“Макар” приперся вчера на 11–й – видимо, смотреть ремонт, т.к. в жилую секцию не зашел, несмотря на всю панику и суету в ней. После его посещения ремонт сразу опять ожил, активизировался. Под потолком на всех стенах наклеили какие–то бумажные узорчатые ленточки, совершенно ненужные. Потом притащили 2 мешка цемента – и за ночь заделали и замазали цементом все дыры в стенах, пробитые, чтобы вывести сливную трубу из “приемки” в туалет. Не дай бог, скоро там все закончат и придется опять переезжать, тащить все барахло...
Кончается 41–я неделя, осталось мне на сегодня 282 дня. Недавно я поймал себя на том, что, просыпаясь рано утром, в 4 или 5 часов, и при полном июньском утреннем свете видя ряды лежащих и дрыхнущих этих тварей, бессмысленных злобных насекомых – я уже не проклинаю их про себя, как проклинал каждое утро на 13–м и искренне желал, чтобы они все передохли. Почему? Нет, конечно, эти твари, на 11–м, ничем не лучше тех, и я , в принципе, уже замечал, что не одну только цыганскую обезьяну – всех или почти всех их можно было бы без труда перебить в этот сонный утренний час, если, скажем, ходить – и протыкать им грудь или брюхо длинным и остро заточенным стальным штырем. Представляете, целая секция трупов?.. :)))) Но обычно я теперь даже не проклинаю их, даже не думаю о них вообще, и объяснить это можно только одним: мне все более и более становится наплевать на них по мере того, как приближается освобождение; наплевать на этих насекомых, на весь их мушиный рой, я просто–напросто перестаю их замечать. Все больше и больше, почти постоянно теперь – я думаю о том, как приеду домой, как меня встретят, что там будет и как в 1–й день, во 2–й, как пройдет первая встреча с Ленкой, и т.д. и т.п.
10–22
Еще одно событие – мелкое, забавное и уже ставшее, увы, привычным. Знакомый с 8–го, зайдя сейчас ненадолго, рассказал: оказывается, “по(д)ложенец”, мерзкая “мусорская” тварь, в открытую работающая на штаб и оперчасть, приходил сейчас на 8–й (а м.б., и не только туда), собирал всех – и говорил опять (какой уж раз!..) “за” зарядки, обеды, даже “шкерки”... Понимаете, то есть, ЧТО он говорил? Что надо всем непременно ходить на зарядки, в столовку, и – даже, что меня особенно возмутило! – что “шкерки” не должны висеть, т.к. они – постоянный объект войны со стороны “мусоров”, да и правилами, в принципе, запрещены. Т.е., эта мразь упорно продолжает проповедовать и навязывать чисто “мусорские”, режимные порядки и правила от имени своего блатного “авторитета” – и никто ей не осмеливается возразить, тем паче – разоблачить прямую агентуру деминых–макаревичей...
12.6.10. 15–08
Суббота. “Праздничек”. Зарядки с утра не было. В секции играет “Сектор Газа”, а на улице ливень, гроза с громом и молниями. И весь день погода была хмурая, предгрозовая, шел мелкий дождичек, дул ветер и нависало низкое, серое, затянутое тучами небо. Первый матч с размахом задуманного, на целый месяц рассчитанного “турнира ИК–4 по футболу” (график на стенде у столовки на большом листе ватмана, с подписями Русинова и “Макара”), начавшийся сегодня в 15–00, как раз попал под этот ливень... :)
Событие за день пока только одно: утром в “приемке” подрались “молотобоец” и старший, наиболее злобный “козел” еще прежнего 11–го, потенциальный убийца Маньки в том году. Они друг друга недолюбливали давно, из громких разговоров (со своими) старшего “козла” я это знаю, кажись, еще с того года. Сегодня где–то в начале 9–го, когда я завтракал – сперва у них была там, в “приемке”, короткая схватка, которую я со своего места толком не видел. Потом они стали ругаться, и старший “козел” припомнил “молотобойцу” какой–то случай, когда тот “ломился на вахту”,а тот, естественно, это отрицал. Потом – я вышел в “фойе”, успел обернуться сразу за их дверью – и мне хорошо был виден следующий акт “драмы” (трагикомедии, точнее). Как ни странно, “молотобоец” оказался сильнее или ловчее, уж не знаю, хотя он на 7 лет моложе (22 против 29) и не служил в десанте, как тот. Просто мощно накачан, да и сам крупный, здоровый, 22 никогда не дашь, можно дать и 30. Они не дрались, просто сцепились и стояли в такой позиции, держа друг друга. “Молотобоец что–то выговаривал своему противнику, а тот в ответ повторял, как заводной, только одно: “Убери руки!”. “Молотобоец” после этого сразу же пошел в телевизионную – “ставить в курс” блатных, которые сейчас живут там, и я слышал попозже, как он говорил одному из них (наркоман, давивший на меня по поручению Палыча из–за стоящей под шконкой сумки), что тот, его враг, “получил по ...”. А надо еще упомянуть, что на днях тут сменился “домовой”: тот гнусный долговязый наркоша уехал на “девятку” – туда опять стали вывозить оставшихся “второходов”. Так вот, сейчас вместо него – здоровенный блатной лось, еще выше и накачаннее “молотобойца”, –26 лет, и до раскидываний прошлой осени был здесь же, на 11–м, потом убран на 6–й, а недавно – не знаю уж, почему – вместе с еще одним здешним блатным, проведшим зиму на 8–м, возвращен обратно. Так вот, уже днем, перед обедом, в “фойе” я слышал, как перед этим блатным лосярой старший “козел” оправдывался за свое утреннее поражение: “не успел”, мол, – “молотобоец” схватил его за горло и стал душить (действительно, примерно за горло и держал). И обещал, если тот еще раз “дерзанёт”, взять дужку и (непечатно) его, “мотолобойца”.
