Промывание не помогло вообще, но от выпитого лекарства через пару часов, как вернулся, стало мне полегче. Я уж думал, что все, кончились мучения, и сладко заснул после 3–х бессонных ночей. Но увы – после пробуждения адские боли возобновились, еще сильнее прежнего. Да что за черт??!!!
Сжав зубы, пришлось проситься в больницу снова. В конце концов, боли такие адские, что я имею право их побеспокоить, тем более, что обращаюсь отнюдь не часто. А утром, кстати, к болям добавилась еще и рвота – хоть я ничего почти не ел – и общая слабость, очень мучительная.
Пришел уже другой “мусор”, помоложе, и повел меня снова, расспрашивая по дороге, какая у меня статья, почему хожу с палкой, и т.д. Врачей, естественно, уже не было, и пошли прямо наверх, к дежурной по стационару медсестре.
Рецепты на этот раз были уже другие: она сделала мне укол ношпы, дала с собой таблетки – ту же ношпу, активированный уголь и панкреатин, объяснив, как их принимать. За вечер я выпил их (по настоянию матери) довольно много – и опять началась рвота (хотя с утра я не ел вообще ничего, – не лезло, не было совершенно сил, на еду даже смотреть не хотелось, – и желудок был абсолютно пуст). Панкреатин я пил и утром – дневальный по этажу дал его матери в ответ на ее просьбу еще до первого моего визита к врачу, и я догадался, что рвоту вызывает именно он.
В общем, после этого визита тоже ничего не изменилось. В ужасе и изнеможении я прикидывал уже, что делать мне завтра, выйдя со свиданки. По всему выходило, что после 3–х суток таких мучений и бессилия всех лекарств надо ложиться в больницу, – просить, чтобы положили. Но – и больница эта у них туфтовая, это я знал давно, а тут как раз еще раз убедился на собственном опыте. И тоскливо прикидывал, сколько всего надо будет тащить с собой в больницу, чтобы мало–мальски нормально там устроиться, кто все это потащит, а место мое в бараке тем временем, естественно, займут, все вещи, бумаги, книги и пр. выбросят...
Но всему на свете бывает конец. Конец – безумный, феерический, несказанно счастливый для меня, которого я уже и не ждал – вдруг наступил для меня в 4 часа этой, последней на свиданке ночи, накануне расставания. И, наверное, человека счастливее меня не было в тот момент не то что во всем Буреполоме, а во всем мире...
Отступила сразу мучительная, давящая, тупая боль, исчезла как будто свинцовая гиря, лежавшая 3 дня в животе – и я легко и спокойно заснул на оставшиеся до подъема 2 часа. Заснул, словно вернувшись – если уж не с того света, то из той, неведомой мне еще доселе реальности, в которой болезнь полностью сковывает, парализует человека, отменяет все его планы и заставляет проводить недели, месяцы, годы в больницах. Недаром болезнь, помню, Карамьян назвал когда–то вместе с войной и тюрьмой, приводимыми мной как самые тяжелые испытания в человеческой жизни. И только заглянув в этот жуткий, мрачный подвал, в эту мне немыслимую, а для кого–то – единственную жизнь, – сразу же понял я, что цепляться за такую жизнь точно не стоит, что полуживотное, в адских каждый день муках существование – неприемлемо, непереносимо и унизительно для человеческого достоинства. Дай бог мне умереть сразу, без болезней и мук, избегнув такой судьбы...
31.3.10. 15–07
Среда. Утром, после 10 уже – прется с обходом Макаревич (обход был неофициально обещан еще вчера, но не состоялся). Поднимается обычная суета, убирание вещей, снимание с дужек и т.д., но баулы, слава богу, не тащат. “Макар” заходит в барак, но через минуту – уже дальше по “продолу”. Во входную дверь я вижу, как он точно так же на минуту заходит и на 6–й. И дальше – видимо, во все бараки так, не дальше “фойе”.
Еще он на “продоле” – ровно в 11 часов прется шмон–бригада – 9 человек, 1 на тот “продол”, остальные на наш. Ну да, ровно год назад, 31.3.2009, они тоже приперлись на 13–й в 11 уже, если не позже, и устроили шмон с вещами – чудовищный погром, навеки мне памятный... Идут дальше, мимо нас. После обеда я зашел к “телефонисту”, коротко позвонил матери (вчера в 5 вечера, пока она ехала, мобильник ее был недоступен), и он сказал, что они были на 7–м, но недолго, потом “убежали” на 10–й (через “дорогу” ясное дело).
