Хоть общество и было разношерстным, разговор получился оживленным и создавалось впечатление, что собрались близкие и давние друзья. Люси сидела рядом с Дэвидом, и это ни у кого не вызывало вопросов – всем казалось, что это место она занимает по праву.

– Что их всех связывает? – спросила она, наклонившись к нему.

– Отгадайте.

Она задумалась, потягивая вино, и сказала:

– Герцоги и простолюдины. Англичане и ирландцы. Политики и коневоды. Лора Болл была вдовой, леди Чаррингтон тоже, но миссис Кавана для этого слишком юна…

– Вы похожи на ястреба, увидевшего добычу, – усмехнулся Дэвид.

– Мне нравится отгадывать загадки.

– Как и вашему отцу.

– Это необходимо, чтобы умно вести бизнес.

– Но иногда лучше обходиться без этого.

Веселье вмиг исчезло с лица Люси, взгляд стал серьезным.

– Тут, наверное, какая-то тайна? – Ей вспомнилось, что и сам граф полон секретов. – Откройте же мне ее!

– Они все члены Общества нарушителей порядка.

Однако это был не тот ответ, которого ждала Люси.

– Я имела в виду вашу тайну.

– Какая же это будет тайна?

– Вы не верите в искренность в супружеских отношениях?

– Мы не женаты.

Люси обрадовалась, что в свете фонарей не видно, как она покраснела.

– Я интересуюсь чисто теоретически.

– Тогда – теоретически – честность приветствуется. Но все же доверие и доброта важнее.

– Как доверие может быть без честности?

– Если у кого-то есть основания хранить свои тайны, то доверие как раз и состоит в том, чтобы принять это и не пытаться ничего выведать.

Что же это за тайны такие, что их нужно скрывать даже от жены?

– Что до Общества нарушителей…

– Глупая школьная затея, – продолжил за него лорд Чаррингтон, вмешавшись в разговор, – однако прочная связь осталась и время от времени доказывает свою пользу. Например, в том, чтобы устроить этот пикник как альтернативу толчее и духоте внутри.

– Вы тоже «нарушитель»? – обратилась Люси к Дэвиду.

– Я слишком молод и в отличие от них всех не учился в Харроу, а вот Эмлин учился.

Мужчины принялись рассказывать байки из школьной жизни. Вероятно, их жены уже не раз слышали все эти истории, поэтому леди Арден затеяла обсуждение принципов образования.

Люси размышляла над тем, что узнала про общество. Вот если бы группа девочек, с которыми она училась, образовала такой тесный кружок? Было бы замечательно, особенно если бы связь не нарушалась ни временем, ни расстояниями, ни переменами в жизни. Однако у нее есть только Бетти, и сейчас, когда подруга вышла замуж, их отношения уже никогда не будут прежними.

Люси только сейчас осознала, как много потеряла всего за один год.

Мама для нее была близким другом, отец – надежной опорой. Работая с ним бок о бок, она общалась с представителями делового мира Сити. У нее была Бетти и еще много других подруг, все жили по соседству. Она всегда была настолько занята, что не хватало времени почитать книжку.

Сейчас же ей приходилось преодолевать себя, чтобы общаться с людьми, чуждыми ей по духу, и единственный человек, общение с которым доставляет истинное удовольствие, – это Дэвид. Но разве можно рассматривать его как близкого друга, если он что-то скрывает от нее? Однако из того, что она не уживется в его родных краях, он секрета не делает, и она допускает, что он может оказаться прав!

Когда все поднялись, чтобы идти к дому, к Люси подошла миссис Делейни.

– Мисс Поттер, с вами все в порядке?

Люси решила, что вопрос вызван ее продолжительным молчанием, и с улыбкой ответила:

– Абсолютно.

Миссис Делейни тоже улыбнулась, однако ответ Люси, очевидно, не убедил ее.

