Весною поехал в охотничий стан
Махмуд – многославный забульский султан.
Старуха к нему обратилась несмело,-
От дыма лишений лицо почернело.
Свирепо насилье, жесток произвол!
Разорвано платье по самый подол.
Сказала: «Ты, царь, справедливостью славный,-
Так будь справедлив и к старухе бесправной».
Подъехал прогнать ее телохранитель
Однако его отстранил повелитель.
Сказал, возвышаясь на белом коне:
«Поведай печаль свою, женщина, мне
Султану даны справедливость и сила.
Скажи, чья рука тебе зло учинила».
Из глаз у вдовы, в ее горе глубоком,
Горючие слезы струились потоком.
И молвила старая: «Бедствую я,
Убого живу – помогают друзья.
Двух дочек имею да малого сына,
Отца их сгубила лихая година,
А голод не стерпишь, нужна и одежа,-
На нищенку вовсе я стала похожа.
Гну спину над пажитью в дни урожая,
Колосья пшеницы и проса сбирая.
Истаяла я от вседневных забот.
Не скажешь: старуха в довольстве живет.
Что ж гонишь меня, словно кара господня?
Ведь завтра наступит вослед за сегодня!
Доколь угнетать подчиненных своих!
Доколь отнимать достоянье у них!
Была целый месяц работать я рада
В саду богатея за горсть винограда.
Вчера, в день расплаты, с веселой душой
Взяла виноград заработанный свой.
Вдруг вижу – пять воинов ждут у дороги:
«Эй, стой!» Подкосились усталые ноги.
Один забирает весь мой виноград,
Рыдая, тяну я корзинку назад.
Другой, угрожая расправой короткой,
Чтоб я не кричала, стегнул меня плеткой.
Сказал: «Я султана Махмуда слуга!
Смирись и молчи, коли жизнь дорога.
Попробуй султана слезами растрогай!
Ступай, побирушка, своею дорогой!»
Пришлось ради жизни мне губы замкнуть.
Охоты твоей разузнала я путь.
Тебя здесь полдня ожидала я, стоя,-
И гневное сердце не знало покоя.
Теперь, когда знаешь про злобных людей,
Ты бойся горячей молитвы моей!
Коль мне, беззащитной, не дашь ты управы,
Пожалуюсь господу силы и славы!
Ведь стон угнетенного в утренний час
И стрел и кинжала острее для нас.
В час утра молитва и плач угнетенных,
Стенанья печальные крова лишенных
И тысяче воинов сломят хребты!
О, бойся насилья, слуга правоты!
Коль с бедной старухой поступишь неправо,
Тебе опостылит твоя же держава.
Другому ты царство отдашь под конец,
Другому наденут твой царский венец!
Пусть воин, о царь,- мой злодей и грабитель,-
В день Судный ответишь и ты, повелитель!»
Махмуд, потрясенный, поник недвижим,
И молча старуха стояла пред ним.
И молвил султан величавый, рыдая:
«На что нам и жизнь, и держава такая,
Коль женщине днем, на проезжем пути,
Домой виноград не дают донести?
День Судный придет – за деяния эти,
Как всякий на свете, я буду в ответе.
Старуха окажется шаху врагом,-
Как встану из мертвых при грузе таком?
Отвергнув ее, обрету ли спасенье?
Не буду ль печален я в день воскресенья?»
Старухе сказал: «Подойди ко мне ближе!
Всего, что захочешь, проси! Говори же!»
Старуха в ответ: «Подари мне хоть клад,-
Обиды моей не возьмешь ты назад!
Правитель живет для закона и права,
Иначе на что нам такая держава!»
