, попыталась бы помочь, но не вышла бы за вас. Расскажите. Пожалуйста.

– В моей семье нет безумия. Я не сын Безумного графа Виверна. Во мне не течет его кровь.

– Не сын? Но тогда…

– Почему я стал графом? Потому что Эмлин не захотел принять этот титул, как не желала ему этого и Сюзан, моя сестра. У меня же были все законные права.

– Из-за того, что ваша мать фактически была замужем за графом?

– Именно так, но сбежала от него в первую брачную ночь и сошлась с Мелом Клинтом.

– И вы его сын.

– Сын кабатчика и контрабандиста. Это вас оттолкнет?

– А я дочь найденыша, который не знает, кто его родители. – Люси в несколько шагов пересекла разделявшее их расстояние и обняла Дэвида. – Больше ничто не может разъединять нас. Я люблю тебя, Дэвид. Тебя и никого другого, навсегда.

– Ох, ну что за женщина!

Он притянул ее к себе и поцеловал, и Люси страстно ответила. Ее охватило небывалое облегчение. Целовать его, обнимать, знать, что он жаждет ее так же сильно, как и она его, – сейчас для нее это стало главным. И все трудности превратились для нее в пыль, которую способен развеять даже легкий порыв ветра.

Когда Дэвид оторвался от нее, Люси крепче прижалась к нему и сказала:

– Это была правда, любимый. Та самая правда, которая имеет значение.

– Поцелуи – это еще не все, – прошептал Дэвид.

– Знаю.

Он отстранил ее.

– Проклятье, Люси! Я не хочу тебя губить, поэтому не могу жениться.

На этот раз его слова вызвали у нее раздражение.

– Не можешь? Но почему?

Она увидела, что Дэвид смотрит мимо нее в окошко, и обернулась.

– Люди!

Как ни странно, увиденное шокировало ее. Двое мужчин шли по тропинке к замку, к захваченным горгульями парадным дверям Крейг-Виверна. Двое совершенно нормальных мужчин шли и беседовали: один был в обычной одежде, другой – в военной форме.

Дэвид схватил Люси за руку.

– Нельзя, чтобы они тебя видели. Во всяком случае, Ллойд. Пошли.

Они пробежали по коридору, а на лестничной площадке повернули за угол. Дэвид открыл дверь в какое-то яркое помещение и втолкнул туда Люси.

– Оставайся здесь!

Закрыв дверь, он быстро ушел, а Люси, еще не придя в себя от поцелуя и быстрого бега, огляделась по сторонам. Комната оказалась круглой, что было необычно для здания, которое, казалось, состояло из одних углов, и всю ее стену занимал нарисованный дракон. Поворачиваясь вокруг своей оси, Люси рассматривала зелено-оранжево-золотистое чудовище с вытянутой головой, клыкастой пастью, длинным, как у ящерицы, телом и хвостом, который само же и кусало.

Рисунок напоминал бесконечную путаницу ее собственной жизни.

– Почему? – обратилась она к дракону, который смотрел на нее огромными черными глазами, однако ответа не получила.

Люси обратила внимание и на другие элементы убранства комнаты. Только выходившее во внутренний двор окно было плоским, все же остальное – полукруглым, в том числе и черный лакированный комод, и умывальник, и гардероб. Даже дверь была выгнутой и практически незаметной благодаря тому, что по ней шел рисунок дракона.

В центре комнаты стояла круглая кровать – если это вообще можно назвать кроватью. У этого сооружения не было столбиков, балдахина и подушек, зато имелось стеганое покрывало из ткани, напоминавшей чешую дракона. Кровать стояла на круглом ковре с рисунком в виде такого же пожирающего себя дракона, и получалось так, будто чудовище обвивается вокруг кровати.

На куполообразном потолке, слава богу, дракона не было: художник расписал его под лазурное небо, по которому летит горящая комета.

В поисках отдыха от буйства красок Люси подошла к окну и оглядела сад. Его спокойная зелень принесла ей облегчение. Сверху ей были видны дорожки: внешние образовывали пятиугольник, а внутренние – вписанную в него звезду.

Слева от Люси из дома вышла девушка – на этот раз маленькая и пухленькая – с подносом, на котором стояли кувшин и две высокие кружки. Она пересекла сад и зашла в дом справа, и Люси догадалась, что Дэвид принимает гостя в большом зале. Но почему только одного?

Эти двое не должны про нее знать, чтобы избежать скандала. «Во всяком случае, Ллойд».

Почему именно он? И кто такой Ллойд? Имя-то валлийское.

Прибытие гостей означает, что у нее появилась возможность самой все разузнать – выяснить, действительно дом такой причудливый или Дэвид показал ей самые необычные его помещения. Тишина. По каменным коридорам с каменными полами трудно пройти бесшумно, но в доме, кажется, почти никого нет. Люси вышла из комнаты, закрыла за собой дверь и сделала несколько шагов вправо, туда, куда Дэвид ее не водил, однако услышала слева голоса. Неужели звуки проникают сквозь камень?

Люси поспешила обратно, и голоса стали громче. Если бы это был готический роман, то сейчас здесь обнаружилось бы отверстие для наблюдения за большим залом. А Крейг-Виверн действительно очень смахивал на творение душевнобольного романиста, поэтому Люси принялась за поиски такого отверстия. Сосредоточив свое внимание на внутренней стене, она стала водить ладонью по ее шероховатой поверхности, но неожиданно замерла: стена не была холодной!

Люси постучала по ней и поняла, что это совсем не камень, а дерево, раскрашенное под камень. Вокруг сплошной обман! Но она не допустит, чтобы между ней и ее любимым встали все эти глупости!

Люси продолжила поиски и наконец нашла то, что искала. Это оказалась вертикальная щель, в которую была видна лишь крохотная часть большого зала и которая предназначалась явно для подслушивания. Люси приложила к ней ухо, и стало слышно каждое слово мужчин.

– Естественно, я даю вам разрешение. – Дэвид говорил тоном графа – любезным, холодным и явно скучающим. – Хотя считаю, что вы впустую потратите государственные деньги, если решите завалить пещеру.

– Это не будет пустой тратой, если негодяи не смогут прятать там свой товар, милорд. Мы получили четкие доказательства, что ею пользуются.

Валлийский акцент – значит, это скорее всего Ллойд. Речь шла о контрабандистах, и Люси догадалась, что Ллойд – тот из двоих, что был в военном мундире, таможенный досмотрщик – хотел завалить пещеру, чтобы там нельзя было прятать контрабанду.

– На побережье множество пещер, – заметил Дэвид. – Но я и раньше не возражал.

Его тон явно говорил: «Что вы мешкаете?» Люси не могла понять, как Дэвид может быть столь резок с человеком, который выполняет свой долг.

– Вы, милорд, не очень-то заинтересованы в том, чтобы разгромить контрабандистов. А вот в Пербеке их шайка остановила на дороге карету и очень жестоко обошлась с одной благородной дамой из-за того, что ее муж отказался отдать им лошадей.