Прихожу из столовки, завтракаю где–то до 9–ти, до 8–50 утра – и, если это будний день, начинаю ждать шмона. Писать особо нечего, дневник переписывается в режиме “реального времени”; читать вообще нечего, кроме Ницше; так что – или спать, но тогда проспишь Палыча или шмон, или же – маяться, томиться, лежать без сна и бегать к окошку на “большой продол” – смотреть, не идет ли шмон–бригада...
Куда вы меня загнали, суки?! И за что?.. И какой ненавистью, какой кровью я отплачу вам за это когда–нибудь, если только смогу!.. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ваше проклятое государство навсегда провалилось в тартарары, желательно – вместе со всем населением...
Осталось мне сидеть 463 дня, 66 недель и 1 день, чуть больше, чем год и 3 месяца.
А туалет в бараке так и работает – на четверть своей мощности; остальное стоит по–прежнему раздолбанное и прикрытое железным листом. Туда постоянно очереди, попасть почти невозможно; но – все это быдло уже привыкло, о ремонте, о том, чтобы как–то расшевелить начальство, ускорить этот процесс, восстановить все–таки туалет в нормальном виде, как он был раньше – никто даже не заикается...
Позавчера, в четверг, “день растрат” в ларьке, наглый “телефонист” таки стряс с меня опять 200 рублей. И – чудо! – впервые не обманул: сказал, что надо отдать кому–то долг, эти 200 рублей – и действительно, получать с меня чек пришел вместе с телефонистовым дружком–соседом совершенно незнакомый мне парень. А насчет “трубы” – мельком видевшись вчера на бегу, обещал зайти попозже, рассказать, как там у него обстоит, но – и не подумал даже...
13.12.09. 6–25
Воскресенье началось очень весело: пришли на подъем “мусора”, я сел на шконке, и смотрю – сумка с хлебом и колбасой, висевшая у меня над изголовьем шконки, валяется внизу, на пакетах, а не висит, как ей положено. Сама упала? Беру ее в руки, – что–то она подозрительно легкая. Лезу внутрь – ну точно!! Хлеб на месте, а пакета с колбасой нет и в помине! Мрази!.. Ненавижу вас всех!!! Целый батон, наверное, там был, если не полтора, – я специально старался держать там побольше, чтобы пореже лазить в баул под шконкой, да и в каптерку его могут утащить в любой момент... Мрази!.. Продолжают, раз повадившись, таскать у меня вещи и жратву, – уже даже при мне, ночью, пока я сплю! Украли, а зацепить пакет обратно, как я всегда вешаю, не смогли – так и бросили. Скорее всего, это опять цыгане, конечно, тем более что младший из них, ублюдок–предСДиП (кто–то вчера уже метко обозвал его обезьяной) не спал всю ночь, шарахался с телефоном туда–сюда; но полной уверенности, увы, нет. Да и знать бы точно, кто, – ЧТО сделаешь? Идти к блатным, что ли, жаловаться?..
Самое обидное, что оставшихся трех батонов мне в любом случае не хватит до 29–го, когда приедет мать. Как тонко ни режь – дня на 4 точно не хватит. Суки!!! Ублюдки! Все повторяется, – в октябре 2008, на 13–м, тоже украли, помню, зеленый пакет с хлебом, маслом и колбасой, висевший над моим изголовьем. Тогда хлеба больше не было, и я остался без завтрака; сейчас – последствия будут еще тяжелее. И хуже всего – что оставлять ничего нельзя, эти выродки, раз повадившись, будут таскать и дальше...
7–02
Пока писал об этой колбасе – вдруг прибежал опять “телефонист”. Опять ему не хватает 500 рублей на телефон. Просит ларьком... Я отказал, и он зовет после завтрака к себе – звонить матери, просить эти 500 рублей...
14.12.09. 10–30
Утро понедельника. Началась 66–я неделя до конца. На улице совершенно безумный, чудовищный мороз, – говорят, что с самого утра по ТВ передавали, что в Кирове минус 30°, значит, и здесь столько же. Еще с вечера все окна в бараке, на обоих этажах, густо покрылись не то что ледяными узорами, а уже поверх них – снежным инеем. И тем не менее – в такую погоду сегодня с утра была зарядка! Радостно играла музыка, и знакомый голос отсчитывал “упражнения”, как всегда. Подонки... Правда, “мусора” сегодня, на удивление, прошли мимо нас, в барак не заходили – и на зарядку вышла буквально горсточка, считанное количество народу, в основном СДиПовцы и СОПиТовцы.
