Неожиданно горничная заметила Люси и, вскрикнув, будто увидела привидение, поспешно присела в реверансе, а потом умчалась прочь, словно за ней гнались.

– Неужели гости так пугают обитателей? – изумилась Люси.

– Если сюда едут гости, то все слуги заранее об этом знают.

– А гости здесь бывают редко.

– Вы удивлены? Столовая, – сказал Дэвид, когда они вошли в комнату, которая была поменьше, чем большой зал, и обставлена попроще.

В этом помещении царила более романтичная атмосфера: стены побелены, в центре – дубовый стол, темный сервант украшен затейливой резьбой. Три канделябра и блюда были сделаны из олова или из какого-то похожего металла, но явно не из серебра или золота. Единственным элементом роскоши была красная бархатная обивка на сиденьях и резных подлокотниках восьми кресел.

– И в этом уединенном великолепии вы обедаете?

– В замке есть еще одна столовая, поменьше, но я предпочитаю есть в своих личных покоях.

По тому, как Дэвид произнес слово «личных», Люси поняла, что взглянуть на эти самые покои ей не удастся.

– Вот это помещение, возможно, больше придется вам по вкусу, – сказал он, открывая дверь в комнату, при виде которой у Люси возникло ощущение, будто она в одно мгновение перенеслась в совершенно другое место.

Такая комната могла бы служить украшением для любого дома. На стенах – панно с китайским рисунком, оправленное в белые рамы, по потолку затейливая лепнина. Тут и там висят симпатичные пейзажи, небольшой мраморный камин для обогрева помещения, на потолке – изящная люстра.

Мебель в комнате стояла современная и не представляла собой ничего необычного: стулья, диваны, маленькие столики. Убранство дополняли два зеркала. Люси обратила внимание на маленькое окно в стене, которое практически не пропускает свет, и догадалась, что эту комнату соорудили, отгородив угол в большом зале.

– А почему здесь редко гости бывают? – вернулась к интересовавшему ее вопросу Люси.

– Безумие. Так было задумано Безумным графом, вероятно, чтобы просто пугать излишне назойливых. Когда к нему приезжали гости, он сначала принимал их здесь. При ярком освещении и пылающем камине все на первый взгляд выглядит вполне нормально.

– Вы гостили здесь?

– Я был управляющим, не забывайте. А моя сестра некоторое время здесь работала, так что я хорошо изучил дом.

– Леди Эмлин? Работала?

– А что вас удивляет? Бастард, родившийся от шлюхи и кабатчика.

– Значит, граф мог быть великодушным, – заметила Люси, пытаясь копнуть поглубже.

– Только когда это отвечало его безумным целям.

Дэвид открыл филенчатую дверь, и Люси увидела винтовую лестницу, круто уходившую вверх.

– Такие есть в каждом углу. Не боитесь? Многие на винтовой лестнице чувствуют себя очень неуютно.

Люси с бо́льшим удовольствием поднялась бы по широкой каменной лестнице, которую видела в холле, однако не могла не принять брошенный ей вызов. Да, она испытывает Дэвида и его дом, но и ее, по всей видимости, тоже испытывают. Если она хочет выйти за этого дракона, графа Виверна, то не должна бояться каких-то там винтовых лестниц.

Люси стала подниматься по неровным ступенькам. В средней части они выглядели стершимися, как будто по ним ходили многие века. Иллюзия, сказала она себе, но тут же вспомнила, что Крейг-Виверну как-никак двести лет.

В первые мгновения Люси не испытывала никаких неприятных ощущений, но потом, когда за поворотом скрылось подножие лестницы, а верх так и не появился, в ней поднялась паника. Здесь почти полный мрак, а позади нее дракон – казалось, она ощущает его дыхание. Однако на память пришла другая винтовая лестница, ей даже захотелось остановиться и повернуться, но она справилась с собой, понимая: все, что бы ни произошло в этом тесном пространстве, будет иметь мерзкий душок.

«Не останавливайся, Люси, – внушала она себе. – Поднимайся вверх. Лестница обязательно закончится».

И все же ей с трудом в это верилось. Когда же впереди наконец показались последние ступеньки, она выдохнула с таким облегчением, будто только что выбралась из бездонной пропасти.

