Совершенно ясно, что, по меньшей мере, одна вещь нам удалась — мы сделали так, что Верховный суд не ввязался в дело сразу и не признал, что голоса выборщиков, изменивших решение, будут засчитаны.
Все полагают, что судья МакКлинан возьмёт самоотвод по большинству случаев, потому что он был свидетелем, участником и заинтересованной стороной во многих уже возбуждённых делах и во многих делах, которые возбудят вскорости. А может быть, и не возьмёт — в последние годы Верховный суд стал мало стесняться общественного мнения.
Итак, каков же будет окончательный итог?
Он может быть разным. Это будет зависеть от того, как энергично будет действовать Энн Линн Мёрфи. От того, чьи адвокаты окажутся лучше, её или Скотта. Это будет зависеть от действий суда, от того, примут ли они во внимание те бумаги, за попытку кражи которых нас с Сьюзи арестовали. Интересно, станут ли эти бумаги достоянием общественности?
А если станут, обратят ли на них своё благосклонное внимание центральные СМИ? А если обратят, то смогут ли они связать их воедино с другими событиями? Сделают ли из этого новость номер один или просто замолчат, и всё? Или же постараются исказить правду, как они сделали, например, на последних выборах, когда они до неузнаваемости исказили множество случаев.
Итог будет зависеть от реакции людей. Они могут решить, что 26 минут рассказа им хватит выше крыши и что спектакля, похожего на спектакль из комедии положений, им предостаточно. Или же могут захотеть отделить зёрна от плевел, мух от котлет и потребуют рассказать им всё в красках и подробностях.
Итог будет зависеть от нас с вами. Мне жаль, но это так.
В суде я расскажу совершенно другое, там я расскажу то, что придумал Гарри Хэкни. Я расскажу о том, о чём не могу рассказать в этой книге — это то, что имеет непосредственное отношение к делу, но поскольку от этого зависит национальная безопасность, говорить я об этом не буду. В суде я расскажу то, что попытается оспорить прокурор, то, что мне разрешит рассказать судья.
Зачем же ты написал эту книгу? — спросите вы меня. Ведь если она как-то и может повлиять на ход моего дела, показать-то я её никому не смогу.
Причин много. Ну, во-первых, я библиотекарь и моя жизнь — это и есть записи и документы.
Во-вторых, ради Ниоб. Некоторые женщины могут превратить обычного человека в героя, самого-самого обычного человека в настоящего героя. Невероятно, но это так. Я никогда раньше не думал, что это возможно. Мама с папой заставили меня поверить, что я живу для чего-то, но это совсем не то. Подобное потрясает так же, как когда-то в детстве потрясало стихотворение Хенли «Invictus»:
В глухой ночи без берегов,
Когда последний свет потух,
Благодарю я всех богов
За мой непобедимый дух.
Судьбою заключен в тиски,
Я не кричал, не сдался в плен,
Лишенья были велики,
И я в крови — но не согбен.
Да, за юдолью слёз и бед
Лишь ужас кроется в тенях.
И всё ж угрозы этих лет
Вовеки не внушат мне страх.
Пусть страшны тяготы борьбы,
Пусть муки ждут меня в тиши —
Я властелин моей судьбы,
Out of the night that covers me,
Black as the Pit from pole to pole,
I thank whatever gods may be
For my unconquerable soul.
In the fell clutch of circumstance
I have not winced nor cried aloud.
Under the bludgeonings of chance
My head is bloody, but unbowed.
Beyond this place of wrath and tears
Looms but the Horror of the shade,
And yet the menace of the years
Finds, and shall find, me unafraid.
It matters not how strait the gate,
How charged with punishments the scroll,
I am the master of my fate:
I am the captain of my soul.
Ну, или как когда ты стоишь на школьной площадке, смотришь на флаг Геттисберга и произносишь клятву, а вокруг тебя стоят такие же патриоты своей страны.[37]
«Обязуюсь хранить верность флагу Соединённых Штатов Америки и Республике, которую он олицетворяет, единой перед Богом, неделимой, свободной и справедливой во всём».
Ниоб — это тот человек, который заставит тебя заниматься тем, что надо ей, и прямо скажет тебе об этом, и ты захочешь сделать, что она попросит, хотя бы, чтобы просто не упасть в её глазах.
Я написал эту книгу и для себя. Ведь на какое-то время я… ведь на какое-то время я перестал быть тем, кто просто смотрит на очаг.
Об авторе
Ларри Бейнхарт — это человек, написавший «Американского героя». По этой книге был снят фильм «Хвост виляет собакой», который получил множество премий: эдгаровскую, Золотой Крест, Золотую медаль на международном кинофестивале островов Виргинии и две Эмми на церемонии в Майами. Бейнхарт — обладатель фулбрайтовского фанта Raymond Chandler Award. Из-под его пера вышли: «Зайцам проезд воспрещён», «Каждый получает то, что заслуживает», «Иностранная валюта», «Как написать детектив», его часто называют лучшим пособием для начинающих. Бейнхарт — автор множества сценариев, рассказов, газетных статей, он работал продюсером на телевидении и советником в политической партии. Он работал и рабочим сцены, и бригадиром, и даже инструктором по горным лыжам в штате Нью-Йорк, в Киллингтоне, штате Вермонт и в Трёх долинах во Франции. Иногда он вдруг устраивался на какую-то постоянную работу.
Он женат, у него двое детей. Вы всегда можете увидеться с ним — он делает домашнее шоу (вход свободный, бюджета нет вообще никакого), которое выходит на Free Speech TV. Если вам понравилась эта книга, и вы хотите сказать автору спасибо, пишите ему на почту: [email protected]
Как Дэвид Голдберг, по национальности еврей, по профессии — библиотекарь, попал в список десяти самых разыскиваемых преступников Виргинии? Почему за скромным университетским библиотекарем начало охоту само Министерство внутренней безопасности? Каким образом Голдберг получил обвинение в совокуплении с животными?
А как всё начиналось! Голдберг решил подработать и стал после работы ездить к чудаку миллиардеру, решившему оставить после себя библиотеку. Чудак был уже очень стар, но оставался республиканцем до мозга костей…
Но, самое интересное — у старика была тайна, которую он собирался унести с собой в могилу. Он собирался украсть президентское кресло, если кандидат от республиканцев, некто Огастес Уинтроп Скотт проиграет на выборах. Кстати, этот господин — Огастес Уинтроп — наверняка напомнит вам другого республиканца, а уж как вы к нему относитесь, любите ли, ненавидите ли, не мне знать.