Немножко успокоился после бурных утренних впечатлений, огляделся – будку посреди “продола”, привезенную с того (бывший “5–й пост”) уже доделали, она стоит на высокой раме из труб, в обе стороны сварены железные лестницы, в саму будку уже вставлены окна, но еще без стекол. Глядь! – а на калитке 11–го, там, где замочные петли, уже висит небольшой стальной тросик, а на нем – новенький навесной замочек! Калитки по всему “продолу” еще открыты, но – судя по степени готовности будки, осталось уже недолго. Недолго музыка играла!.. Их открыли в марте, тогда же, когда упразднили СДиП – и, м.б., уже завтра, с 1–го августа, калитки закроют снова. Опять пройти к “телефонисту” станет проблемой – но насколько же сейчас выше стал процент пустых, бесполезных приходов к нему, когда он просто не дает мне “трубу” или выкидывает еще какие–нибудь мерзкие фортели...

Да, завтра 1–е августа, последняя треть лета начинается. Год – под уклон... Сегодня суббота, и завтра, значит, заканчивается 34–я неделя до конца, ознаменованная длительной свиданкой с матерью (впервые в V.I.P.–комнате) и погромом на моей шконке, выбросом всех вещей во время ее, 29–го. На сегодня мне осталось сидеть здесь 232 дня, или 33 недели и 1 день.

2.8.10. 9–56

Все безумнее и безумнее жизнь здесь, в этой психушке, в этом всамделишном, без всяких шуток, сумасшедшем доме... Просто кошмар какой–то... Волосы дыбом от всего, что они творят, эти насекомые вокруг – а я–то завишу от них, завишу в самых что ни на есть главных – бытовых, повседневных, чисто житейских, вроде бы мелких, но исключительно важных вопросах...

Воду так и приходится лакать из–под крана, бутылки нет. А сейчас они начали такое, что буквально глаза на лоб от изумления – снова ломать туалет!! Опять долбят ломом те три “дальняка”, что были уже сломаны в том году, 26 ноября, месяц стояло так – и только к новому году, слава богу, сделали, сложили заново из кирпичей. 8 месяцев простояло – и вот опять долбят, ломают 3 из 4–х. Зачем??!!! Понятия не имею, и даже “козлы” между собой об этом не говорят, – я слышал, как они спорили и ругались, что именно там долбить и кому, еще до начала самой долбежки. Но – тогда, зимой, были постоянные очереди в “фойе” к единственному оставшемуся “унитазу”, но тогда хоть было место для этих очередей! Теперь же – оно забито, в нем стоят 5 шконок, проходик между ними и “фазой” (а дальше – умывальником) оставлен такой узенький, что двоим не разойтись. К умывальнику не подойти – вечно там плещется целая толпа (особенно почему–то любят эти идиоты намывать там ноги – как будто ноги у них потеют больше всего, при том, что все ходят без носков и в тапках). И – разумеется – это опять будет целый большой кусок “жизни” здесь, с развороченным, разломанным туалетом – нет ни малейших иллюзий, что они восстановят разломанное быстро. В тот раз – месяц, до Нового года; в этот – как бы не пришлось тоже до Н.г. ждать, а до него еще 4 месяца...

Ужас!.. Кошмар!.. Они испортят твой быт, самое простое, – не дадут тебе спать своим светом по ночам (как было постоянно до ремонта); выбросят бутылку – и тебе не из чего будет попить воды в дикую жару; разломают 3/4 туалета – и тебе волей–неволей придется толпиться часами, в жуткой тесноте и толкучке, в очереди туда, – очереди, стоящей на проходе, загораживая другим дорогу, и тебя за это все будут толкать и материть... Ты ненавидишь их и презираешь, категорически не считаешь за людей, гордишься своим превосходством над ними – неизмеримым превосходством человека над мерзкими насекомыми, мокрицами и пауками; ты живешь среди них по формуле из “цитатника” Корчинского: “И познаете истину, и ненависть к ней сделает вас свободными”, – но они испортят, испоганят твой быт, твои самые простые, элементарные жизненные потребности – еду, питье, сон, туалет... – потому что это в их власти, потому что ты в одиночку не можешь им помешать раздолбить там “дальняки” ломом (под звуки этих ударов я сейчас пишу) – а ты будешь мучиться, страдать, проклинать свою жизнь, а этим ублюдкам будет – как и всегда – наплевать на тебя... Вот в чем ужас этого положения – 100 нормальных, приличных, цивилизованных людей, рассеянных среди миллиона быдла...

