Молодость Чингисхана проходит в почти библейской простоте на фоне богатых азиатских пастбищ. В ней древнее божественное происхождение соединено с первобытной жизнью номада. Это жизнь среди кочевнических племён, где ханы и князья живут в юртах и кибитках и так же пасут стада, как и их подданные, где пропажа шести аргамаков и поездка хана за невестой являются историческими событиями племени. В Азии, вообще, есть великая неподвижность. Она словно погружена в полусон. Но в её глубине дремлют силы, как бы полусонные мечтания её прошлого и будущего. И образы тех, кто претворяет эти мечтания в жизнь, — образы великих азиатских завоевателей — принимают нечеловеческие, уже легендарные размеры. Из неизвестности и темноты азиатских недр они сразу выходят на мировые просторы. Исторические завоевания Чингисхана кажутся такими же легендарными, как и во многом явно легендарные события его молодости. В самом его имени встают просторы пройденных с боем равнин и пустынь. В расширении его владений, в создании им великого кочевого царства, начавшемся после Великого курултая, есть стремительность всеуносящего потока.

Краткие хронологические даты ярче всех описаний говорят о силе и быстроте этого потока.

Завоевания Чингисхана почти одновременно направлялись на запад, восток и юг. После Великого курултая на Керноне он завоевал Каракитай, то есть восточный Туркестан, и земли Уйгиров, живших на Алтае. В 1206 году к царству монголов был присоединён Тибет. Окончательное завоевание Китая завершилось лишь при преемниках Чингисхана. Но уже при его жизни монгольские орды начали проникать за Великую Китайскую стену. Китайцы оборонялись в своих укреплённых городах, но татары научились их брать, разбивая стены таранами. В 1211 году были завоёваны китайские провинции Шенеси и Чжили, в 1213 году взят Шандун, в 1215 году Пекин. Китайские императоры перенесли столицу на юг, за Жёлтую реку, оставив весь Северный Китай в руках Чингисхана.

На западе постепенно расширявшиеся владения Чингисхана достигли границ Ховзарема — царства шаха Магомета лежащего на территории теперешнего Туркестана. На западе Ховзарем доходил до Каспийского моря, на юге граничил с Хорасаном. Избиение купцов в пограничном городе Отраре, произведённое по приказу хана Ингала, вассала шаха Магомета, послужило предлогом войны. В 1219 году Чингисхан вторгся в пределы Ховзарема. Под Отрарой он разделил своё войско. Своего сына Огодая он оставил осаждать город, а сам с другим сыном, Тулу ем, пошёл на Бухару и Самарканд. После ожесточённого сопротивления Отрара была взята и хан Ингал казнён. Высокие каменные стены туркестанских городов только временно задерживали Чингисхана. После осады и разрушения стен он брал их приступом, разрушал богатые мечети, рынки и караван-сараи и избивал жителей или уводил их в плен. В феврале 1220 года он взял Бухару и Самарканд. Внутренние религиозные смуты суннитов и шиитов, разрушавшие Ховзаремское царство, помогли монголам. Шах Магомет бежал в пределы Хоросана. Чингисхан послал за ним Тулуя.

Преследуя шаха, Тулуй взял Мервь, перебив в городе не только всех жителей, но и домашних животных. Та же участь постигла Нишапур. У трупов, лежавших на улицах города, были отрублены головы и сложены в три пирамиды: отдельно головы мужские, женские и детские. Потом город был срыт и место, где он стоял, засеяно ячменём.

Силы Ховзарема были уничтожены, и начался окончательный разгром отдельных уцелевших городов и преследование по всем направлениям бежавших врагов. В 1221 году Чингисхан, преследуя сына Магомета — Джалалэддина, перешёл Гиндукуш и дошёл до Инда.

Сам шах Магомет с остатками своего войска отступал после взятия Нишупура на запад. Чингисхан послал вслед за ним свою конницу под начальством воевод Жебе Нойона и Субудай Багадура. Это преследование сделалось знаменательным для Руси.

