«Всех плодов узнайте свойства,- вот что молвит каждый плод.-

Мы прекрасны, но мгновенны, все приходим в свой черед.

Всех первее – земляника, у земли она растет;

Как пред войском копьеносцы, выдвигается вперед».

Земляника так сказала: «Упредят меня едва ли!

Я сладка: меня увидев, ты подумаешь о лале.

Обогнать меня напрасно хочет кислая ткемали;

Кто отведывал ткемали, все оскоминой страдали».

А ткемали отвечала: «Недостойные слова!

Разве плод ты, земляника? Ты не боле как трава!

Корень горек, и червями вся изрыта голова.

Каждый пир украшен мною – таковы мои права».

И промолвила черешня: «Не боюсь худого слова.

Быть красавицею сада неизменно я готова.

Я хрустальна, но румяней я рубина дорогого.

Кто берет меня губами, узнает, как я медова».

Похваляется малина: «Я скажу про свой удел:

На плоды мои – глядите! – хор пернатых прилетел.

Находить меня – малину – не из самых легких дел,

Мной насытиться не могут, кто отведать захотел».

И сказал лесной орешек: «Вот вы слушали друг друга,

А меж тем друг другу лгали,- это вовсе не заслуга!

Я предмет необходимый для веселого досуга.

От меня страдают зубы – нет досаднее недуга».

Слива молвила: «По свойствам несравнима с вами я.

Кратковременною жизнью что кичитесь вы, друзья?

И к чему такие речи? Что за жалкая семья!

Я одна желанна людям, лучше всех судьба моя».

«Я ни дерево, ни травка,- заворчала ежевика,-

Никому-то я не нравлюсь, я в бурьяне зрею дико.

Ветви все мои в колючках, и любая – словно пика.

Я дурнушка, и чернавка, и собою невелика».

Огурец промолвил: «Что же о себе сказать самом?

Я не кисел и не сладок,- что ж хорошего в таком?

Мной насытившись, со вздутым люди ходят животом,

Кто поест меня, болеет лихорадкою потом».

Дыня молвила: «Землею я засыпана на грядке,

Как созрею, все на свете до меня бывают падки.

Как отыщут, так разрежут – для любого дыни сладки.

А потом трясутся тоже и пылают в лихорадке».

Персик выступил: «Извольте познакомиться со мной,

Я прекрасней всех деревьев,- дивно розов я весной.

Всякий рад меня увидеть, столь красивого собой,

Но от персика и дыни расхворается любой».

Говорит арбуз: «Не спорьте, никому я вам не пара!

Посрамить я всех сумею – не хвалитесь же так яро.

Освежу я человека, истомленного от жара,

Исцелю я и больного, ибо врач я не без дара».

Молвит яблоко: «Поверьте, всем краса моя мила,

За красу – и мудрецами мне возносится хвала,

Я при пиршествах веселых – украшение стола,

Боль из сердца изгоняю, если страсть кого сожгла».

Тут орех сказал: «От сердца мне сказать вам правду надо.

Я полезней всех деревьев, и для взора я услада.

Приютить гостей желанных сень моя бывает рада.

И для пищи я приправа, и для сердца я отрада».

А миндаль сказал: «Отдайте справедливость и другим,-

Я желанен миродержцам, украшаю пищу им.

Я и лучшая приправа, и как врач необходим.

Я для печени полезен, все лечу плодом своим».

И сказал гранат, вступая: «Правды молвили вы мало.

Ничего граната краше грудь земная не видала.

От плодов моих обильных даже дерево устало,

И под кожицей моею – россыпь яхонта и лала».

И сказал кизил: «Я тоже – вкусен и на лал похож.

Если женщины увидят, скажут: очень я пригож.

Так подол себе наполнят, что домой не унесешь,

А потом на грудь насыплют,- говорю я вам не ложь».

Груша в очередь сказала: «Все вы хвалитесь напрасно.

Все плоды беднее груши, я единая прекрасна.

И мудрейшие из мудрых грушу чествуют согласно,

Исцеляю я болезни – и вкусна и безопасна».

Тут айва вошла в беседу: «Истина важней всего.

Обо мне сказать дурного не могли б вы ничего.

Несравненна я. Как амбра – запах тела моего.

А краса не ниже вашей,- мне довольно и того».

И промолвила маслина: «Похвалить себя должна я:

Не горжусь, людей питая и для господа пылая.

Странно, что лицом и телом я убогая такая…

Но добыть меня не просто, из далекого я края».

Апельсин сказал: «Я лучше всех на свете, знаю сам,

Плод любимый меж плодами н отрадный мудрецам.

На груди меня лелеют, я веселие глазам,

Никому со мной – душистым – я соперничать не дам»,

И смоковница сказала: «Между всеми я богата.

Рассказать могу о рае, где водилась я когда-то.

В сентябре я ежедневно созреваю торовато,

И меня, как дар любимый, примет царская палата».

Тут хурма сказала: «Прочим я не выскажу хулы,

Но мои плоды сухие украшают все столы.

Вкус мой сладок, я прекрасна, я достойна похвалы.

Мудрецы меня прославят, не оценят лишь ослы».

И каштан сказал: «Расту я на верху высоких гор.

Мне чужой не надо кровли,- у каштана свой шатер.

Мне тепло в моих покровах, и прекрасен мой убор.

Всем красивое приятно, все каштаном тешат взор».