Самое же неприятное – у “телефониста” в самом же начале шмона отобрали “трубу”, уже 2–ю по счету. Ее вызвонили у него металлоискателем прямо в бараке, но он как–то сумел отдать ее соседу по проходняку. Тот же, по словам “телефониста”, отдал ее шимпанзе, и уже то отдало ее “мусорам”. Добровольно или нет, и если да, то зачем – я не знаю, сам этого ничего не видел, вся информация только с чужих слов. Но следствием этой неприятности стало то, что на этот номер в ближайшее время мать дозваниваться не сможет, – а на остальные это еще более проблематично Правда, буквально сегодня–завтра этому же блатному хмырю должны были принести новый телефон, купленный им на воле – тот самый, за “дорогу” для которого я отдал ему недавно 250 рублей. Бегает теперь, суетится, – ждет... А между тем, как он же сказал мне, от “ботвы” ему могут теперь вынести “строгий запрет” на владение “трубами” вообще, т.к. уже 2–й его телефон забрали “мусора”...
С перебинтованными ногами ходить стало легче, но все равно я еле ползаю. Особенно болит мизинец с содранным ногтем, на котором я сегодня утром, конечно же, выдавил волдырь и снял еще кусок ногтя, торчавший и сильно болевший. Язвы вроде бы в основном уже затянулись, не гонятся, но заживают ли они по–настоящему или нет – черт их знает. Я обмотал ноги бинтом, чтобы все подсохло за 3 дня (до бани в пятницу), чтобы не ранить и не причинять боль, ежедневно отдирая присохшие к этим язвам спортивные штаны и носки. Слава богу, носки эти тоже синтетические, эделевские, длинные и с хорошей резинкой, так что вшей там нигде нет и не будет, надеюсь. Но вид этих язв действительно ужасный...
Шконку в соседнем (захваченном) проходняке “мусора” сломали, и эти хитрые ребятки, видимо, быстренько поменяли ее местами с соседней – шконкой вшивого дедушки. В результате верхний щит над ним теперь не лезет на свое место. Он и не нужен: шырь–даун вчера только перебрался отсюда (от вшей!) на место того мразотного долговязого дауна, из–за которого меня чуть не избили 14 января, а тот – перевелся на 1–й отряд. В смысле будущей здесь жизни отсутствие верхнего щита очень удобно: не положат на это место еще какую–нибудь мразь, сколько их уже было!.. Если только барак опять не переполнится сверх всякой меры.
19.3.09. 9–00
Еще позавчера вечером отрядник, явившись, отдал вдруг мне толстую пачку чистых конвертов, открыток, марок и т.п., сказав, что это со склада, из тех моих бумаг, которые забрали еще в мае 2008 и положили “на вещевой склад”. Одновременно он сообщил, что завтра (т.е. уже вчера 18–го) будет комиссия по УДО, и меня должны туда вызвать. Случайным это совпадением быть никак не могло, – видимо, в преддверии комиссии лазили в те мои бумаги, рылись, искали на меня “компромат” (Милютин ведь уже говорил матери с этакой обидой, что, мол, “он вообще хотел нас всех вверх ногами повесить” :) ), а заодно милостиво вернули мне конверты.
Предупрежденный и морально подготовленный, я стал ждать. Но на комиссию эту вчера так и не вызвали. Зато “общественник” сказал, что завтра (т.е. сегодня, 19–го) в 11 утра надо будет идти к психологу. Вечером же вчера отрядник с 2–мя какими–то тетками, а также Наумов и Демин (!) приходили в барак в качестве другой комиссии – по “аттестации”, каждые полгода, на тему “встал на путь исправления или нет”. Я тоже проходил такую полгода назад, то ли до УДО–шного суда 11.9.08., то ли вскоре после, уже не помню точно. Но в здоровенном списке, с которым “козлы” ходили по секции и вызывали на эту комиссию, моей фамилии не оказалось.
В смысле здоровья вчерашний день был совершенно ужасным. Мало того, что болела спина и (с утра, как и сейчас, кстати) голова, – но окончательно невыносимы стали язвы на ногах. Даже в незатянутых, еле–еле зашнурованных ботинках я могу лишь с большим трудом ползти в проклятую столовку, а перед проверкой днем не было сил, как обычно, гулять туда–сюда по двору. Развалина, еле–еле, с палкой, на подгибающихся ногах, медленно плетущаяся по льду... Жалко и противно. Хотя себя–то жалеть, конечно, не стоит, – но ведь всегда, всю жизнь, даже уже здесь, в зоне, мне казалось, что здоровье будет всегда, что это что–то вечное и неизменное, что уж тут–то я смогу, физически, если будет надо, выдюжу, несмотря ни на что...
