Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Над тачанкой поставили шатер, который должен был защитить комбрига от ветра и снега.

- Душно! Не вижу хлопцев! - задыхаясь, крикнул Кочубей, и шатер убрали.

Думал Кочубей: доберется до Астрахани, даст людям отдохнуть, вылечит больных, сам поправится, перекует лошадей, отточит притупившиеся клинки, пополнит бригаду, а там с новыми силами ударит по кадетам. Верил, что армия воскреснет, снова пойдет на Кубань.

Иногда Кочубей вскакивал на подушках, разметав одеяла и шубы, сердился:

- Что за мертвечина вокруг? Гей, песню!

И скакал тогда его порученец по бригаде, собирал песенников и музыкантов.

Раздавалась песня. Ее подхватывала вся бригада, и неслась она, крылатая, по заснеженной пустыне. Пели, прикрыв рты от мороза и ветра.

Даже усталые, еле бредущие кони, питающиеся одним только камышом, и те шли веселее.

Верстах в пятидесяти от Лагани Кочубею передали пакет за пятью сургучными печатями. Это был приказ наштарма 12-й армии Северина, которая разместилась в районе Лагани, на полпути между Кизляром и Астраханью. В приказе Северин требовал от Кочубея, чтобы он немедленно вернулся на последние исходные позиции, отбросил конную группу генерала Бабиева за Кизляр и чуть ли не один повел войну с Добровольческой армией, - других советских частей в этих местах давно уже не было, бригада отступала последней.

Возвращение по пустыне назад - без продовольствия, без корма для лошадей, без боеприпасов, с обозом больных и раненых, бои со свежими, отборными деникинскими полками - было бы равносильно гибели бригады. Это хорошо понял Кочубей, прочитав приказ Северина.

- Скачи до своего бывшего полковника, - велел он посланцу Северина. - Скажи, я ему не подчинен.

Бригада продолжала свое движение на Астрахань, одним крылом прикрывая колонну Боронина, которая на глазах удивленных конников росла, как снежный ком, превращаясь в целую дивизию, а вторым - отбиваясь от мелких и крупных отрядов противника.

Ночью, после того как колонна Боронина прошла на Астрахань, дорога в районе Лагани на широком фронте, по приказу Северина, была перерезана окопами и проволочными заграждениями. Были установлены пушки и пулеметы. В приказе говорилось: «Зарядов и патронов не жалеть!»

Когда на рассвете первый эскадрон вступил на территорию Особой кавдивизии, его встретили пулеметным огнем. Недоумевали кочубеевцы.

- Так що вы, чертяки, ошалели? Мы же не кадюки. Мы бригада Кочубея! - встав на стременах, закричал командир эскадрона Иван Завгородный.

- Сложите оружие, тогда пропустим на Астрахань! - отвечали обманутые бойцы, и снова застрочили пулеметы.

Вскипели конники. Тут как раз подошла и вся бригада. Схватились за клинки. Эскадроны развернулись в лаву и готовы были по первому сигналу броситься в бой. Со всех сторон к Кочубею мчались командиры эскадронов. Дрожали от негодования, слезно просили:

- Дай команду, Кочубей!

- Проучи изменников!..

Сидя на подушках, молчал Кочубей.

Еще сильнее прорезали его лоб морщины. «С кем воевать, кому рубить головы? Своим же обманутым братьям? - думал он. - Изменники там, в штабе Двенадцатой армии, а до них сейчас не добраться! - Он вздохнул: - Жаль, что не удалось в степи встретить товарища Кирова! А в Астрахань попасть нет возможности. Товарищ Киров не допустил бы этого…» Кочубей вышел из тачанки, сел на коня и поехал держать слово перед своими конниками. Нужно было объяснить, почему они должны подчиниться приказу и разоружиться. Не мог говорить Кочубей длинных речей, а тут еще спазмы душили, слезы навертывались на глаза от горькой обиды, что так бесславно кончала свои дни его бригада.

Послушались конники Кочубея и стали разоружаться. Расстелили на снегу брезентовую палатку, и каждый подходил, бережно складывал свой клинок, карабин, подсумок, кинжал. Усатые и бородатые казаки прощались с оружием и плакали, как дети.

Взяв с собой эскадрон Ивана Завгородного, Кочубей ушел в степь. Их провожала чуть ли не половина бригады. В Москву мечтал попасть комбриг, к Ленину.

