А что, если попытаться свои мысли зарифмовать?
Надеюсь, удалось найти
Уловку, чтобы хоть час спокойно провести.
Получилось коряво, но Люси понимала: оттачивать свои сочинения надобности нет – главное, что метод работает.
С помощью перочинного ножичка Люси аккуратно отрезала первую страничку, сложила и спрятала в стол. Все ее записи теперь будут выглядеть как стихи.
– Спасибо тебе, Себастьян Росситер. Надеюсь, сейчас ты с ангелами.
Раздался осторожный стук в дверь, и вошла Клара.
– Извини, что прерываю, но нам пора готовиться к утренним визитам.
Люси вполне доброжелательно улыбнулась ей.
– Да, конечно, к тому же муза уже покинула меня.
Она заперла дневник в стол, а ключ положила в карман. Надо будет потом найти надежный тайник: хоть родственники и преклоняются перед поэтами, наверняка – тут она готова поставить на кон все свои деньги – не устоят против искушения хоть одним глазком взглянуть на ее сочинения.
* * *
В тот вечер Люси удалось урвать еще один коротенький миг уединения.
Все готовились к баллу у Чаррингтонов, и прибыл парикмахер. Волосы Люси особого внимания не потребовали, так что мастер просто собрал их в высокий узел и закрепил греческой диадемой. Справиться с волосами Клары было гораздо сложнее: их пришлось смазать помадой, прежде чем укладывать щипцами. Пока парикмахер в комнате тети Мэри занимался дамами, Люси улучила минутку, чтобы записать пикантные новости и собственные наблюдения в свой дневник.
Чтобы исполнить свои светские обязательства,
Тетя Мэри обычно устраивает раут.
В этом году придется для Клары устраивать бал,
Так что зал для приемов уже зарезервирован.
Не в «Олмаке», хотя там тоже можно арендовать зал
На любой день, кроме священных сред.
Интересно, допустят ли меня на какую-нибудь из сред,
Если я все время буду изображать из себя Глупышку Люсинду?
Наверное, нет, я же простолюдинка —
Слышала, как меня так называли,
Несмотря на происхождение моей мамы
И покровительство тетки.
«Простолюдинка» – когда здесь произносят это слово,
Оно напоминает плевок.
Люси почувствовала, что писать не хочется, и поняла, что сердится. Нет, она не доставит им такого удовольствия! Девушка подправила карандаш, убрала дневник в стол и предалась более приятным размышлениям.
Она отправляется на великосветский бал, который устраивает не кто-нибудь, а настоящая графиня, та самая, что когда-то вдохновила поэта. Скоро ей предстоит увидеть олицетворение баснословного богатства и безграничной расточительности, а также сказочные драгоценности.
Для своего светского дебюта Люси выбрала платье из переливчатого шелка, которое расшили золотистым бисером и украсили бахромой. Кроме того, портниха перешила плечи, и теперь они стали более широкими, как того требовала мода.
У Люси были великолепные драгоценности тонкой работы, унаследованные от матери: та редко их надевала, так как родители старались не кичиться своим богатством. Девушка вполне обоснованно предполагала, что сегодня все будут пристально разглядывать ее в поисках признаков вульгарности, поэтому выбрала золотую парюру с топазами и мелкими бриллиантами, недорогую, но очень изящную, которая будет выгодно смотреться в свете свечей. Греческую диадему, что украшала ее прическу, очень любила мама. Люси прикоснулась к широкому металлическому обручу – на счастье и убедиться, что он на месте.
В комнату ворвалась Клара и, оглядев сестру с ног до головы, воскликнула:
– Выглядишь потрясающе!
– Спасибо! Ты тоже чудо как хороша, – сказала Люси и не покривила душой.
Волосы Клары были забраны в плотный узел, что очень ей шло. В темно-зеленом платье из тончайшего газа на шелковом чехле, с жемчугом в ушах и на шее, она просто светилась от возбуждения.