Ну что ж, 2 подонка подрались – замечательно! :) Если они убьют друг друга, или хотя бы один из них проиграет эту войну и будет убит или покалечен, я лично порадуюсь от всей души. Поделом вам, мерзкие злобные твари!..
15–58
Пока переписывал это все – не просто шел дневной обход по баракам, но на 9–м, а потом на 4–м вдруг, неведомо с чего, устраивал проверки по карточкам, всех с этих бараков оповещали “по лагерю домой”. К нам на 11–й только что приперся Степышев и тоже объявил: выходить и строиться. Тьфу, будь ты неладен!.. Но не успел я еще одеться – Степышев ушел на “контрольную” и стали говорить, что проверки вроде не будет. А гром тем временем, после короткого перерыва, когда не было дождя, – грохочет еще яростнее...
13.6.10. 8–43
Вечер вчера выдался неожиданно веселый. :) После ужина, где–то минут за 40 до 7–часовой проверки вдруг так жутко и безнадежно потемнело небо, что стало ясно: сейчас хлынет! И действительно, вскоре пошел не просто дождь – ливень, сплошная стена воды; по–моему, в этом году такого еще не было. Вскоре началась и гроза – опять! – загрохотал гром, засверкали молнии. Почти тут же вырубили свет, как они тут, я заметил еще тем летом, всегда делают при сильных грозах. Нет света – нет и воды, как обычно. И дождь льет. И проверка скоро.
Что делать? Я был уверен, что погонят прямо под этот водопад, на улицу – и все покорно поползут, никто даже посчитаться в той, пустой секции, сдвинув к стене все банки с краской и пр., не заикнется. Была мрачная уверенность и тяжелые размышления о том, остаться ли в мокрых майке и штанах, пока высохнут, или, придя, сразу переодеваться.
Но случилось чудо, нечто совершенно непредвиденное и до сих пор немыслимое: они не стали проводить эту проверку! Вот так!!! – “мусора” просто не пришли вообще, никто никого никуда не выгонял; даже в 9–м часу, когда дождь уже кончился и даже выглянуло чуть–чуть солнце – никто не пытался наверстать упущенное. Поразительно, но у них хватило ума, во–первых, не раздражать зэков проверками под проливным дождем (но на это–то им плевать!); а во–вторых – понять, что из 2–х проверок, разделенных всего 2–мя часами, вполне достаточно провести одну, – никто за эти 2 часа не убежит. Теперь, конечно, разумным и логичным следующим шагом было бы – отменить эту 7–часовую проверку совсем, за ненадобностью – побаловались ею 8 месяцев, со 2–го ноября, и хватит! – но это вряд ли... :)
Неожиданности, впрочем, продолжались: вдруг явился Палыч, которого не было весь день! И не просто явился, но выгнал на 9–часовую проверку всех, включая “постельных”Ничем особенным такая чрезвычайщина не диктовалась, их вполне можно было посчитать и в кроватях, сейчас не зима, когда была темнота, холод, ни света, ни воды, ни тепла; подумаешь, какое ЧП – из–за дождя одну совершенно ненужную проверку не провели, так уже всех выгонять. Но он выгнал всех; после проверки ушел, после отбоя, в 11–м часу, вернулся, а сегодня – на подъем: оказывается, эту ночь Палыч дежурил в санчасти.