А вчера был “момент истины” с “телефонистом”. Я зашел к нему после ужина – и этот ублюдок наотрез отказался дать мне телефон. Единственное (нелепое!) объяснение – "чтобы ты не писал про эту зону” и не рассказывал про нее матери, а то напишет она. Уже без всяких вообще дополнительных условий – типа, как раньше, “я сам тебя позову”, или “завтра”, или с жесткой цензурой разговора, чуть не наклонившись надо мной, чтобы лучше слышать, ЧТО я говорю... Нет, – на сей раз просто не дает, и все! Я ушел, плюнув в сердцах и не дослушав его брехню...

2 раза – сразу от него и еще потом, попозже вечером – заходил к “запасному варианту” на 8–й, к последней своей надежде, последней тоненькой ниточке, еще связывающей меня с миром нормальных людей – и не мог его найти! Обошел обе секции – нету; спрашиваю, где он – отвечают хамством!.. После вечерней проверки, как всегда, переоделся и вышел погулять, подышать из проклятой духоты барака. Подул ветерок, было уже почти темно, свежо, в общем – прекрасно на улице. Никуда идти я не планировал, просто побродить по двору, посидеть на лавке, когда освободится. Но вспомнил эти свои неудачные поиски днем – да куда же он, черт возьми, делся?! – и спонтанно, тут же на месте, решил сходить на 8–й еще раз.

Стал там расспрашивать – оказалось, он уже переехал из секции в “культяшку”: у них там тоже перманентный какой–то ремонт, и блатные тоже, как здесь, живут в “культяшке”, хотя и обе секции тоже заселены; где, собственно, ремонт – непонятно. Он встретил меня известием, что мать уже звонила, и – сам набрал ей. Мать сказала, что на ее звонок на 8–й этот тип ответил: сегодня меня позвать не получится, давайте лучше завтра (ага, как же, щаззз!!! Пойдет он меня завтра звать, да и вообще – вспомнит обо мне...) . А на мой рассказ об отказе “телефониста” – к моему удивлению, мать выразила уверенность, что он, мол, еще будет мне давать телефон, т.к. ему надо, чтобы мать клала ему на счет деньги. Ну что ж, дай бог, но все же в дальнейшее пользование этим вариантом мне верится слабо. Когда–нибудь все кончается, и этот полный разрыв, после множества предварительных полуотказов, постановки разнообразных условий и пр. должен был когда–то наступить.

Во время своих блужданий “продолами” и “дорогами” на 8–й встретил вчера блатного цыгана с 9–го, не так давно приехавшего. Первый раз я видел его еще в начале июня – он приходил к мерзкой цыганской обезьяне и с ней, с другими цыганами долго, все утро пил чай и рассказывал о себе, а я лежал (дело было еще в той секции, во время ремонта в этой) и слушал. Потом, недавно, ему рассказали обо мне – и он приходил специально знакомиться со мной, расспрашивал про Страсбургский суд, с тех пор дружески здоровается при встречах. А я, давно уже задумав, после долгой беседы на “продоле” как раз спросил его вчера про самое главное: нет ли у него “трубы” и не может ли он мне дать позвонить домой. Так эта тварь, оказывается, уже наслышавшись, что я “пишу” и “всех здесь достал”, несмотря на все “хорошее” (с виду, когда ничем не рискует) отношение, стала пристально расспрашивать и докапываться: “стоит” ли у меня запрет на пользование вообще телефоном от “подложенца”. Я сказал, что не знаю, впрямую мне никто ничего не говорил, – но уже по самому вопросу ясно, что, узнай о точном наличии запрета, эта харя мне “трубу” не даст ни за что, а узнать ей не составит труда – достаточно просто спросить на 10–м...

А мать сегодня, с утра, уехала на отдых до 13–го в какой–то пансионат в Подмосковье, в районе Истры и Нового Иерусалима. На лечение, как она особо подчеркивает, а не только на отдых.

...Долбят и долбят туалет, разносят его ломом в мелкое кирпичное крошево...

10–44

Нет, оказалось еще хуже, чем в тот раз – раздолбали вообще весь туалет, не оставили ничего! Завхоз, которого я, надеясь на его “хорошее” отношение, попытался спросить, безучастно сказал, что, мол, течет на 1–й отряд, а о перспективах починки – вообще ничего... Мрази... Здесь вообще надо говорить только шепотом на ухо, – хоть я и не повышал голоса, но слышавшими мой вопрос в “фойе” он был встречен целой чередой глумливых “советов”...