Правда, там, где она оказалась, было не лучше.

Люси стояла на соединении двух длинных каменных коридоров. Вероятно, это те самые коридоры, которые тянутся вдоль всех комнат и отделяют их от внешних стен. В левом коридоре она увидела двери, а в правом – узкие бойницы, через которые проникал свет. Оба коридора были пусты, а на стенах висели мечи и топоры.

Люси удалось справиться с эмоциями, и она беспечным тоном проговорила:

– Надеюсь, здесь по ночам горит свет – на всякий случай, чтобы кто-нибудь по неосторожности не отрубил себе голову.

– Зато если дракон нападет, вы будете в полной готовности.

Люси внимательно посмотрела на Дэвида, но не смогла ничего прочесть по его лицу.

– Буду иметь это в виду.

– Осторожнее, Люси.

Он впервые назвал ее по имени, и это было предупреждением.

Замкнутое пространство давило, но ее глупое тело откликалось на присутствие Дэвида, несмотря на опасность.

Он тем временем повернул вправо и решительно зашагал по коридору, срывая свисавшую паутину, чем несказанно обрадовал Люси: слава богу, это не пришлось делать ей. В следующее мгновение она сообразила: если здесь так много паутины, значит, коридором редко пользуются. Но тогда зачем он повел ее сюда? Что задумал? Неужели действительно хочет напугать ее до полусмерти и вынудить бежать без оглядки?

Что ж, скоро он поймет, что с ней этот номер не пройдет.

Дэвид остановился на полдороге в пятне света, и Люси увидела маленькое круглое незастекленное окошко, которое служило обрамлением для кусочка внешнего мира, с высоты казавшегося волшебным, как из сказки. Трава там была ярко-зеленой, овцы – снежно-белыми, небо – лазурно-голубым, солнце сияло на крышах и шпилях, а внизу ходили нормальные люди.

И тут Люси мысленно рассмеялась: разве здесь есть хоть один нормальный человек?

Дэвид стоял за спиной, пробуждая в ней желание и страх, но этот страх не шел ни в какое сравнение с тем острым ощущением опасности, которое она испытала в саду у герцогини Сент-Рейвен. И даже когда Дэвид схватил ее, она не испугалась.

Несмотря на овладевший ею ужас, Люси заставила себя повернуться к нему лицом.

– Почему вы уехали из Лондона?

Она надеялась этим вопросом обескуражить его, заставить хотя бы немного приоткрыться перед ней, но он лишь сухо произнес:

– Чтобы оказаться как можно дальше от вас.

Люси поняла, что это чистая правда.

– Из-за того, что случилось в театре?

– Отчасти. Я говорил вам, что не женюсь на вас, потому что не хочу губить вам жизнь. Однако вы все же приехали сюда.

– Я не пытаюсь заставить вас жениться на мне!

– Разве?

– Нет.

– Тогда зачем вы приехали?

– Выяснить, могу ли я выйти за вас.

– Бессмысленно, потому что я не предоставлю вам такой возможности. После того как вы удовлетворите свое любопытство, я отвезу вас в поместье к моей тетке, а завтра позабочусь, чтобы вас должным образом доставили в Лондон.

Люси обнаружила, что властность Дэвида не вызывает у нее отторжения. Несмотря на все, что ей подсказывало сердце, она чувствовала: он говорит правду. Он уехал из Лондона, чтобы сбежать от нее; он не женится на ней; он хочет, чтобы она уехала.

И с точки зрения всего этого ее авантюра выглядит просто позорной. Но тогда зачем Делейни помогали ей? Люси вспомнила, что рассчитывала совершить именно то, в чем Дэвид ее и обвинял, – соблазнить его. Возможно, ее мама именно так и поступила, но получилось у нее это только потому, что отец не был так категоричен в своем сопротивлении, как Дэвид.

Люси со всем возможным достоинством произнесла:

– Что ж, хорошо, только у меня нет с собой денег. Я не взяла наличные. Какая глупость!

– Думаю, графство потянет эти расходы. Я уверен, что потом вы мне их компенсируете.

Сквозь холод и отчужденность дракона проглянул Дэвид, и Люси едва не расплакалась.