В общем–то, настоящей трагедией это станет для сигаретчика, для меня это не столь большая потеря. Ничего из жратвы эта мерзкая “крыса” не взяла...

1.11.10. 17–19

События сегодняшнего безумного дня. Первое – баня (понедельник). Долго ждал “лейку”, весь взмокнув от пота, долго вытирался и никак не мог вытереться насухо, обсохнуть и в мучительной, битком набитой этой тесноте одеться. Но все же кое–как помылся, пошел в барак.

Где–то около 11–ти – паника: на “большом” 2 “мусора” и 2 в масках! На тот “продол”. Потом там же оказались Куртюков, Агроном и какие–то “девяточные” “мусора”. Вместе с “масками” они пошли по всем баракам того “продола”. По слухам, это было именно то, о чем я думал (с иронией) и чего боялся все эти годы в Буреполоме: комиссия, совмещенная со шмоном! :) Говорили, что они докапываются (на тех бараках) до всего, буквально до всего, и поэтому местная блатота требовала убрать ВСЁ! – хотя вначале речь шла только о телефонах.

Перед проверкой “комиссия” с “масками” ушла на “контрольную”. Я так и знал, и сумки мои так и стояли под шконкой; лишь сырые полотенца пришлось убрать с торца.

Тут оказалось, что я записан в список, кого вызывают в посылочную! Что за черт? Т.к. посылок мне явно никто не слал, я сразу подумал, что это что–то вроде ценного письма, м.б., и бандероли с книгами (хотя уже все знают, что их сюда не пропускают).

Пошел. Вызвали одним из первых; оказалось, это действительно бандероль с книгами – от Виктора Павленкова из США, того самого, что к д/р в конце августа прислал мне перевод песни “лесных братьев” с эстонского, и я потом отвечал ему, просил рассказать о себе. Он и прислал свои книги – как я успел разглядеть, как минимум на части из них красовалась его фамилия. Разумеется, книги мне не отдали, ссылаясь все на тот же нелепый и хамский запрет от апреля 2009, здесь же, над окошком, наклеенный. Я сказал, что на их незаконные действия напишу жалобу, и ушел.

К сожалению, в посылочной простоял я только до начала 2–го, а в ларек надо было лишь к 2–м часам. Пока ждал на бараке – явился тот выродок–узбек с 4–го, который и так уже с сентября должен мне 112 р., но не только не отдает, а пришел вчера клянчить еще – ему, видите ли, на “расчет” за проигрыш в нарды нужно 5 пачек сигарет. Именно по этому поводу я и полез вчера после отбоя в баул и обнаружил, что сигареты украдены. Узбек теперь клянчил, чтобы я купил ему их в ларьке – и сообщил, что накануне нашел–таки 5 пачек на “расчет” – занял, по его описанию, вот у того самого сучонка, который спит надо мной. Тот дал ему – на мой уточняющий вопрос – сигареты россыпью, а не в пачках. Последние сомнения исчезли. А эта узбекская тварь, которой я лишь сказал вчера насчет ларька “посмотрим” и подчеркнул, что ничего не обещаю, – насела так неотступно и назойливо, как будто я именно обещал. На его счастье, выбитых денег мне хватило, и долг мне этой твари, таким образом, возрос до 200 р. Долг, который едва ли будет отдан...

Ну, и последняя, самая захватывающая серия – пока стояли в ларьке, там прошел слух, что “маски” пошли уже и на наш “продол”. Не теряя времени, я поспешил в барак. Сперва говорили, что с “масками” все те же, что ходили и утром; но потом выяснилось, что Агронома и Куртюкова вроде бы уже нет, а только “девяточные”, и что это уже не комиссия, а просто шмон.

Когда я пришел, они были на 12–м, а весь 12–й гулял во дворе. Я сперва подумал, что это они готовятся идти в столовку на обед – как раз в это время – и не придал значения. На 8–м в секциях было пусто и голо, насекомые еще не пришли с обеда, а убрано еще с утренней “комиссии” было все, что только можно убрать, начиная со “шкерок” и через проходняк от меня усердно опустошали тумбочку, набивая все, что “нельзя”, в баул, чтобы нести его в каптерку (как будто там не найдут!..).

