Давидюк обвел всех взглядом:

— Пастыри наши брюхо себе нагуливают, стадо божие распустили. А кому церковь не мать, тому и бог не отец, истинно вам говорю! И послал нам господь через отца Иоанна кронштадского пророка Альяша, чтобы обновить святую веру, которой поклонялись деды наши и прадеды, когда еще не было ни попов, ни архиереев, ни панов, ни монахов, а жили только честные пахари да скотоводы, — обновить, отремонтировать и вернуть ее людям свежей и сильной!

У оратора стала набухать жила на шее. Он гремел:

— Первосвященники не верили в пришествие Христа и были покараны еще в древнем Риме. Другие священники с архиереем Антонием плясали под дудку Пилсудского, помогали панам закрывать святые храмы, искоренять православие, пытались заставить нас говорить по-польски, не верили в призвание Ильи всевышней силой, потому господь сурово карает и их — отнимает послушание у паствы! Наш отец всемогущий и мудрый, помазанник божий Илья, призывает третьих священников — они все будут из простого народа, как и сам пророк, как и все мы! Братья и сестры, веселитесь и радуйтесь такому событию, наша вера воскресает! — торжественно воскликнул Давидюк. — Очищение сошло на нас с неба! Поздравьте же друг друга с праздником, и возликуем!

Толпу охватил восторг.

— Свершилось!

— Окурим ладаном церковь, чтобы и духу поповского в ней не осталось.

В хмельном возбуждении, плача от счастья, богомольцы бросились обнимать друг друга. Слышалось звонкое чмоканье и ликующие возгласы:

— Поздравляю тебя, сестрица!

— И я тебя, брат!

— Благодарим тебя, пресвятая богородица, что ниспослала на нас силу и благодать духа твоего! — зачастила скороговоркой Руселиха. — Спасибо тебе, мать наша и заступница, пречистая дева Мария! Христос воскресе!

— Не греши, Христина, не пасха же ведь…

— И воскресе!.. Не сын божий — правда наша воскресла! — поддержала свою дочь старая Марыся.

Популярность пророка росла как на дрожжах. Каждый его шаг, каждое слово благодаря хорошо налаженному беспроволочному телеграфу, какой являлась настроенная на одну волну, однородная масса, многоголосым эхом отзывалась в сердцах неграмотных, забитых крестьян.

Поступок Альяша потряс богомольцев, а его призыв — церковь без попов — произвел переворот в их сознании.

Сельские учителя засыпали жалобами правительственные учреждения, редакции газет: многие «ильинцы» забрали из школ детей, чтобы отправиться с ними в Грибово; создавались детские хоры, которые разучивали гимны в честь Альяша:

На родительском собрании в Городке мой классный руководитель стал рассказывать о своем походе под Бельск, куда уездный куратор народного образования посылал учителей в помощь местным педагогам.

— Чему полезному в своих школах вы учите? — встретили в штыки учителей матери-бельчанки. — Может, вы рассказываете им, как стать ксендзом? Как слушаться родителей? Новым молитвам обучаете наших сыновей и дочек или как сеять хлеб?.. Не-е, холера вас возьми! Вы учите, например, что земля круглая, как арбуз, и вокруг солнца летает! И надо же додуматься до такого! Каждый дурак знает, что она не круглая и никуда не летает! А ребенку только скажи — он будет повторять!

Учителя принесли глобусы и показали теткам, отчего бывает затмение, день и ночь, терпеливо объяснили движение планет.

— Всегда говорили, что солнце вертится вокруг земли, и всем было хорошо, а теперь придумали, будто земля вертится вокруг солнца. Ну и что? — опять возмутились бабы. — А нам от этого какой толк? Нашли чем детские головы забивать!

— Я спросила своего, как зовут сыновей Ноя, так Сима, Хама назвал, а Яфета — нет! А уже в пятом классе учится!..

— Учителям — что? Лишь бы денежки получить за работу. А нас дети должны кормить и досматривать, когда мы состаримся, поэтому мы о них и печемся! В Грибове они по крайней мере научатся, как уважать старших!..

— А ведь правду говорят бельские бабы! — поддержали их тетки на собрании в Городке. — Чему вы учите? Вырезать из разноцветной бумаги узоры?! Из-за этого переться малому и в дождь, и в снег шесть километров?! Пусть лучше дома сидит, а вырезать я его сама научу: он мне по хозяйству поможет, и обувь целее будет!.. А то еще водите по болоту, разных жаб и жуков с ними ловите да на окна в банках выставляете! В голову вбиваете, будто человек от обезьяны вышел!.. Так только цацалисты когда-то брехали!..

— А в учебниках ваших что показано? В одном, ей-богу, у своего парня я нашла голую девку с собакой, там еще написано, что такие боги были когда-то!

— На уроке гимнастики у вас руками и ногами машут! Он, пока пасет коров, так намашется, что ложку с трудом несет ко рту!..

— А моего учителка поперла из класса, — видите, ноги грязные! Так они же не грязные, а закорели и такие черные и будут, что, мне отрезать их теперь?!

Родительского собрания и в нашей семилетке не получилось. Зато оно надоумило Рыгорулько не пустить в школу своего Костю. Возвращаясь с собрания, он всю дорогу уговаривал маму:

— Забери и ты своих хлопцев из школы! Посмотришь, испортят тебе паны их! Читать уже умеют, считать тоже, а дальше из-за денег учителя придумывают разную чушь и забивают ученикам головы! Малому что? Лишь бы коров не пасти, лишь бы компания! Разве твое дитя лучше выучат чужие люди?.. Черта с два, это еще мой тато говорили!..

На второй день после родительского собрания в нашей школе недосчитались не одного Кости — семнадцать родителей последовали примеру бельчан!

Теперь уже и городские педагоги потребовали от старосты, чтобы он дал распоряжение полиции — заняться пророком и распространением «нового учения ильинцев». Но такого распоряжения не последовало. Зато в Белостокской газете появилась выписка из правительственного указа:

А вскоре по почте пришла и орденская книжка с предложением пророку — в десятидневный срок выкупить орден стоимостью двадцать злотых в белостокском магазине регалий[23].

«Новое учение» переживало период бурного роста.

Находились все новые и новые фанатики, покинувшие свои семьи, отрекшиеся от земли и посвятившие себя служению пророку. И если вначале это были женщины, как натуры более эмоциональные и скорые на подъем, то теперь к Альяшу хлынули мужчины. Иной дядька переезжал в Грибово с женой и всем своим скарбом, а бабе объяснял:

— На всякий случай жить будем ближе к правде!

«Новое учение» разрасталось и нуждалось в новой организации. Наиболее рьяные из его последователей образовали сплоченную когорту «третьих священников», «святую троицу», «святую пятерку», «святую седмицу», «святую двенадцатку»: Яков, Енох, Петр, Павел и так далее. Все это были обычные дядьки из каких-нибудь Сыроежек, Гнойницы, Плетеницы, Глинян, Гончаров или Собакинцев с обычными именами — Олесь, Макар, Василь… Среди них нашлось десятка два выпускников Свислочской учительской семинарии. В свое время они работали педагогами. Правительство Пилсудского церковноприходские школы ликвидировало, а их учителям лет пятнадцать не давало покоя. Изнуренные долгим скитанием и безработицей, к старости они нашли себе приют в Грибове. Все эти люди взяли себе ветхозаветные имена, отпустили библейские бороды, выработали соответственную интонацию речи, движения головы и жесты рук. Каждый из них вел себя соответственно положению в системе общинной иерархии.