Бушевала метель. Трудно было пробираться степью. До Москвы - долгая дорога… На четвертый день на привале Кочубей сказал Ивану Завгородному:

- Придется, Ваня, вернуться тебе до бригады. Боюсь рисковать эскадроном. Мало ли что может случиться в степи! Да и сена не хватит коням.

- Возьми меня с собою, Иван! - взмолился Завгородный.

- Не могу, Ваня! - Кочубей обнял друга за плечи. - Ты у меня лихой командир и рубака, а такой завсегда нужен в боях. Возвращайся! Пробейся к товарищу Кирову! Расскажи, как поступили с бригадой. Расскажи о кадюках, сидящих в штабе Двенадцатой армии.

Он выбрал себе из эскадрона десятерых конников, героев многих его походов, попрощался с остальными.

К вечеру среди пустыни Кочубей увидел хутор, обнесенный высокой стеной. Только хотели подскакать, а оттуда… пулеметная очередь, вторая, третья. Остановились и долго гадали: что за чертовщина?

Тогда Кочубей один подскакал к хутору. Видит: стена в сажень высотой. Поверху протянута колючая проволока. Бойницы. Выставлены дула пулеметов и винтовок. За стеной - блеяние овец, ржание коней, лай волкодавов.

Подъехал Кочубей к окованным железом воротам - тараном не прошибешь. Стал стучаться, людей звать.

В воротах открылось оконце, и показалась обросшая, волосатая рожа.

- Что тебе надо, человек?

- Какого дьявола стреляете по мирным путникам?.. Что за крепость?

- Мирные путники! - Волосатый прикрыл один глаз, поскреб бороду. - Говори, что просишь… путник?

- Отдохнуть. Погреться. Купить хлеба, мяса, махорки, корм лошадям.

- Многого ты хочешь… путник. Кто будешь?.. Белый, красный?

- Красный! Комбриг Иван Кочубей! Слыхал про такого кубанского казака?

- Слыхал. Так вот ты какой «путник»!.. - Волосатый пожевал губами. - Ну, а я, знай, - степной король Пантелей Захаров.

- Ха, король! - засмеялся Кочубей. - Одного царя мы скинули с трона. Слыхал - Николашку?

- Слыхал. Николашка был немощный царь. А меня - не скинешь. Не проскочишь через забор! Пуля срежет, собаки разорвут. Так-то… путник!.. Хочешь - иди ко мне служить. Одной баранты больше десяти тысяч. Охрана нужна, а то много вашего брата путника шляется по степи. Зови и робят. Кормить буду до отвала да платить по рублю на день. Наживетесь и на грабежах. Тут недалеко ходят чумаки, товар возят. Да и обозов с беженцами хватает…

Кочубей повернул и пришпорил коня.

Волосатый крикнул вдогонку:

- Нет ли лишнего пулеметика? Бомбы? Патронов? Коней дам, овец сотню.

Кочубей пригрозил ему кулаком:

- Я тебе дам пулеметик!

И снова отряд ехал степью. Плохо было Кочубею. Он еле сидел в седле. Изредка делали привал, жгли костры из перекати-поля. Откапывали его в низинах, из-под снега и песка.

На седьмой день пути стало ясно, что и с таким маленьким отрядом не добраться до Царицына. До Царицына еще долгий путь. Тогда Кочубей повернул в сторону Прикумья. Думал: появится в станицах, поднимет казачью голытьбу и иногородних, создаст новую бригаду, будет партизанить в тылах деникинцев, рубить ненавистных кадетов. Но и этому замыслу не суждено было сбыться: горсточка кочубеевцев наткнулась на эскадрон противника. Это гонцы «степного короля» Пантелея Захарова на сытых и быстрых конях скликали беду на голову Кочубея. В схватке с ними Кочубей потерял сознание, чуть было не свалился с коня. Вот уже саблей замахнулся на него казак, но умный, чуткий крылатый Казбек вырвался из сечи и, прижав уши, ушел в степь… Но и там Кочубея ждала опасность.

По обе стороны от него, высунув языки, роняя пену и задыхаясь, гнались четыре степных поджарых волка, а пятый из стаи - хромая волчица с взъерошенной шерстью - бежал позади Казбека, норовя повиснуть у него на хвосте. Но не угнаться было волкам за Казбеком. Не зря в бригаде его нарекли «крылатым». Первыми отстали волки справа, потом слева и наконец волчица.

Долго бежал Казбек по степи и вдруг рухнул на передние ноги, далеко отбросив Кочубея.

25
{"b":"241627","o":1}