В святого Себастьяна вонзались стрелы, а на теле Николы открывались глаза: на темени, на плече, на животе. Озверевшие чувства сдирали с него кожу. Он весь превратился в глаза и губы.

— Нам нужна ваша помощь, — сказал Сигети госпоже Варнаи.

Хозяйка в знак понимания и соучастия закрыла глаза. Теперь она ежедневно входила в затемненную комнату и слушала бред больного: «Данила, отпусти меня! Прошу тебя, отпусти!»

Она приносила ромашковый чай, подслащенный медом, пирожки и шептала:

— Поешь!

Никола, пытаясь улыбнуться, скалил зубы.

Сплетенные пальцы госпожи Варнаи побелели, она молилась за него. Ей страстно хотелось погладить это измученное существо. Однажды, когда он спал, она запечатлела поцелуй на его лбу. Молодой человек сделал вид, что не заметил этого. Он украдкой посмотрел на нее и тут же раскаялся. В ее взгляде отразилась вся душа женщины.

Лайош Варнаи, приехавший к матери из Сараева, прощупал спотыкающийся пульс Теслы и прописал ему бромид калия.

«Он на пороге смерти», — подумал он и решил проконсультироваться.

Прибывший уважаемый специалист доктор Розенцвейг мстительно закрыл саквояж и заключил:

— Медицинская наука ничего не может сделать для него.

— Да е…ть эту науку! — взбеленился Сигети.

Затащить Теслу в бордель ему так и не удалось, и он решил прибегнуть к другому своему увлечению. Он заставил Теслу делать гимнастические упражнения.

— Поверь мне, — говорил он, поднимая Теслу с кровати, стоящей на резиновом коврике.

Разве не говорил Иоанн Златоуст, что люди всего лишь тени лопающихся мыльных пузырей? Николина окоченелость усилилась глухотой и тошнотой. Амебоподобная душа пульсировала в такт страху. Он шагал по улице как по льду. В гудящем мире каждое движение казалось последним.

Сигети подбадривал его:

— Вставай! Болезнь приходит на телеге, а уходит ползком.

Только Сигети верил, что его друг переборет болезнь. Обозлившись на доктора, он бормотал:

— Люди слепы. Ничего не видят. Ничего не понимают. По крайней мере, большинство.

Он буквально заставлял Николу жить. Ежедневно вытаскивал его на прогулки. Ветер гонял по крышам снежную пыль. Запах мороза был Божественным приветом. Никола тихо ругал надоедливый колокольный звон. Оказавшись под мостом, он чувствовал, как на его череп наваливается огромная тяжесть. Поэтому они гуляли только на открытых пространствах. Сигети уговорил его во время прогулок слегка заняться гимнастикой. Сжимая гантели, Тесла отрывал руки от бедер и поднимал их над головой. Ему было плохо, а когда тебе плохо, начинаешь слышать музыку внутри себя. Прислушавшись к ней, он впервые подумал, что выживет, и ощутил себя как матрос, потерпевший кораблекрушение, который вдруг почувствовал близость суши. В следующий раз это было не предчувствие, но уже уверенность в том, что она близко. Более того, он поверил, что болезненное изнеможение закончилось. Что-то стучало по ту сторону занавеса. Приближалось решение загадки.

Солнце, опускавшееся за холм Буды, осветило замерзшую реку, большой город и двух элегантных молодых людей, прогуливавшихся по усыпанным гравием дорожкам парка. Февраль 1882 года был бесснежным, но морозным. Первый молодой человек был в черном сюртуке, застегнутом до горла, второй кутался в желтое пальто из верблюжьей шерсти. Волосы человека в черном сюртуке были гладко зачесаны назад. Его приятель был полноватым блондином со светлыми усиками, и каждую минуту он непроизвольно морщился.

Тесла был в хорошем настроении и насвистывал мотив из «Зимы» Вивальди. На губах Сигети играла улыбка расшалившегося Эроса.

— В этом парке разыгралась сцена из романа Вильгельмины Шрёдер-Девриент «Записки немецкой певицы», — сообщил он равнодушному Тесле.

Мимо проплыли две женские шляпы с огромными перьями. Шляпы говорили о знаменитом скрипаче.