Может, подумала Люси, и ей стоило бы на свой первый бал надеть жемчуг, ведь у нее есть нитка необыкновенной красоты и отменного качества. Нет, пожалуй, это слишком роскошно, а ей сейчас нужно проявлять особую осторожность: любая ошибка или промах для нее непростительны.
Люси еще раз оглядела себя в высоком зеркале и обмахнулась веером из золотистого кружева.
– Тебе не кажется, что вырез низковат? – неуверенно произнесла Клара.
В вырезе платья Люси действительно была видна верхняя часть груди, однако она отогнала прочь все сомнения.
– Клара, я же не дебютантка. Мне двадцать один год.
– Это верно. Джентльмены будут кружить вокруг тебя роем, я уверена.
Люси улыбнулась, но все же подумала, не стоит ли переодеться во что-нибудь более сдержанное, а потом твердо сказала себе «нет», потому что главная ее привлекательная черта – это деньги. Даже самое простенькое платье не остановит охотников за приданым.
Ей опять вспомнилась встреча в книжном магазине Уинсона. Где тот деревенский джентльмен? Уже вернулся в свои болотистые владения? Несмотря на строгий запрет, данный самой себе, Люси продолжала искать его взглядом среди пешеходов, когда ехала по улицам Лондона, и среди гостей, когда оказывалась на приемах, хотя понимала, что там его быть не может. Естественно, она его нигде не встречала и не хотела признаваться себе в том, что это вызывает у нее в душе разочарование.
Люси велела себе думать только о том, что сегодня ей предстоит побывать на великолепном балу, и даже сделала несколько танцевальных па перед зеркалом. Золотистые туфельки, драгоценности и греческая диадема замерцали в отблесках свечей, юбка, отделанная золотистой бахромой, красиво обвила ноги.
Она готова сверкать на своем первом великосветском балу!
* * *
В трех улицах от нее Сюзан внимательно оглядывала Дэвида.
– Жаль, что тебя нельзя прямо сейчас запечатлеть на портрете. Тетя Мириам завизжала бы от восторга, если бы увидела тебя таким элегантным.
Он улыбнулся ей.
– Могу сказать то же самое про тебя.
– Она уже привыкла видеть меня в роли светской дамы.
Бо́льшую часть жизни Сюзан была равнодушна к моде, но сейчас прилагала все силы к тому, чтобы соответствовать своему статусу виконтессы. Сегодня она надела очень красивое полосатое платье в бронзовых тонах, с оборкой в пол-ярда высотой по подолу и таким широким вырезом, что казалось, будто платье вот-вот соскользнет с плеч. Это был самый новомодный прием, который дамы брали на вооружение, чтобы сводить мужчин с ума.
Каштановые волосы Сюзан скрывал тюрбан цвета слоновой кости, украшенный букетиком бронзовых цветов со стразами. Дэвид знал, что это не настоящие бриллианты: Конану не по средствам покупать столь дорогие безделушки. Эмлин не бедствовал, имел вполне приличный доход, но не настолько, чтобы можно было позволить себе роскошествовать. Его же графство даже преуспевающим назвать было трудно. Если и существовали фамильные драгоценности, то они куда-то исчезли. Черт бы побрал майорат и требования закона.
– Ты действительно выглядишь великолепно, Дэвид. Мисс Поттер не устоит.
– Молюсь, чтобы ты оказалась права, потому что я всего этого долго не вынесу. – Дэвид повернулся к зеркалу. – Я чувствую себя ушлым торговцем, который пытается обмануть наивного покупателя, всучив ему некачественный товар. Мне это не по душе.
После вмешательства Уоткинса фрак сидел на талии как влитой, без единой морщинки. Этот стиль соответствовал последним требованиям моды, но Дэвиду он казался нелепым. В дополнение к фраку он надел обязательные для такого случая черные панталоны, но в компенсацию за страдания ему было позволено остаться в старых танцевальных туфлях, которые он просто не узнал – так они блестели после чистки. Его волосы были безжалостно острижены, и мастер сотворил у него на голове нечто невообразимое под названием «Цезарь».