Сейчас в бараке спокойно, все спят; но весь день вчера меня не покидало ощущение, что я в каком–то бреду, в бедламе, в сумасшедшем доме в каком–то... Нахожусь один среди толп совершенно чужих и чуждых мне людей, 99,99% из которых – точно известно – совершенно отпетые, отъявленные подонки. О, как это тяжело, может ли кто–нибудь представить – быть постоянно среди чужих, среди всякой нечисти и зверья, с которыми нельзя даже словом перекинуться – из каждого твоего слова они обязательно сделают или глумливую насмешку над тобой же, или просто тебя зло обхамят, или будут тупо, не понимая, моргать на тебя бараньими глазами, и потом, злобно бормоча про себя, отойдут или займутся своим делом. О боже, какая нечисть вокруг!.. И какая пытка – среди них находиться...
Особенно “поднимает нервы” уже не только мне, но и всей секции эта мелкая красножопая цыганская обезьяна с “косяком” предСДиПа. Эта конченная мразь, прошедшая до приезда сюда “малолетку” и целиком сохранившая тамошние привычки, то глумится, куражится, “наезжает” на одного, другого, третьего, а при малейшей попытке отпора норовит моментально использовать для отместки свои “официальные” полномочия. Кто этой тварью хоть в чем–то недоволен – будет вскакивать строго по подъему в 6 утра (или в 15–30 для “ночных”), как же! Иного способа отомстить у таких тварей, заимевших хоть маленькую, но власть, как правило, не бывает. Драться всерьез оно, видимо, боится, – рассказывало как–то само, что однажды, на 12–м еще, с кем–то пробовало и, видимо, было больно бито за это (но подробностей я не знаю). В общем, гнусная мелкая обезьянка – пародия на ту большую и злобную обезьяну, что была на 13–м, но не имела столь откровенного “косяка” предСДиПа (мелкая, кстати, если заходит речь, вспоминает о той с огромным уважением, чуть не преклонением). В общем, мерзость, мерзость и мерзость вокруг. Описывать все детали и разговоры долго (например, как эти “козлы” бешено грызутся между собой, перекладывая друг на друга обязанности будить, выводить и пр.), но общее впечатление – удушья, когда горло сдавливают уже настолько крепко, что нечем дышать... 461 день еще предстоит провести в таком вот ужасе.
Мать звонила вчера вечером на номера местных блатных, и один из них, пока я ждал чайник – пить чай – вдруг сказал мне: тебе звонила мать, просила перезвонить, возьми у кого–нибудь “трубу” и набери ей. Это был тот самый, что на днях, когда мать звонила, раза 2 сам приносил мне телефон, и от такого совета я слегка опешил. Потом, когда я сказал, что вряд ли кто здесь даст мне телефон, это чмо еще и прочло мне этак полуиздевательски лекцию о том, что, мол, чтобы тебе охотнее давали, ты почаще проси класть денежки на те номера, с которых звонишь. Как будто мать не кладет и так, постоянно, и на 13–м, и здесь, – и как будто после этого ее звонки не скидывают постоянно, а то и вообще – запрещают всем давать мне телефон!.. Внутри я весь кипел от этой лекции, от этого наглого, поучающего тона; особенно взбесила меня фраза этой твари: “здесь живут так, что каждый сам за себя” (не дословно, но смысл такой; имелось в виду – кто тебе будет просто так, задаром давать телефон). Ах ты, мразь, – сам за себя каждый, говоришь?! Ну да, свою “трубу” дать они так просто не дадут ; черт с ними, это их право. А почему же тогда другое блатное чмо еще недавно, в ноябре, угрожая физической расправой, командовало мне выходить на проверку в 9 вечера – потому, видите ли, что они – без меня! – собирались в “культяшке и так решили??!!! Они, видите ли, без меня и за меня решили, что я обязан выходить на проверку в 21–00, на полчаса раньше, чем надо, – и вот это положение местные блатные мрази (от имени которых тут и рулят “козлы”) не стесняются именовать “каждый сам за себя”! Эх, если бы, если бы каждый (я в том числе) мог жить действительно “сам за себя”, а не по навязываемым мне совместно блатной и “красной” сволочью правилам...
