Эту бумагу подписали все: и госсекретарь, и министр обороны, и начальник штаба, и советник по национальной безопасности, и глава полиции. И прочитать её может любой — и друг, и враг.

Наибольшие споры вызывает следующее положение:

…даже когда совершаются какие-то революционные преобразования, путь реформ — долгий путь, при условии, что в мире не происходит что-то, способное коренным образом повлиять на него, как был, например, Пёрл-Харбор.

Этот отрывок послужил отправной точкой для нескольких исследований Октавианского института, два из которых показались мне особенно важными. Их авторами были самые разные люди — историки, антропологи, использовались данные исследований СМИ, статистические данные и прочие, и прочие, и прочие. Это были серьёзно написанные работы, они были разбиты на разделы и главы и снабжены сложными математическими графиками. Как я понял, ни одно из них не было опубликовано.

Первое исследование называлось: «Кризис: быть или не быть?»

В подтверждение своих слов о том, что демократическое устройство крайне неустойчивое образование, о том, что множество событий, событий, которые нельзя предусмотреть заранее, могут повлиять на него, о том, что верить в него не стоит. Они приводили множество цитат великих философов, начиная с Платона. Демократия приходит к власти очень редко и задерживается там не очень надолго. Поэтому все значительные преобразования надо проводить как можно быстрее и как можно полнее.

В соответствии с этой теорией любой долгий реформаторский путь — огромный риск. Надёжнее всего было бы придумать «новый Пёрл-Харбор».

Куда бежит вода с холма? Правильно, вниз. Словом, после этого исследования вопрос, поставленный во второй работе, казался абсолютно закономерным и неизбежным. Второе исследование называлось: «Мы или они?»

В первой части рассказывалось о всевозможных природных катастрофах, финансовых кризисах, войнах и терроризме и делался вывод, что ставку следует сделать именно на терроризм.

То есть они решили, что кризис неизбежен и даже выбрали наилучший с их точки зрения. И так, как же они собираются его устроить?

И тут возможно двойное развитие событий: можно устроить его самим, а можно сделать так, чтобы мы к этому были не причастны. В первом случае кризис устраивает само правительство. Какой-нибудь госслужащий натянет на себя старенький бурнус, взорвёт самолёт и случайно оставит свой паспорт, в котором будет указано, что он — житель Ближнего Востока, который потом найдут другие госслужащие. Если же выбирать вариант неучастия, значит надо просто сидеть и ждать, а когда что-то экстренное случится, моментально раздуть его до нужных размеров.

Если устраивать всё самим, можно всё распланировать заранее: и место, и время, и предполагаемые потери. Проблема в том, что спланированная операция, в отличие от естественной, может показаться более искусственной, к тому же, вдруг останутся следы? Какое-нибудь коммюнике или е-мейл или данные о телефонном звонке, или обрывок одежды — всё это может скомпрометировать правительство.

Но и в неучастии есть свои минусы: придётся положиться, что террористы будут действовать жёстко и вовремя.

Отставшая часть исследования была посвящена этому вопросу.

Сначала рассказывалось о терактах, потом приводились данные разведки о том, что происходит в настоящий момент, и делались прогнозы. Это была секретная информация, но сотрудники института Октавиана имели к ней доступ, и они строили прогнозы на будущее и размышляли, какие действия предпримут террористы.

Потом они рассматривали, как можно подбодрить террористов и воспользоваться успехами их операций.

Я вскочил и принялся тигром метаться по комнате, громко крича.

Из кухни появилась Сьюзан.

— Ты чего, а?

— Обалдеть!

— Что?

— Я такое только что прочитал! Чувствую себя Качинским-Унабомбером. Все линии сходятся в одной точке, существует заговор, и они все в нём участвуют. Все! Все они участвуют в заговоре!

— Тихо, тихо, Дэвид. Расскажи поподробнее.