– Как я понимаю, Мария Вандеймен – давний друг семьи, но еще один союзник никогда не помешает. Мы живем на Лористон-стрит, дом восемнадцать. Если вам понадобится дружелюбный собеседник или какая-то помощь, прошу, навестите нас. Мы тут, в центре города, не так уж бесчувственны.

Люси поблагодарила ее и поспешила уйти, расстроенная из-за того, что окружающие обратили внимание на ее задумчивость. Растревожило ее и слово «союзник»: понятие подразумевает, что есть и противники, а значит, возможно соперничество и даже война.

Люси вспомнила, насколько проницательным оказался мистер Делейни, и решила держаться от этой пары подальше.

На следующее утро она попыталась упорядочить свои размышления и записать в дневник, но все ограничилось рисованием сердечек и цветочков. И что, она теперь превратилась в художника? Кажется, любовь способна превратить самого здравомыслящего человека в недоумка.

Люси заставила себя написать:

Вот она все и сказала. Любовь – это тирания. Она не допускает свободы. Надо заставить его увидеть это.

Люси очень хотелось обсудить с Дэвидом все, что ее так беспокоило, однако времени для встречи с ним у нее не было, так как надо было готовиться к завтрашнему балу в честь Клары. Тетя Мэри всячески убеждала племянницу в том, что помогать не обязательно, но Люси чувствовала, что должна, поскольку не могла сидеть сложа руки, когда предстоит так много сделать. Так что ее проблемы подождут до вечера, когда все поедут в театр.

Днем они отправились в магазин, чтобы купить цветы, которые понадобились парикмахеру для украшения прически Клары, но нужных нигде не оказалось, и тетя Мэри предложила использовать для этой цели нитку искусственного жемчуга. Идея понравилась, и решено было возвращаться домой, что очень расстроило Люси, которая рассчитывала на случайную встречу с Виверном, хотя и плохо представляла, как тот, несмотря на всю свою изобретательность, сможет ухаживать за ней в суете магазина или толчее улицы. Да и расплатиться она с ним не сможет, не шокируя окружающих.

«Стало быть, до вечера, – сказала она себе. – Увидимся в театре».

Люси заметила его, едва войдя в ложу. Их взгляды встретились, и он склонил голову, приветствуя ее. Эта церемония показалась ей очень похожей на встречу противников, перед тем как скрестить шпаги, и она улыбнулась, прежде чем отвести взгляд.

Стивенхоуп сидел в ложе Галлоуэйев и, судя по виду, был полностью доволен леди Ифигенией. Клара оказалась права: девица выглядела так, будто в ее скелете не было ни одной жесткой косточки.

Люси вспомнила свой первый бал, и он показался ей ужасно далеким. Аутрем и Стивенхоуп тогда едва не перестреляли друг друга из-за нее. То было совсем в другом мире, подумалось ей, а сейчас она в новом мире, в новой магической сфере, и эта сфера полностью поглотила ее.

Люси почти не следила за средневековой историей, разворачивавшейся на сцене, а с нетерпением ждала первого антракта. Наконец гром аплодисментов известил об окончании акта, и она вместе с родственниками вышла в фойе, однако Виверн к ней не подошел – его вообще не было видно.

Не может быть, чтобы он пошел на попятный!

Когда антракт закончился, Люси обнаружила, что место Виверна в ложе пусто.

Он ушел из театра?

Нет. Скорее что-то затеял, какую-то очередную каверзу.

И каков будет его следующий шаг?

Во втором антракте Люси осталась было в ложе, но заскучала и все же вышла в фойе. И тут показался Виверн, причем уверенным шагом направился прямо к ней как настойчивый поклонник, скорее даже обладатель.

Вокруг Люси уже собрались молодые люди, и ей тоже захотелось его немного подразнить, однако он лишил ее такой возможности. Решительно пробравшись сквозь толпу, граф взял ее за руку, поднес ладонь к губам, заглянул в глаза и произнес: