Роберт Фултон в возрасте 32-х лет.
Это были Фрэнсис Эджертон, герцог Бриджуотер (Francis Egerton, duke Bridgewater; 1736–1803) и граф Чарльз Стэнхоуп (Charles Stanhope; 1753–1816). Герцог Бриджуотер, богатый шахтовладелец, являлся одним из инициаторов строительства широкой сети каналов — транспортных путей для доставки угля баржами в промышленные центры Англии.
Он сумел увлечь Фултона своими идеями в этой сфере. Молодой граф Стэнхоуп изучал механику, химию, математику, был плодовитым изобретателем, а также вице-президентом «Общества по улучшению кораблестроения».
Бриджуотер и Стэнхоуп побудили Фултона заняться изучением судоходных каналов и различных машин. Впоследствии он вспоминал: «Я провел три года на различных каналах Англии, чтобы приобрести практические знания о способах их постройки и чтобы ознакомиться с их преимуществами». Кроме того, он изучал устройство заводов и мастерских, осматривал дамбы и мосты. При этом повсюду, где мог, выполнял ради заработка инженерные и чертежные работы.
Вскоре Фултон изобрел способ поднятия судов с одного уровня воды на другой без использования шлюзов (1794 г.); создал машину для резки и полировки мрамора; машину для пряжи льна и пеньки; машину для изготовления канатов и веревок; землечерпалку на конной тяге (1795 г.); новую конструкцию сборных акведуков (в 1796 г. по его проекту был построен акведук длиной 274 метра и высотой 38 метров на реке Ди, в 30 км от Честера).
Наконец, в 1796 г. он опубликовал «Трактат об улучшении судоходства по каналам» (Treatise of the Improvement of Canal Navigation), в котором изложил новый подход к строительству каналов и шлюзов[24].
На титуле своей книги Фултон впервые назвал себя инженером.
В Англии друзьями Фултона стали такие выдающиеся люди, как создатель паровой машины Джеймс Уатт (1736–1819), физик и химик Джон Дальтон (1766–1844), изобретатель механического ткацкого станка Эдмунд Картрайт (1743–1823), один из создателей первых пароходов Джон Румзей (1745–1792), с которыми он много общался.
Фултон изучал физику, математику и механику. Он обладал способностью отчетливо представлять себе каждый свой замысел в мельчайших подробностях. К тому же, будучи искусным чертежником и неплохим художником, Фултон умел очень наглядно показать все особенности устройства своих машин или сооружений. Тем не менее, английские предприниматели не спешили финансировать запатентованные им изобретения.
В начале лета 1797 г. Фултон отправился в Париж по приглашению посланника США во Франции (в 1796–1801 гг.), юриста, поэта и бизнесмена Джоэла Барлоу (Joel Barlow; 1754–1812). В его парижском особняке (улица Вожирар, 50) он жил все годы, проведенные во Франции, а жена Барлоу (Рут) сделала его своим любовником. Барлоу прочитал брошюру Фултона о новых способах строительства каналов и решил создать компанию, чтобы заработать на этом во Франции. Однако довольно быстро выяснилось, что ни землечерпалки, ни судоподъемники, ни шлюзы, ни каналы французских предпринимателей не интересуют.
Вот тогда-то Барлоу вспомнил о попытке Д. Бушнелла предложить французам проект подводной лодки, разработанный с учетом опыта постройки и применения «Черепахи». Бушнелл приезжал во Францию за девять лет до Фултона, но кое-какие сведения об его изобретении сохранились в посольстве. Ведь он пытался действовать через Томаса Джефферсона, американского посла во Франции, будущего третьего президента США. Кстати, Барлоу являлся родственником Абрахама Болдуина, у которого Бушнелл жил первое время после переезда в Джорджию в конце 80-х годов. А тот, в свою очередь, знал Болдуина по совместной учебе в Йэльском колледже.
Кроме того, другом Фултона стал французский военный инженер, бригадир Луи Дюпортай (Louis Duportail), служивший в корпусе инженеров армии США в 1788-93 гг. Он рассказал ему об устройстве «Черепахи» и плавучих мин Бушнелла, а также о проекте Сийона де Вальмера.
Главным врагом Франции была «владычица морей» Великобритания, поэтому и Барлоу, и Фултон были уверены в том, что проект подводной лодки заинтересует правительство. Главная их идея осталась прежней — разбогатеть, только уже не путем строительства каналов, а благодаря каперским действиям по истреблению британского военного и торгового флота. Так возник проект компании «Наутилус», которой предстояло топить англичан минами, доставляемыми подводными лодками.