На 11–м опять полный тарарам во дворе, еще до проверки опять отключили воду –всё делают и делают канализационный колодец во дворе. Кирпичи в нем давно все отбили и выгребли, – теперь придумали забить внутрь сколоченный из досок прямоугольник, типа – каркас для этого колодца, чтобы земляные стенки не осыпались. Интересно, за сколько сгниют эти доски, – думаю, до следующего года уж точно. :) Во время проверки один “обиженный” – видимо, с 1–го, но точно не с 11–го – маленький, лет 18, в длинных болотных сапогах, залез в эту яму и ведром вычерпывал со дна воду, выливая ее в дюжину стоящих на краю ямы и регулярно выносимых его коллегами ведер. (Не дюжину, конечно, штук 5–6.) Зачем уж это надо, не знаю –вычерпывать воду, когда ясно видно, что она все равно течет понемногу и из сточной трубы (хоть вода в бараке и перекрыта), и набирается из земли, как тут повсюду, в любой ямке. Погром довершается еще и массовой расчисткой снега – выкидывают лопатами снег из старых, слежавшихся сугробов, в которые скидывали его, чистя двор от снега всю зиму. Снежные комья валяются по всему двору, сквозь толстенную ледяную корку текут по уже давно проложенным руслам канализационные “речки”, всё везде разбросано, вытащено, разворочено, – в общем, весна и полный разгром, какого не увидишь обычно в городе в эту пору. Старые сугробы так же методично раскапывают и выкидывают по всей зоне, хотя на кой это хрен, почему бы этому снегу не лежать и не таять спокойно по углам и обочинам – непонятно. Ждать этого недолго: на улице уже тепло, солнечно, погода превосходная; на всех “продолах” страшная грязища и местами постелены доски. Последние слухи – после обеда, говорят, взялись ломать “11–й пост” – бывшую СДиПовскую будку неподалеку от нас, откуда еще недавно кнопкой открывалась калитка 11–го; но этого процесса я пока не видел.
Самые сильные впечатления последних дней у меня – от новости, сообщенной еще по дороге в барак двумя, взявшимися помочь донести баул: взрывы в московском метро! 29 марта, т .е. накануне, утром, на станциях “Лубянка” и “Парк культуры”. Кто–то, не помня точно, сказал поначалу: “Парк Победы” – и я подумал, что – вместе с “Лубянкой” – м.б., это символический подарок ИМ к их предстоящему в мае “праздничку”. Но даже если нет, – горячо одобряю, поддерживаю и от души аплодирую все равно!! Как там у меня в приговоре было написано? – “Стомахин, одобряя преступников и террористов...” :)) Вот–вот, одобряю полностью. И, конечно, не потому, что мне лично что–то сделали эти 37 или 39 погибших, – нет, отнюдь. Просто все это государство, “современная российская государственность”, возникшая в 1991 г., с 1994–го стоит целиком и полностью, однозначно и безоговорочно на чеченской крови. То, что было сделано этим государством – полномасшатбный и чудовищный по жестокости геноцид чеченского народа, гибель более чем каждого четвертого чеченца, – это не может быть забыто. Это – та почва, из которой растет и будет расти справедливое возмездие; и самая справедливая его форма – это вот именно такая, просто в метро, в толпе, по формуле “на кого бог пошлет” – так же точно, как они бомбили чеченские города. Никакого искупления, никакого раскаяния Москва за все содеянное ею на Кавказе не проявила до сих пор ни на йоту, зато очень возмущалась грузинским “геноцидом” мифического “юго–осетинского народа” в 2008 г. Что ж, значит, все справедливо, – если учесть размер этого “скелета в русском шкафу” и его зловоние. Причем эта глобальная суть произошедшего совершенно не зависит от того, кто и как конкретно организовал вот эти конкретные взрывы (м.б., вовсе и не чеченцы). Уже почти 4 года нет Басаева – но дело его живет и побеждает русских чекистов, прокуроров и ментов! И слава богу!.. Геноцид не может остаться без таких вот долговременных последствий, эта кровь прорастает сквозь любой асфальт, под который ее пытаются закатать, чтобы заставить всех всё забыть, – как будто ничего и не было – никакой войны, никаких ковровых бомбардировок и “зачисток”... Эта правда будет адским огнем возмездия прорастать и дальше, расцветать взрывами в русских городах, в метро, в школах и театрах – и это в большом историческом смысле справедливо, иначе и быть не может. Те “невиновные”, “невинные”, “мирные” москвичи, которые там погибли – они были пусть молчаливыми, пассивными, но соучастниками этих преступлений кровавой русской военщины, ибо все зло в мире совершается с молчаливого попустительства равнодушных. Они голосовали за Путина, да еще 2 раза – этого, в принципе, уже достаточно; но еще важнее – они просто НЕ ХОТЕЛИ знать правду, не только не интересовались ею – что же это там на самом деле творится в Чечне и почему? – но активно отпихивали ее от себя, когда вот такие, как я, пытались им ее совать прямо в руки, чуть ли не насильно – той же листовкой или самиздатской газетой на митинге или в переходе... Ну что ж, не хотели знать, не интересовались, отталкивали от себя правду, давали безоговорочно карт–бланш Путину, даже сами не зная, на что, – что ж, получите сполна теперь, господа “мирные и ни в чем не повинные москвичи”! Аллах акбар! :)