Тесла и Сигети узнали, что:

— …выглядит он не особенно, но его манера исполнения пьянит…

За ними следовали две няньки. Брюнетка с прямыми волосами и угловатым лицом ухватила под руку блондинку, напоминавшую пончик.

— У меня плохие зубы. Стоит только откусить сладкого, как начинаю плакать, — жаловалась она почему-то со смехом. — А ведь люблю…

Мальчик в девчоночьем платье шлепнулся, и служанка с больными зубами подняла его:

— Встань, Эрви! Не капризничай, прошу тебя.

Наглый воробей скакал по дорожке. Ручные утки трещали клювами, подбирая с травы рассыпанные для них зерна.

— Я почти забыл, что все это существует, — вздохнул Тесла.

Сигети тоже забыл, что мир существует.

Он вспоминал поцелуи Риты.

Он представил, как коленом он раздвигает ее бедра и как — тут у него мурашки пробежали по спине — шуршат ее чулки. Ее лицо танцевало. О муза, помоги мне описать танец этого лица! Гримаса отвращения? Или она тает? Или впала в бешенство, но не может противостоять уносящей их силе…

— Смотри! — встряхнул его Тесла. — Да посмотри же ты на этот закат!

Молодой венгр поднял глаза и увидел чернильно-фиолетовые облака, за которыми золотой диск утопал в пурпуре.

Тесла проводил солнце строками из «Фауста» Гёте:

Сигети огляделся и пробормотал:

— Смотри! Парк покраснел от солнца. И лица у всех стали как у индейцев.

Тесла промолчал.

— Смотри, самшитовые кусты постригли под шахматные фигуры! Смотри, какие кричащие краски!

Тесла опять не откликнулся. Золотой луч отразился во всех окнах Будапешта. Горизонт был приперчен птицами, и солнце тонуло за ними. Когда стая пролетела над парком, Сигети осознал, что его друг все еще стоит как вкопанный, уставившись на солнце.

— Что с тобой? — испугался Сигети.

Никола неподвижным взглядом вперился в огненный шар.

— Посмотри на меня, — звал его Сигети.

— Посмотри на меня, — повторил Тесла. А потом, не отрывая взгляда от солнца, сказал: — Смотри, как я его вращаю.

Сигети оглянулся в поисках ближайшей скамейки.

— Включаю — щелк! — и он поворачивается. Потом — щелк! — он движется в другом направлении.

«Только этого еще не хватало!» — в отчаянии подумал Сигети. Он осторожно взял Теслу под локоть и предложил:

— Давай отдохнем!

Тесла уперся:

— Выключаю. Стоит! И… — Тут он, задыхаясь, болезненно улыбнулся. — Видишь, совсем не искрит.

— Кто?

— Да мотор!

Сигети совсем растерялся.

— Стой! — крикнул он. — Где этот мотор?

— Вот здесь. — Тесла указал на пространство между ними. — Включаю — щелк! И проблема решена.

— Ты решил проблему — чего?

— Моего мотора на переменном токе! Смотри, как он бесшумно работает.

«Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит», — сказал Иисус фарисею Никодиму. Сигети вдруг охватило необъяснимое возбуждение. Он сразу поверил в то, что это, все еще похожее на бред, вовсе никакой не бред. Он вспомнил рисунок, представляющий систему Птолемея с Землей, окруженной небесными сферами. На этом рисунке какой-то большой озорник просунул голову между сферами и смотрит наружу, в космос. Сигети почувствовал себя совсем как тот озорник. Ему стало холодно.

Заходящее солнце сделало лицо Теслы бронзовым. Оно приняло то страдальческое выражение, которое так не нравилось отцу.

— Я решил ее. Теперь могу умереть счастливым!

— Пожалуйста, объясни!

Тесла собрался с духом и принялся тростью чертить диаграммы прямо на усыпанной гравием дорожке.

— Смотри, — начал он объяснять, — раньше все пытавшиеся решить эту проблему использовали постоянный ток. Я же предпочитаю применять как минимум текущий в двух направлениях. Почему? Потому что, когда направление тока в этом генераторе меняется чаще, магнитное поле может возникнуть в большем количестве катушек статора. Все катушки настроены на одну и ту же частоту, но их колебания совершаются не в резонанс.