Проект подводной лодки «Наутилус», 1797 год. 1 — якорь; 2 — брашпиль; 3 — корпус; 4 — механизм подачи минного троса; 5 — водонепроницаемая переборка; 6 — рубка для наблюдения, с входным люком;
7 — бурав; 8 — механизм для заваливания мачты и складывания паруса; 9 — мина; 10 — парус; 11 — балластная цистерна; 12 — гребной винт;
13 — вертикальный руль с размещенным на нем горизонтальным рулем; 14 — привод гребного винта; 15 — рулевая тяга; 16 — рычаг клапана балластной цистерны; 17 — киль
Создать такие мины и субмарины должен был Фултон, в чей инженерный талант Барлоу искренне верил. Всесторонне обдумав идеи С. де Вальмера и Д. Бушнелла, Фултон разработал свой проект. 13 декабря 1797 г. он в первый раз обратился к Директории (правительству Французской республики) с пространным письмом, в котором изложил план борьбы с английским флотом посредством подводных лодок. Он писал:
«Имея в виду огромную важность сокращения мощи британского флота, я думал над постройкой механического „Наутилуса“ — машины, подающей мне много надежд на возможность уничтожения их флота. При помощи моей подводной лодки можно не только снять блокаду с французских берегов, но, может быть, даже перенести сам театр военных действий на берега Великобритании.
Для этой цели, стремясь избавить Вас от беспокойств, связанных с изучением нового проекта, или от расходов по его осуществлению, я организовал Компанию, которая согласна взять на себя расходы и предпринять экспедицию на следующих условиях»…
Фултон и Барлоу хотели, чтобы за каждую пушку английского корабля, потопленного субмариной, правительство платило им 4000 франков. Таким образом, потопленный 50-пушечный фрегат обеспечил бы компании доход в двести тысяч франков, пять таких кораблей — миллион.
Другие условия предусматривали призовое право Компании на захваченные суда и их грузы; на возмещение в сумме 100 тысяч франков за каждую подводную лодку, построенную правительством помимо Компании; на дипломатическую защиту экипажей подводных лодок от расправы со стороны британских военных властей и т. д. К письму был приложен чертеж, изображавший подводную лодку.
Глава морского министерства, старый хрыч Плевиль-Лепелле (Pleville-Lepelley; 1726–1805) 12 февраля 1798 г. отклонил проект, даже не рассмотрев его. При этом решающим для него явилось то соображение, что «невозможно дать воинское звание людям, которые употребляют столь ужасный способ разрушения неприятельского флота»
Но 28 апреля того же года министерство возглавил молодой адмирал Эсташ Брюи (Eustache Bruix; 1759–1805), бывший участник войны за независимость США. Тогда Фултон, который успел тем временем за собственный счет и при поддержке Барлоу построить во дворе американского посольства большую модель подводной лодки, повторил свое предложение.
Брюи создал 2 августа комиссию для оценки проекта Фултона, состоявшую из семи человек — инженеров и моряков. Комиссию возглавлял гидрограф, вице-адмирал Розили. В нее входили инженер-кораблестроитель П. Форфэ, специалист в области гидростатики Г. Прони, инженер-механик Ж. Перье и другие. Вот ее заключение:
«Оружие, изобретенное гражданином Фултоном, является грозным средством разрушения, ибо оно действует бесшумно и почти неотвратимым способом; оно особенно подходит французам (можно сказать, необходимо) так как их флот слабее, чем у противника…
Несомненно, это оружие пока еще несовершенно. Это всего лишь первый замысел гениального человека. Было бы весьма небагоразумно после изготовления судна в мастерской принуждать его пересекать моря, чтобы атаковать английские корабли в их портах (дословно в тексте сказано „на рейдах“ — АТ.).
Изобретателю, который берет на себя ответственность и за подобный маневр и за поиск подходящих людей, нужно упражняться с ними, чтобы приобрести уверенность благодаря такому опыту, чтобы усовершенствовать средства управления этим судном, и чтобы провести испытания для определения наилучшего способа проделывания дыр в днищах и в бортах вражеских кораблей; это не может быть делом одного дня…
Комиссия предлагает министру флота и колоний дать гражданину Фултону разрешение и средства, необходимые для постройки машины, модель которой он создал. Не приходится сомневаться в том, что он сделает это с той же мудростью, которая присутствует в проекте, с той же элегантностью и надежностью механизмов, которые имеются в модели…
Но комиссия настаивает на необходимости подвергнуть эту машину неоднократным испытаниям, и не спешить до тех пор, пока она (комиссия — AT.) не убедится в результатах; необходимо также скрыть все это под непроницаемой завесой тайны.
Наконец, чтобы подготовить общественное мнение и направить в нужное русло выполнение проекта, которым мы занимаемся, необходимо сделать сейчас вид, будто к нему нет ни малейшего доверия, и что он полностью забыт».
