Наумов со свитой между тем прошел обратно, через всю секцию, в проходняк блатных “обиженных” и прямо с ходу забрал у них из–под подушки телефон, который как раз зазвонил и тем обнаружил себя. Они потусовались там немного, и уже, похоже, собирались идти, когда к Наумову подошел замглавнокомандующий в бараке главпровокатор и стал ему жаловаться, что Белоснежка ударила Юру. Оба были тотчас призваны для разбирательства на месте. Сам разговор мне слышен не был, но из последующих повторений и мимоходом сказанных фраз я понял версию Белоснежки: якобы давно уже (как всегда) не бритому Юре она сказала: “Когда побреешься?”, – но тот бриться не пошел, и этим объясняется последующее нападение на него. Главпровокатор сказал в ответ что–то вроде: “Инцидент исчерпан” (?!!) и пошел к себе на место, по пути несколько раз спросив Юру, когда он побреется. Все “мусора” (Заводчиков чуть позже) сразу после этого ушли от нас; часть ушла с “продола” вообще, а остальные продолжали еще некоторое время громить 10–й.
14–55
Дождь, ливший с самого утра, сейчас стал ослабевать, но еще не кончился. Когда вышли на обед – разбитый телефон завхоза с 10–го, обычный советский дисковый телефон, валялся на “продоле”. Из него торчали обрывки проводов. Когда шли обратно – за эти самые обрывки кто–то привязал его к ржавой “рабице” – первому слою запретки с внутренней стороны зоны. Он – яркий, светло–желтый с красным – висел на ней, а отодранная трубка валялась внизу. Я дико пожалел, что нет фотоаппарата: какой кадр получился бы!.. Особенно если в него попали бы ряды “колючки” по верху запретки, а еще лучше– вышка с будкой часового невдалеке. Кадр, говорящий о подлинной сущности этого режима, с улыбчивым интернетовским лицом Медведева в кремлевском “видеоблоге”, больше, чем 100 страниц самого радикального текста.
27.5.09. 8–40
Примерно в 8–10, после завтрака, все–таки позвонили: на длительную свиданку! Слава богу!.. Я, как всегда, извелся и изнервничался, причем еще со вчерашнего вечера. Вчера днем, точнее, часов в 11 утра, мать дозвонилась, когда они проезжали Вязники и уже приближались к Нижнему. Я просил непременно позвонить еще и вечером, как доедут, но – тишина. Пришел “телефонист” (воистину бедолага, у которого новую шикарную “трубу” за 4 тыс. попросту... украли из кармана, пока он спал, и он взял где–то тут на время опять какую–то попроще), и я стал звонить от него сам: “маячок” до матери дошел и был принят, а сам телефон – недоступен. Выпросив у меня, как всегда, пожрать (отдал ему старую–престарую, с того еще года, банку соевой тушенки, которую сам не ем в принципе), он ушел, обещал еще раз зайти после вечерней проверки, в начале 11–го. К моему большому удивлению, хоть и в 11 почти, но пришел. Звоню – опять недоступен. Что такое?!. Начинаю уже психовать. Билайновский телефон Матвеева (заведенный им еще в том году, чтобы, как он сам говорит, ездить в Буреполом) я не знаю. Что делать? К ужасу и возмущению “телефониста”, доставшего только что где–то немного денег на этот телефон, звоню на домашний Асе, жене Матвеева (причем тоже не сразу дозваниваюсь, т.к., оказывается, туда теперь и извне Москвы надо звонить через код 499, а я, по традиции, через 495) и спрашиваю у нее. Звоню – но и телефон Матвеева недоступен! Всё!!. Нервы на пределе... Как я еще спал хоть сколько–то в эту ночь, удивляюсь. 30 рублей со счета бедного “телефониста” пропало ни за так... :))
