Женщина задохнулась от возмущения — «Они бы не посмели…»

«Так вы поступаете с их детьми! Для эльфов держать тела этих детей в ящиках — это такое же надругательство, как сделать из вашего сына чучело».

«Можно подождать и до завтра, ничего не изменится…»

Тинкер не заметила, что Виверны покидали комнату, пока они не промаршировали от дверей морга прямо к ней. Они выглядели очень разозленными, что было только к лучшему, так как они невероятно быстро говорили на Высоком Эльфийском. Тинкер подозревала, что никто из людей не сможет уследить за ходом разговора. К сожалению, вся эта словесная канонада предназначалась ей.

«Прошу прощения, я не понимаю». — Тинкер обратилась за помощью к Пони.

«Они требуют, чтобы ты немедленно предала детей небу».

Тинкер повернулась к людям. К счастью, они достаточно владели эльфийским, чтобы понять Пони. — «Ладно, вы сделаете то, о чем я прошу, или Вы хотите сообщить Вивернам, что они должны подождать до завтра?»

Законченных идиотов и тупиц среди них не оказалось.

Помня о своем обещании Лейн, Тинкер заставила Эсме присоединиться к их внезапно образовавшейся процессии к похоронному бюро. Ее мать не произнесла ни слова во время трехсторонних переговоров. Она только молча смотрела на Тинкер, заставляя ту нервничать. Молчание продолжилось даже когда они оказались наедине в салоне Роллс-Ройса. Тинкер поняла, что Эсме злится на нее за то, что она не рассказала об их связи при первой встрече.

«Это ты бросила меня в инкубатор и смылась из города», — проворчала Тинкер устраиваясь на переднем сиденье между Пони и Яростной Песней. — «Если кто-то и имеет право злиться, так это я».

С заднего сиденья донесся вздох Эсме. — «Я знала, что Они убьют всех людей в Питтсбурге, если Леонардо Дюфэ не передаст весь свой талант и гениальность наследнику, который сможет закрыть открытые им ворота. Я нашла твоего дедушку и уговорила его использовать сперму Лео, чтобы сделать… чтобы создать тебя. И я знала, что мне нужно спасти Цзина Вонга, поэтому мне пришлось прыгнуть через врата».

Любой другой просто бы уговорил Лейн уехать из Питтсбурга. Однако для нее Эльфдом был необходим как воздух. Эсме не могла просто перевезти сестру на безопасную Землю, она должна была обезопасить Эльфдом. Выбранный ей способ поражал своей безумностью, но сложно оспорить его очевидный успех.

Но Тинкер не успокоилась. — «Значит, ты просто отдала яйцеклетку и умчалась, даже не потрудившись узнать пол своего ребенка?»

В отражении в зеркале заднего вида Эсме вздрогнула как от удара. «Нет, все не так. Сначала да, ты была для меня только наследником Лео, но потом я осознала, что могу не пережить катастрофу, а если и спасусь, то никогда больше не вернусь на Землю. Ты стала бы единственным, что осталось после меня на Земле. Я перестала считать тебя только ребенком Лео. Ты стала моим ребенком. Моей драгоценной дочерью».

«Нет. Ты думала, что у тебя сын. Я ничего не значу для тебя».

«Ты очень дорога мне». — Эсме наклонилась вперед и ущипнула Тинкер за щеку. — «И ты намного симпатичнее, чем я себе представляла».

«Ой, боже, не делай так больше».

Яростная Песня схватила Эсме за руку и скрутила ее до тех пор пока не услышала крик боли. — «Мне не важно, кто ты, но ты будешь уважать доми».

«Хорошо! Хорошо!» — Эсме села обратно на сиденье, потирая руку. — «И как же ты превратилась в эльфийскую принцессу?»

Тинкер начала со спасения Ветроволка во время Выключения в канун праздника Летнего Солнцестояния и всего, что за этим последовало. Ну, не совсем всего. К своему стыду она еще пребывала в растерянности по многим вопросам. То, что Эсме ее мать, еще не дает ей права на полное признание. Рассказывая о дне, когда она в первый раз спасла Ветроволка, и когда погиб отец Синего Неба, Тинкер невзначай упомянула магическую связь, которая якобы существовала между ней и Ветроволком.