Джебе Нойон и Субудай Багадур оттеснили Магомета до самого Каспийского моря. Когда Магомет умер, укрывшись на одном из островов, татарские воеводы получили от Чингисхана приказ продолжать поход на север и на запад для дальнейших завоеваний. Они покорили Азербайджан и Грузию и через Шемаху подошли к горным хребтам Кавказа. Перейдя через снежные перевалы, они спустились в степи и разгромили кочевавшие там половецкие вежи. Половцы были частью перебиты, частью покорены, частью бежали. Татары прошли по очистившейся степи в Крым, разрушили Судак и на зиму ушли в половецкие кочевья, чтобы продолжать поход с наступлением весны.

Так из неведомых азиатских равнин татары впервые вступили в круг русских летописей. «По грехом нашим, приидоша языци незнании, при великом князе Киевском Мстиславе Романовиче, внуце Ростиславе Мстиславне. Приидоша бо неслыхании безбожнии Моавитяне, рекомые Татарове, их же добре ясно никто же свесть, кто суть и откуда приидоша, и что язык их, и котораго племени суть, и что вера их... Бог един весть их; но зде вписохом о них памяти ради князей Русских и беды яже суть им от них».

Прибежавшие на Русь половецкие ханы, среди них хан Котяк, тесть Мстислава Удалого, стали упрашивать о помощи. Они одаривали князей конями, верблюдами, буйволами и половецкими девками, говоря им: «Нашу землю днесь одолели татари, а вашу заутра возьмут пришед, то побороните нас; аще же ли не поможете нам, то мы ныне посечены будем, а вы поутре посечены будете».

По побуждению Мстислава Удалого, князья съехались в Киев и решили поход в степи, чтобы встретить татар на чужой земле. Решив это, они разъехались по уделам собирать ополчения.

С первыми ясными весенними днями в апреле 1223 года соединённые стяги князей киевских, черниговских, смоленских, северских, волынских и галицких стали собираться к Днепру. Здесь были четыре Мстислава: Галицкий — Мстислав Удалой, киевский великий князь — Мстислав Романович, черниговский — Мстислав Святославович и Волынский — Мстислав Ярославович, по прозванию Немой, их подручные удельные князья и вся половецкая земля с её ханами. Когда ополчение было у города Заруба, к князьям пришли татарские послы, предлагая мир. Но князья, зная от половцев о вероломстве татар, не послушали послов и убили их. Татары снова отправили послов, которые нашли князей у Ошелья. На этот раз князья отпустили их живыми.

У Хортицы южнорусская рать начала переправляться на стругах и плотах через широкий и многоводный в половодье Днепр. Перед ней лежали весенние степи, в которых маячили татарские разъезды. По обычаю, молодые князья с передовыми дружинами поскакали вперёд. После небольших стычек с разъездами они вернулись к Днепру, рассказывая о татарах. В молодом задоре они недооценили их силы. Но старый галицкий воевода Юрий Доморечич, бывший с ними, твердил, что это сильный враг.

Мстислав Удалой с «тысячью вой» первым переправился через Днепр, налетел на сторожевой татарский полк и погнал его в степь. За ним начали переправляться и другие князья. Труба за трубой, стяг за стягом, ставка за ставкой, земля за землёй Русь переходила через Днепр и выходила в степь. Это было самое большое южнорусское ополчение, когда-либо выходившее совместно на врага — здесь было до ста тысяч воинов.

Ободрённая первыми успешными стычками, Русь углублялась в степи вслед за отступавшими передовыми полками татар. Через 8 дней похода русские князья стали станом на реке Калке, на другом берегу которой стояли главные силы татар.

Здесь, в приазовских степях, Русь и татары впервые встретились лицом к лицу.

В этот грозный час русской истории южнорусские князья не поняли, что из мелких междоусобных стычек они вышли на просторы мировой истории. Перед ними, за Калкой, были татарские отряды, прошедшие через плоскогорья и равнины и взявшие с боем каменные твердыни китайских и туркестанских городов. У татар была единая воля воевод, за которой стояла воля оставшегося в Азии, но грозного и в отдалении Чингисхана. В русском стане было много ставок, много воль и много честолюбий. Даже во время похода через степи князья ссорились между собою и до конца так и не смогли выбрать единого предводителя.