Короче говоря, сразу после ужина я снял носки, намазал еще раз все язвы мазью (целестодерм), попросил еще раз у соседа бинт – там оставалось чуть–чуть, и только на одну ногу, и то не полностью. Обмотал ее, лег, и через некоторое время все язвы разом начали, видимо, подсыхать – и адски болеть! Просто я поздно сообразил, что, будучи закрыты полностью синтетическими спортивными штанами и носками круглосуточно, язвы не проходят, потому что к ним не поступает воздух. Одна на правой ноге еще гноилась до сих пор, и я выдавил гной. На вечернюю проверку, не застегивая даже штанины (на молниях внизу) спортивных брюк, надел только шерстяные носки под них и еле–еле зашнурованные ботинки. Вроде ходить стало полегче. Пришел – тут же снял. За вечер и ночь язвы вроде бы и впрямь подсохли, ходить стало полегче (на завтрак), но – не все. 1 или 2 еще были до сих пор мокрыми, когда я надевал носки утром.
21.3.09. 9–05
Вчера опять был безумный день. С 7 утра – опять на весь день дикие боли в животе, прямо как тогда, в ноябре того года, 16–го, что ли, или какого (не помню точно). Все очень просто и пошло: скопились газы, и не выходят, и давят на кишки, растягивают их изнутри. Болело оно не то что постоянно, каждую секунду в течение всего дня, а скорее приступами, время от времени. Но когда приступ – боль такая, что темнеет в глазах. К вечеру стало немного полегче, приступы стали пореже, а до того – я мог лежать на шконке только на животе, спиной вверх, – так меньше болело. На спину ко мне запрыгивала Маня и, судя по ощущениям, там устраивалась. А когда в столовке после обеда я (2–й день уже подряд) пытался выдавить из “хозяйского” тюбика зубную пасту через засохшее горлышко, чтобы помыть ложку (кладут вместо мыла всякую дрянь...), – никак не вылезала она, как ни дави, но в это время, пока я пытался, накатила вдруг такая боль в животе, что тюбик мгновенно лопнул у меня в руках, пониже горлышка...
В таком вот состоянии я лежал пластом на животе после ужина, где–то в 7–м часу, кк вдруг принесли “трубу” – звонили с другого барака и требовали срочно прийти! Что–то случилось... Идя, я перебирал в голове, ЧТО говорить этой очень “грозной” блатной швали в случае самого худшего: как раз недавно в “Свободном слове” и на их сайте опубликовали выдержки из моего прошлогоднего дневника по поводу кастовой системы в зонах. Но оказалось совсем другое...
Оказалось, что туда дозвонилась мать, с которой я еще в этот день не говорил, в состоянии буйной истерики: ей звонили из Moscow Times и спрашивали, правда ли написана сегодня в ЖЖ (не знаю, в чьем),что вчера (19–го) меня сильно избили в зоне, а сегодня я умер!.. В это время (когда мы с матерью разговаривали) у нее сидел Женя Фрумкин, пришедший брать деньги на билеты для скорой поездки ко мне и сказавший, что ему тоже звонили с этим вопросом.
Мне в голову сразу полезли приколы, что, раз я умер, то надо заказывать гроб. :)) Но могла быть во всем этом и серьезная сторона, – это вполне могло быть и предупреждение от Конторы, нечто вроде попытки создать себе алиби... Хотя вряд ли, конечно. Как бы там ни было, мы поговорили с матерью, я успокоил ее, рассказал заодно про свой болящий живот, и все. А потом, уже на другой номер, дозвонилась Е.С., прочла само сообщение, появившееся, оказывается, не в блоге, а в ЖЖ–сообществе ru_opposition, и рассказала подробности. В сообщении говорилось, что накануне во время проверки меня избили три “мусора”, нанесли переломы, черепно–мозговую травму и т.д. Я был затем госпитализирован в лагерную больницу, где на следующий день скончался. Все было изложено очень спокойно и достоверно, таким же стилем, как обычно пишут правозащитники. “На этот раз они подделались под наш стиль”, – заметила Е.С. Кроме того, она сказала, что ей звонили, кроме прочего, с “Эха Москвы” и “Радио “Свобода”.