— Видишь эти бумаги? — и я швырнул бумаги на пол. — Эти господа мечтают о новой Римской империи. И им кажется, что идея хороша со всех сторон, единственное, что они пока не знают, как именно это осуществить. Но они уже придумали, что лучше всего будет, если случится новый Пёрл-Харбор. Чувствуешь?

— Чувствую.

— Ни черта ты не понимаешь. Потому что все об этом знают. Потому что об этом спокойно можно прочитать в сети. Как ту же «Майн Кампф». Но эти друзья, — я погрозил пальцем сотрудникам института, — придумали, что делать дальше. Они пришли к выводу, что нам нужен новый Пёрл-Харбор. И надо решить только одно: самим ли сбросить бомбы или же просто не мешаться под ногами у… террористов.

Открой страницу 17. Видишь две схемы? На первой показаны шансы террористов, если они попытаются устроить второе 11 сентября. А на второй, видишь? Видишь, здесь показаны их шансы, если ЦРУ и ФБР отойдут в сторонку.

— Но как же это… Так, ладно. Дэвид, давай успокоимся, — попыталась она успокоить и меня, и себя, — знаешь, да, мы, конечно, не верим, когда нам по телевизору говорят, что наши доблестные службы раскрывают любые преступления. Но и среди них есть нормальные и ответственные люди. Мой брат работает в морской разведке. Нет, конечно, он мой брат и порядочный дурак, но когда дело доходит до того, что надо защищать Штаты, — тут она положила руку на сердце прямо как при принесении клятвы верности, — он верен своей стране, по-настоящему верен, и таких, как он — миллионы.

— Но, конечно, они знают только то, что им разрешают знать. И тут появляется один из засранцев, который написал это, какой-нибудь гребаный антрополог, специалист по современным буржуазным культурам, и пишет подобное, даже математические схемки прикладывает, и большой начальник говорит своим подопечным: «знаете, ребята, то, что мы вчера считали своей задачей номер один, на самом деле это не задача номер один. Задача номер один — это другое». И чиновничишки, карьеристы, подхалимы, люди, которые только и хотят, чтобы им дали спокойно уйти на пенсию, и не задумаются, что нельзя так быстро отворачиваться от прошлых целей, и своим подчинённым не дадут. Обычные работяги, такие как твой брат, будут по-прежнему находить новое и интересное, но всё, что они найдут, никуда дальше их начальства не пойдёт, об этом не узнают даже их непосредственные начальники. Вот тебе и корпоративная культура в действии.

— Не понимаю. Ничего не понимаю.

— Прошлая администрация сделала своей первоочередной целью борьбу с терроризмом. Они сумели предотвратить все атаки, замышлявшиеся на территории Соединённых Штатов. А теракты действительно готовились, смотри, вот список. Террористы хотели взорвать мосты, туннели, аэропорты. Террористы устроили ряд терактов в Африке и на Ближнем Востоке, но у нас, в Америке, не произошло ни одного. Понимаешь?

— Ну да, чего орёшь?

— Да, я ору. Это исследование говорит, что Скотт должен просто им не мешать, просто отойти в сторонку, и тут же произойдут крупные теракты. И когда они случатся, они моментально превратят нашу старомодную демократию, которая всё всем разрешает, в Американскую империю, чьи легионы завоюют весь мир. И это-то и произошло. Ты понимаешь, про-и-зош-ло.

Сьюзан наконец-то поняла. Она поняла, что это не просто какое-то исследование, а инструкция к действию, которой США следовали последние три года. Невозможно поверить, чтобы это было правдой. Это было ужасно, даже просто думать о том, что такое может быть, было почти что невозможно. Но она-то осталась прежней Сьюзи и это очень хорошо. Это будет её коронная история и она обязательно расскажет её и Гейл, и Венди, и Энн, и всем своим подругам, и всем, с кем будет встречаться за столом или за барной стойкой, да и просто всем, с кем так или иначе пересечётся. К этому ей не хватало одного — краткого романа, а я был в таком состоянии, что очень плохо соображал, что я и кто я.