Дети тихо стояли перед длинными рядами образцов краски, пораженные настолько богатым выбором цветов.

«Они такие красивые». — Радость указала на образцы. — «Мы можем выбрать только один?»

«Если хотите, можете выбрать два или три». — Он вытащил кремовую пластинку и темно-зеленую того же типа. — «Вся хитрость в том, чтобы цвета хорошо смотрелись вместе. Мы можем покрасить три стены кремовой краской, а четвертую — зеленой».

Он поставил пластинки обратно на полку. — «Комнаты большие. Вы можете разукрасить их как угодно. Но проще всего выбрать один цвет, который больше всего нравится».

«Что здесь написано?» — Заросли Рогоза протянула ему пластинку теплого золотистого оттенка.

«У каждого цвета есть свое название. Этот называется…» — он на секунду замолчал переводя фразу на эльфийский. — «Долго и счастливо».

«Долго и счастливо», — эхом отозвалась Уточка и забрала пластинку у Заросли.

«Что это за название?» — возмутилась та. — «Оно же ничего не обозначает».

Масленка махнул рукой в сторону обширного отдела желтых оттенков. — «У нас закончились названия, и мы начали придумывать новые».

«Мне нравится этот». — Радость вытащила пластинку бледно-желтого оттенка сливочного масла. — «Как он называется?»

Он перевел. — «Настоящее Удовольствие».

Радость выдала несколько восторженных па. — «Очень нравится».

Заросли сухо усмехнулась на реакцию Радости и отправилась в отдел красных цветов.

Шелест Листьев выбрал глубокий зеленый «Райская Долина», а Поле нежный бронзовый «Медовый Дуб». Масленка нашел для своей спальни насыщенный коричневый «Древний Дуб» на пару с кремовым цветом.

«Этот». — Заросли выбрала яркий пурпурно-красный «Малиновый Трюфель». — «И вот этот». — Теплый темно-серый «Звездная Пыль». — «И этот». — Металлический белый «Кремовый Манекен». — «И еще вот этот». — Светло-серый «Серый пустырь».

Масленка рассмеялся. Он не представлял, как она объединит все четыре цвета, но доверял ей. Четыре пластинки гармонично смотрелись в его руках. — «Ладно».

Заросли и Поле начали спорить по поводу цветовой гаммы вестибюля. Масленка взял образцы, смеситель для краски и заказал по три двадцатилитровых банки каждого цвета. После «семейных» спален им надо будет покрасить и гостевые комнаты. Только на краску уйдет тысяча долларов, но они станут на шаг ближе к открытию анклава.

Заказав краску, он пошел искать защитную клеенку, кисточки, валики, лотки для краски и лестницы. Его внимание приковал отдел с плиткой. Масленка вспомнил, что ему надо отделать ванные на третьем этаже. Пока они мылись из раковин. Чудесная стеклянная плитка, переливающаяся синими и сиреневыми оттенками, манила к себе. Конечно, она до неприличия дорога, но будет прекрасно смотреться.

Меняет форму камень под его рукой,

Тверд как скала, непреклонен он.

Дворец его заключит в себе свет, сокрытый самоцвет,

Художницы тревожный взгляд.

Она осветит тишину его стен, залов пустоту,

Углы одинокие

Чудесными цветами распишет,

Тайным языком,

Ему одному известным. Каждым словом разбивая

Бриллиант его сердца.

Внезапно для себя он запел и улыбнулся мелодии. Эта песня о причудливом романе между Горном и Амарант. Архитектор влюбился в художницу Амарант с первого взгляда, но думал, что его любовь безответна. Горн нанял ее разукрасить отстраиваемый им дворец, и, чтобы ему хватило времени завоевать ее сердце, начал добавлять комнаты, крылья и пристройки. Этот куплет повествовал, что ему необходимо строить все быстрее и быстрее, потому что Амарант уже почти закончила рисовать.

Масленка оторвал взгляд от плитки и пошел дальше к инструментам для покраски. Ванной комнате придется подождать.

«Сама», — перед ним возникла Уточка с двумя котятами в руках. Все трое выжидательно уставились на него.

