Не избежать и мне сего удела:

Душа моя отринется от тела

И пустится в тот страшный, без предела

Далекий путь неведомо куда.

Обступят душу сонмы бесов разных,

Ужасных сутью, ликом безобразных,

Еще страшней сомнений тех опасных,

Что бесы мне внушали иногда.

Душа моя окажется в их власти,

Сулящей ей лишь беды и напасти,

И душу раздерут мою на части,

Чтоб ей пропасть, исчезнуть без следа.

Те бесы с адской злобою во взгляде,

Начнут огонь вздувать и крючья ладить,

Кружиться станут спереди и сзади,

Повсюду – слева, справа – вот беда!

В том мире тесном, мире помрачневшем

Придется худо душам отлетевшим,

Стыдом отягощенным, многогрешным,

Не ждавшим в жизни Страшного суда.

И, проявив бесовское старанье,

Припомнят бесы все мои деянья

И станут мне готовить наказанье,

Для коего и брошен я сюда.

Но перед тем как дьявол завладеет

Моей душой, как телом Моисея,

Быть может, скажет ангел, мрак рассея:

«Господь его прощает навсегда!»

Ей, что сердце мне разбила равнодушьем, ей – привет!

Ей, кому я верен буду до скончанья дней,- привет!

Страсть – любви, смиренье – жизни, мужество – разлуке злой!

Ей, меня в упор сразившей стрелами бровей,- привет!

Будет милая царица вечно мной повелевать,

Ей, свободы не дающей от своих цепей,- привет!

Вновь весна ковер зеленый расстелила на лугах,

Ей, чья красота затмила все цветы полей,- привет!

Я – гуляка беззаботный, виночерпий мой – она,

Ей, что в чашу наливает мне вино полней,- привет!

Хакики любимой верен, от нее вдали скорбит,

Ей, с кем встретиться однажды стоит жизни всей,- привет!

Любовью я обжегся в первый раз.

Ах, кто меня тогда от смерти спас?

Мне лучше бы в огне любви погибнуть,

Чем в пламени тоски гореть сейчас!

Милость, явленная богом, красоте всегда важна.

Красоте для совершенства родинка всего нужна!

В ослеплении когда-то я с луной тебя равнял,

Я – прозрел, с твоим сияньем не сравнится и луна!

Тот себя зовет счастливым, кто богатством наделен,

Но, с тобой сливая душу, счастье я познал сполна!

Я б хотел увидеть Хызра, чтоб испить твои уста,

Без тебя вода в колодцах не прозрачна, не вкусна!

Бедный дервиш, я склоняю голову к ногам твоим,

Что мне все владыки мира,- мной владеешь ты одна!

Лишь надеждою на встречу я разлуку превозмог,

Суфию безмерность горя в испытание дана!

Твоего вкусить блаженства я всевышнего молю,

До краев наполни чашу, что осушена до дна!

Всех влюбленных поразила стройность стана твоего,

Кипарис,- они сказали,- вот кому под стать оно!

Розу губ твоих душистых воспевает Хакики,

Понимая, как прекрасна речь его звучать должна!

Стройней твоего кипарисного стана не видел,

Алей твоих щек – на лужайке тюльпана не видел,

Тревога моя о тебе лишь и ныне и присно,

Любимой, что столь же всегда мне желанна,- не видел.

О чем еще думать, тоскуя в разлуке с тобою?

Другой, исцеляющей все мои раны,- не видел.

Любовь завлекла меня в глубь океана, в пучину.

Тонул я, и берег за дымкой тумана не видел.

Твоя красота стала зеркалом светлого сердца,

В его отраженье и тени обмана не видел.

Душистей кудрей твоих мускус Хотана едва ли!

Чтоб так же душою прекрасна была ты,- не видел.

Цепями волос ты к себе приковала навеки,

Путей избавленья от власти тирана не видел.

Лишился покоя и сна из-за глаз твоих черных,

Тебя умолявших, как я, покаянно,- не видел.

Листал Хакики, словно книгу, и страны и годы,

Красавиц, подобных тебе, без изъяна,- не видел!

Каждый день ко мне приходит от царя любви посол,

Царь душе моей вещает: «Встреться же с послом моим!»

Сотней тысяч испытаний взгляд твой может наказать,

Кровь мою он проливает, ставши палачом моим.

Грозное твое веленье исполняется, о царь!

Будь же нелицеприятным, праведным судьей моим.

Ведь лицо твое – как роза, я рыдаю соловьем.

Шепчешь ты: «Зачем так плачешь, бедный, пред лицом моим?»

Меч ресниц твоих и стрелы убивают Саккаки.

О красавица, ты станешь сладостным концом моим!

Ты мне душу растрепала, словно прядь своих волос,

Ты дыханьем опалила сердце мне огнем любви.

Прядь волос твоих – крылатый огнедышащий дракон,

Стережет он клад заветный во дворце святом любви.

Окажи благодеянье, милостива будь ко мне,

Не разрушь в несчастном сердце бирюзовый дом любви.

Пожалей раба, царица, я – как нищий пред тобой,

Надо мной ты в небе держишь молнию и гром любви.

Все пойми! Проникни взглядом мудрым в сердце Саккаки.

Бог у мира отнял разум, стал и я рабом любви.