А перед этим был еще повод для “нервяка”, как тут это называют. Два ублюдка, мерзких выродка и бандита, два майора “внутренней службы” – Агроном (Степанов) и Стёпышев – вдруг надумали с чего–то вчера в 9 вечера шляться по баракам. Причем – когда я уже пошел смотреть “Время” по 1–му каналу в 9 часов – после 12–го поперлись сразу к нам. Слыша это, да и глядя на суету и мелькание самих зэков в бараке, я решил, что лучше одеться и выйти, типа, на проверку (хотя еще было рано, она только в 21–30 официально начинается). Одел ботинки, пошел относить тапки в раздевалку – и на выходе оттуда как раз столкнулся с этой мразью Агрономом, вошедшим со своей обычной мерзкой ухмылочкой и громогласными рассуждениями на тему: “В стране кризис!” (то, что я успел услышать). Его и толпу, шедшую с ним, я попытался было обойти сзади, но он заметил и накинулся на меня сперва с традиционным вопросом, учили ли меня здороваться (из “калашникова” бы я с тобой поздоровался с удовольствием, старый подонок!), а затем – прицепился к “нарушению формы одежды” – я был без робы, в верхней части от черного нательного белья, чисто для тепла надетой поверх черной же футболки. Брюки на мне были черные, форменные, как и всегда. Я сказал: “Я сейчас оденусь”, – но ублюдок Агроном – можно подумать, что дома на диване он всегда сидит в форменном кителе с погонами – пообещал, что сегодня (т.е. уже вчера) выпишет мне выговор. Мне это показалось маловероятным, – он любитель пугать и грозить, этот козел агроном, да и не забудет ли он еще обо мне, пока обойдет барак, прицепится еще к десятку человек, попавшихся на глаза, и вернется в штаб? (После выхода из барака этот дебил – или это был Стёпышев? Точно не разглядел, но, по–моему, все–таки Агроном – полез еще и в СДиПовскую будку возле нас, и победоносно вышвырнул оттуда чей–то баул.) Я не очень верю в реальность этого выговора, но – все может быть. С этих мразей станется, – тем более, что меня они терпеть не могут, т.к. не смогли сломать и знают как открытого врага их государства и их самих. Узнать об этом можно будет не раньше воскресенья, когда вернусь со свиданки я и припрется отрядник.
Впрочем, один из зэков уже уверенно говорит, что в пятницу (когда я еще буду на свиданке)начнут переводить отсюда на другие бараки. Так что куда придется возвращаться – неизвестно. Говорит он также (откуда такая осведомленность? Его даже к блатным не отнесешь.), что в основном решено всех закинуть на 9–й и 10–й бараки (ну да, 13.5.09. из 11–ти переведенных только двое, кажись, попали не туда. Оба – на 2–м этаже, т.е. – с палкой или без нее лазить еле–еле туда–сюда по лестнице. Выходить каждое утро на проклятую зарядку, в снег, мороз, дождь, ветер – т.к. при подходе “мусоров” уже не будешь, у них на глазах, сползать по этой лестнице. Тащить всю передачу, которую сегодня привезла мать, еще одним отдельным баулом туда, – это будет уже 5–й! Кошмар!.. Будь все проклято!.. Как я всех их ненавижу – и тех, кто сюда загнал, и тех, кто здесь командует и правит бал...
30.5.09. 14–54
Все–таки эта мразь Агроном написал–таки на меня рапорт. Я–то уж думал, что обошлось, – когда, идя на свиданку, встретил по дороге отрядника, спросил у него специально, нет ли для меня какой информации (про себя имея в виду именно этот возможный рапорт), – и он мне ответил, что нет. Но сегодня, придя утром (прежде он по субботам никогда не приходил, вызвал меня и зачитал эту писульку: что якобы 26 мая в 21–15 я был “задержан” (?) в помещении отряда с нарушением формы одежды (был в футболке, сказано там, хотя на самом деле поверх футболки я был еще в “тепляке” от нижнего белья), плюс “не приветствовал представителя администрации”. Спросил меня, что я скажу на это. Я сказал, что их “представитель администрации” – подонок, которому я лично с удовольствием разбил бы морду. Отрядник начал доказывать, что кроме 1 или 2–х часов “личного времени” в день, все остальное время я должен быть в робе. Я сказал ему, что это бред, который никто никогда не будет воспринимать всерьез, – чем очень его возбудил и завел. :)) В свою очередь я поинтересовался, не сдельно ли они работают, не зависит ли их зарплата от количества записанных и оформленных “нарушений” у зэков. Он возмущенно спросил: “Может быть, тебя вообще отпустить?!”. Я сказал: “Да, разумеется!”. На этом мы расстались, причем писать объяснительную я, как обычно, отказался. Но минут через 5 он вызвал меня снова. Оказалось, сообщить, что наложил на меня “устный выговор”, – что ж, спасибо, что не письменный (хотя это уже прерогатива начальника). Расписываться за выговор я тоже отказался.