«Все произошло очень быстро. Я помню только смутные разрозненные образы. Все бегут и орут. На краю ярмарочной площади стоит большой трехосевой самосвал МАК. Я забралась под него. Завр прижал Удар Молнии к земле прямо за грузовиком и рвет его на части». — Тинкер вздрогнула от накативших воспоминаний. — «Я не знаю, что мне взбрело в голову, мне было тринадцать, я весила всего сорок килограммов и с меня ручьем лился пот. Но я решила убить его железным ломом. Не самый лучший мой план».

«Ты спасла Волка», — прошептал Пони. — «Он лежал без сознания около Удара Молнии».

«Тогда я его не заметила», — рассмеялась Тинкер. — «Меня больше беспокоил разъяренный завр, пытающийся выковырять меня из-под самосвала. Когда я наконец увидела Ветроволка, то подумала, что он злится на меня. Его первыми словами было — «Дура, он мог убить тебя». Не самое романтичное первое свидание».

«А эта магическая связь?» — спросила Эсме.

Они уже пересекли мост Мак-Кис Рокс, так что Тинкер решила сократить историю. — «Это все выдумки Тулу. Она эльф и владеет небольшой фермой в конце этой улицы». — Тинкер махнула в сторону лавки Тулу.

«Я знаю Тулу», — ответила Эсме.

Тинкер подумала, что ей не стоило удивляться этому, но все равно была поражена. Лейн и Тулу заключили какое-то странное негласное соглашение, что они по мере возможности будут держаться своих территорий. Тинкер думала, что Эсме знает только о тех местах, где часто бывает Лейн. — «Тулу научила меня всему, что я знаю об эльфах, но я постоянно обнаруживаю, что половина ее рассказов сплошная ложь. Вся история с «магической связью» была предназначена только для того, чтобы держать меня подальше от Ветроволка».

«Она пыталась обезопасить тебя», — сказала Эсме. — «Она знала, какие опасности ждут тебя впереди».

«Каким, к черту, образом она могла узнать об этом?» — отрезала Тинкер — «Ты рассказала всем кроме меня, кто я на самом деле?»

Эсме замотала головой. — «Именно Тулу научила меня контролировать сны».

Как назло в этот момент они подъехали к Мак-Дэрмоттс, и Тинкер опять пришлось вести шоу. Ей не терпелось устроить Эсме допрос с пристрастием по поводу Тулу, но надо было сосредоточиться на кремации.

Мак-Дермоттс представлял собой огромный особняк в викторианском стиле, наполненный мертвой тишиной и воспоминаниями, которые Тинкер успела было позабыть. Оказавшись внутри, она вспомнила планировку здания, большие комнаты с стоящими вдоль стены мягкими креслами и горький аромат роз и старости.

Мак-Дэрмотт заставил ее подписать кучу бланков, удостоверяющих, что он получит от ЗМА деньги, а не тюремный срок. Он также настоял, чтобы она посмотрела на все предлагаемые стальные и дубовые гробы, делая вид, будто по закону гроб был обязательной частью процедуры кремации. Учитывая реакцию эльфов на ящики в морге — их ужас при мысли о «запирании тел в стальные коробки» — гробы были плохой идеей. Ей удалось запугать Мак-Дэрмотта, чтобы он признал, что гроб совершенно не обязателен, и можно воспользоваться картонными коробками. Она уговорила его отказаться даже от коробок, убедив, что никто не предъявит никаких обвинений. Все эти детали заставили ее осознать, какую большую работу втихомолку провернула Лейн после смерти дедушки.

На проведение всех кремаций потребуется добрая половина ночи. Даже при том, что у Мак-Дэрмотта четыре печи (ее немного ошарашило такое количество), уйдет более двух часов для превращения тела в пепел и еще несколько часов на то, чтобы пепел достаточно остыл для безопасного перемещения. Она простояла ровно столько, чтобы убедиться, что тела загружены в печи, и уговорила Виверн остаться на страже остаток ночи. Тинкер не хотела долго задерживаться на одном месте, давая ударным силам Хлои возможность поймать себя. Никто не должен видеть, как она будет брать пробы ДНК у живых детей — правда Тинкер точно не знала, как ей удастся провернуть это, не ответив на кучу вопросов.