Они были на 12–м долго – до 4–х примерно, даже дольше; часа полтора, в общем. Зато потом ушли, не пошли уже по остальным баракам. Огромный вздох облегчения! – но и дикие слухи, как по бараку, так и от зашедшего недавно сигаретчика. Отбирают все вольные вещи (ну ладно, свитер и спортивную куртку надеть на себя – пусть снимают), всё “неустановленного образца” – в том числе одеяла, и это притом, что с воли их сейчас не пропускают... Завтра, по словам сигаретчика, это должно продолжиться, – шмонать будут все бараки, хотя, м.б., какой–то и пропустят. На 3–м, говорят, забрали чайники, кастрюли и т.д. – чайник мой, открыто стоящий в тумбочке, под угрозой, но куда его прятать? – да и почему я должен прятать вещь, легально сюда пропущенную и не упоминающуюся в списке запрещенных?..

Да, и конец срока здесь не легче начала... Без чайника и теплого одеяла оставшиеся мне 139 дней могут показаться адом, какого не было еще до сих пор – хотя, конечно, на крайний случай можно укрываться телогрейкой. Я с ужасом и замиранием сердца жду следующего дня...

2.11.10. 8–20

И последний акт вчерашней драмы. Когда уже строились на вечернюю проверку – вдруг поднялась паника – промелькнули “маски”. Я их не видел за головами впереди стоящих, но прошел слух, что они зашли к нам. Насекомые побежали обратно в барак – прятать все, уже вынутое было после ухода их днем с 12–го. Но оказалось, что к нам вошел лишь “мусор”, который считает проверку, а “маски”, и с ними то же дневное “девяточное” и пр. начальство – на 13–м.

Все были уже в бараке, когда, возвращаясь с 13–го, они зашли к нам – Агроном и какие–то незнакомые начальственные хари в фуражках, но без “масок”. Пройдя по обеим секциям, Агроном проревел, что до отбоя осталось 2 минуты (на самом деле 5), вышел со свитой в “фойе”, потусовался где–то там (устроив кому–то разгром и разнос, как обычно), после чего вошел к нам в секцию с криком: “Всё, проверяю отбой!!!”. Свет тут же вырубили, я лег, не раздеваясь и не доставая одеяла, на шконку, в ногах у меня сидел тот мелкий верхний сучонок из Питера, а на соседней шконке – еще один. Сучонка Агроном проходя мимо, треснул по голове какой–то трубкой, в темноте похожей на дубинку, но, судя по звуку, пустой внутри, и повторил приказ об отбое. Тот сказал, что не хватает мест; Агроном, ни на секунду не задумываясь, как обычно, выдал очередной идиотский совет: “Тогда ложись рядом с ним” (со мной, то бишь) – и стал стараться рассмотреть в темноте мое лицо. Немного еще поколобродил, вся кодла ушла – и свет, разумеется, тут же включили, “отбоя” как не бывало...

А когда еще выходили на ужин, “козел” сказал мне, что звонили и вызывали в спецчасть. Вызывали еще днем, заранее, но из–за всей паники со шмонами я не пошел; да и не было охоты стоять в очереди за бумажкой об очередном отказе в УДО. А тут – решил пойти вместо столовки туда. Прошел через калитку “1–го поста” – она была открыта, хотя магнитный замок с “домофоном” (переговорным устройством) уже накануне был на ней наварен. Получить бумажку заняло не больше минуты, т.к. очереди уже не было. Иду обратно – калитка уже закрыта! Вот тебе раз!.. Рядом никого из “мусоров”, и лишь из “домофона” тихо, как с другой планеты, доносится какое–то бормотанье. Шли другие зэки, нажали, сказали, куда идут – им открыли, и я тоже прошел. Во всяком случае, “домофон” явно без видеокамеры, как ходили слухи еще летом, и откуда открывается, непонятно, – с вахты или с “нулевого”. Стоять перед ним, за глаза, в дерьмовый этот динамик упрашивая, чтобы открыли калитку (в баню или в ларек, – больше мне туда незачем) будет еще одним моим унижением здесь...

После завтрака большинство насекомых в бараке, как обычно, завалилось спать. Но еще с подъема они носились, снова все прятали, таскали туда–сюда баулы, и слово “каптерка” висело в воздухе, как обычно висят другие, куда более любимые ими слова – про чужую сексориентацию... Нервы у меня напряжены, натянуты до предела – хоть комиссия и прошла здесь, но шмон все равно возможен, и не столько страшен сам шмон, сколько – находиться в этой вот толпе трусливых, панически мечущихся тварей, которые и тебя непременно хотят подровнять под свой стандарт, заразить своей паникой; они все попрятали – так чтобы и ты тоже (хотя они потом половину спрятанного не находят), а то вдруг на них из–за тебя “заострят внимание” “мусора”...