Когда они снова оказались в Роллс-Ройсе, Эсме доказала, что воспользовалась появившимся временем, чтобы подвести рассказ Тинкер к логическому завершению. — «Значит, вы с Ветроволком влюбились друг в друга, и он при помощи магии превратил тебя в эльфа?»

«Ты уловила суть». — Тинкер обрадовалась, что ей не надо вдаваться в детали.

Эсме склонила голову на бок. — «Я никак не пойму, почему тебе грозили неприятности, попадись ты за своим занятием в морге».

«Собирание образцов ДНК попахивает заколдовыванием». — Тинкер процитировала Яростную Песню.

«И почему же тебе запрещено заниматься такими простыми вещами, когда Ветроволк совершенно безнаказанно проворачивает полную трансформацию?»

Тинкер вздохнула. — «Технически, это легально. Проблема в политических дрязгах. Клан Камня ведут себя как последние сволочи».

Эсме кивнула, как будто это все объясняло.

Пони не спросил, куда ехать, после того как они покинули похоронное бюро. Еще одно доказательство, что он нервничает в присутствии Виверн. Воин остановил автомобиль на противоположной стороне моста Мак-Кис Рокс в добрых двух милях от Виверн, ожидая, пока Тинкер выберет направление.

Отвезти три палочки и Эсме к Лейн? Найти остальных детей с Эсме на хвосте? Конечно, чем меньше свидетелей, тем лучше, но смертоносная триада Эсме, Лейн и Тулу может надолго свести Тинкер с намеченного пути, а время работало против нее. Тогда не к Лейн. Надо еще придумать причину, почему она хочет найти детей и засунуть палочки им в рот.

«В Маковую Лужайку», — следуя приказу Тинкер, Пони развернул серый автомобиль к сверкающим огням города, вместо того, чтобы свернуть на темную извивающуюся дорогу к обсерватории.

«Значит, ты теперь эльф со всеми прибамбасами?» — спросила Эсме.

Тинкер кивнула.

«И ты хотела этого?» — похоже, Эсме беспокоилась, что Тинкер превратили против ее воли или, что еще хуже, она была вынуждена стать эльфом.

Тинкер почувствовала, что вся Рука внимательно слушают их разговор. Она никогда не задумывалась, как они относились к тому, что Ветроволк воспользовался почти что запретной магией, чтобы изменить ее. Вероятно, секаша были полностью согласны с его решением, иначе они бы не дали ему это сделать. Ей становилось не по себе от осознания того, что священные воины поступились своими принципами, позволив Ветроволку воспользоваться заклинанием. Тогда они все были безымянными незнакомцами. Она даже не могла вспомнить, кто сопровождал Ветроволка в ту ночь, когда он отвел ее в охотничий домик и произвел превращение. Для них это было испытанием их веры в Ветроволка.

Опасно признавать, что она не знала о планах Ветроволка. Это ее промашка. Но она не могла соврать, только не своей Руке. Они заслуживали знать правду.

«Я до сих пор не могу полностью оценить величину дара Ветроволка», — осторожно произнесла она. — «Он слишком большой. Я жила недостаточно долго, чтобы узнать все границы и лимиты человеческой жизни, и осознать, что такое быть эльфом. Однако, я знаю, что теперь у меня есть вечность, которую я могу провести с теми, кто мне дорог». — Пони взял ее руку в свою, их пальцы переплелись. — «Кроме того прибамбасы очень даже неплохи».

«Прибамбасы». — Эсме посмотрела через окно на окутанный ночью город. Свет фонарей проносящихся мимо темных улиц то и дело освещал ее лицо. — «Заклинание, которое использовал Ветроволк, можно с помощью него сделать кого-нибудь настолько же совершенным, как секаша, но способным творить заклинания домана?»

Все секаша рассмеялись, услышав ее вопрос. Пони ответил за всю Руку. — «Нельзя одновременно видеть мир в черно-белом цвете и во всех красках».

«Но в теории кто-то же может стать богоподобным?» — Свет скользнул по машине и Эсме скрылась в тенях.

«Мы не допустим этого», — ответил Пони. Остальные были настолько с ним согласны, что даже не посчитали нужным кивнуть. — «Это была цель Клана Кожи — стать богами во плоти. Мы боролись с ними тысячи лет не для того, чтобы кто-то встал на их место».