«Где ты нашла их?»

«Наверху».

Масленка вздохнул. Ему предстоит провести с ней долгий разъяснительный разговор по поводу вторжения в частную собственность. — «Я спрошу, можно ли их купить».

Аарон Воллертон, смеясь, разъяснил ситуацию — «Мы скоро потонем в котятах, можешь забрать их».

Они начали с его комнаты. Все равно, ему нравилось часто перекрашивать свое жилище. Не то, чтобы ему быстро надоедал старый цвет, просто Масленка любил экспериментировать с новыми оттенками. Если дети напортачат, окрашивая его комнату, он не долго будет любоваться их художествами.

Масленка научил их подготавливать комнату, снимать корпуса с выключателей и распределительных ящиков. Показал, как накрывать поверхности, которые будут обработаны позже. Обучил, как красить кисточками и валиками.

«Только не красьте друг друга», — напоследок сказал он и отступил, освобождая место для работы.

«А зачем нам красить друг друга?» — спросила Радость, и они все смущенно воззрились на него.

«Не знаю». — Они с Тинкер успели заляпать друг друга с ног до головы, когда красили в первый раз. Но он уже не помнил почему. Масленка знал, что тогда в этом был какой-то смысл. — «Просто не делайте этого».

Они красили точно и аккуратно, но ужасно медленно. Масленка никогда не задумывался о том, что вечная жизнь отрицала всякую спешку в работе. Вероятно, их с самого рождения учили делать все правильно, несмотря на то, сколько понадобится времени. Они постоянно отходили и, нахмурившись, оценивали качество покраски. Учитывая, что дети первый раз в жизни держали в руках кисти, у них получалось просто здорово. Но если они рассчитывали на идеальный результат, на покраску здания уйдет вечность.

«Иногда требуется два или три слоя, чтобы полностью окрасить стену». - он предупредил их. — «Просто будьте максимально аккуратны и продолжайте работать. Поверьте, результат отразит ваше старание».

«Сама». — Поле окрашивал стену вокруг доски в передней части комнаты. — «Как ты оплачиваешь все?»

«Я пользуюсь моими сбережениями», — ответил Масленка. — «Я не смогу купить все необходимое, чтобы открыть анклав, но денег более чем достаточно, чтобы сделать это место пригодным для жизни».

«Что нам нужно сделать, чтобы получить поддержку?» — спросил Поле.

Все прекратили работать и посмотрели на Масленку. Он не хотел сейчас говорить об этом. Казалось, что следует еще подождать. Однако, они имеют право узнать все, как есть. — «Клан Ветра предлагает свою поддержку, но если я приму ее, вам придется присоединиться к Клану».

Он все понял по их взгляду. Клан был их последней опорой. Один раз они уже были потеряны для всего мира. Мысль о том, что им опять придется отправиться в свободное плавание, пугала их до колик.

«Пока я хочу посмотреть, как далеко мы сможем уйти на моих сбережениях», — попытался выиграть время Масленка.

«Ты же домана», — сказала Заросли Рогоза. — «Разве ты не можешь получить поддержку Клана Камня?»

Он рассмеялся и покачал головой. Это в корне неправильный вопрос, начиная с того, что он домана. Но сейчас не важно, кем он является. — «Даже если Клан Камня предложит мне спонсорство, я скорее всего откажусь от него».

«Почему?» — Поле отдал все за мечту о спонсорстве. У него в голове не укладывалось, как можно отказаться от такого. Масленка чувствовал себя эгоистом, так подставляя детей. Если бы у него был только один или два ребенка, можно было найти какой-нибудь компромисс. Но их пятеро, а еще Царапина…

Но он знал, что не сможет пожертвовать своим сердцем и не озлобиться на них. — «Я вырос в Питтсбурге, бок о бок с эльфами Клана Ветра», — как можно мягче произнес он. — «Я чувствовал себя частью Клана Ветра еще до того, как моя кузина стала доми Волка Который Правит. Мне жаль, но я также сильно не хочу изменять своему клану, как и вы».