«Воробьиха что-то говорила про это, в ту ночь, когда она следила, чтобы я не ускользнула от Они», — добавила Тинкер. — «Она сказала, что Клан Кожи поднял эльфов с уровня полу-обезьян до полубогов. Она думала, что раса эльфов загнила. Хотела вернуть старые времена».

«Какая дура», — прорычал Пони. — «Мы высокие, честные и бессмертные только потому, что в начале Клан Кожи мог улучшать свой род только сношаясь с нами, после нашего улучшения». — В его голосе явно слышалось отвращение к тому, как Клан Кожи поиздевался с эльфийскими генами. — «Они боялись, что любые наши недостатки могли передаться их детям. Став бессмертными, они перестали заботиться о своем роде, и сосредоточились на улучшении самих себя. Они создали заклинания, позволяющие им безопасно изменять собственные ДНК. Они экспериментировали на нас, добиваясь нужного результата, а потом применяли его на себе. Мы бы стали такими же извращенными как они, если бы не убили их всех».

«Судя по всему, Воробьиха видела в Они замену Клану Кожи», — сказала Тинкер. — «И она не просто так помогала Они. У нее была определенная цель — она хотела стать домана. Правда, я не понимаю, зачем домана Клана Камня сотрудничать с Они».

«Погоди, погоди», — вмешалась Эсме. — «Эти эльфы сотрудничают с Они?»

Упс. — «Я же тебе говорила, что они сволочи», — проворчала Тинкер. — «Мы считаем, правда не можем этого доказать, что Клан Камня специально заманил детей в Питтсбург, чтобы передать их в руки Они».

«Но это же ужасно! Зачем?»

«Мы не знаем», — ответила Тинкер. — «Но я собираюсь это выяснить».

Масленка не заметил, как началась война. Ему хотелось верить, что все устроили тэнгу, нарочно или случайно, просто показав свою нечеловеческую скорость и силу. Но, скорее всего, во всем виновата Команда Тинкер. Они отлично знали, каким подонком был Рики, и решили, что народ Питтсбурга (то есть люди) не проиграет тэнгу. Ховербайкеры привыкли доказывать свое превосходство в скорости. Команда Тинкер принялась за уборку третьего этажа, и вскоре из окна подобно конфетти, разлетаясь во все стороны, повалил мусор. Тэнгу приняли вызов и ответили гигантской волной отходов из окон второго этажа. Осознав, что тэнгу выигрывают просто потому, что их больше, Команда Тинкер принялась собирать силы. Вскоре на школу накинулась половина Питтсбурга.

Эльфы из ближайших анклавов не страдали слепотой, и, конечно же, заметили такое столпотворение. Свое позднее появление они компенсировали миллионами лет командной работы. Остроухие обитатели анклавов промаршировали через главный вход, с метлами и швабрами наперевес. Они взяли на себя вестибюль и все прилегающие территории, сгоняя оттуда тэнгу.

Через какое-то время тэнгу столкнулись с людьми, и дело приняло жестокий оборот. Масленка потерял всякий контроль над ситуацией вскоре после того, как Ветроволк отвел его поговорить. В надежде снять напряжение он пытался уговорить Радость сыграть на олиануни. Масленка рассчитывал, что ее музыка напомнит всем, что они работают ради детей, а не соревнуются друг с другом.

«О, Сама, я еще никогда не играла в одиночку». — Радость взглянула на уходящую вверх лестницу, откуда доносились гневные возгласы. — «Я, я не знаю…»

Необходимо, чтобы она хорошо выступила с самого начала, а не сконфузилась из-за смущения. Значит, ему придется исполнять основную партию, а она будет как можно лучше подыгрывать ему.

Масленка вернулся к пикапу и достал из-под заднего сиденья Стратокастер и шестидесяти-ваттный гитарный усилитель. К счастью, тэнгу уже очистили спортзал, а эльфы отдраили до блеска деревянные полы, оставив за собой легкий лимонный аромат чистящего средства. Если не обращать внимания на пулевые отверстия в стенах, это была идеальная площадка для выступления. Он подключил усилитель, накинул ремень гитары на плечо и начал наигрывать аккорды песни «Америка».