Но вот из задних рядов к Сергею Мироновичу протиснулся высокий лохматый инвалид; он хромал на левую ногу, и протез у него безжалостно скрипел. Вид у инвалида был свирепый, глаза сверкали. В руках он держал малокалиберное ружье и коробку с патронами. Он повернулся к бойцам, прокричал:
- Орлы! Смирно!
Сергей Миронович улыбнулся и еще раз поздоровался с бойцами.
На этот раз они ответили как положено.
Долговязый инвалид протянул Кирову волосатую руку, представился:
- Иван Иванович Новиков! Рады вас видеть у себя, товарищ Киров. От всей моей зеленой гвардии.
- Кто ты у них будешь, Иван Иванович? Вольно, ребята!
- А как вам сказать, товарищ Киров? Инструктором у них числюсь, являюсь вроде дядьки.
- Чему же ты их учишь, Иван Иванович?
- Дядька все делает и всему учит свое дитя.
Над двором показался голубь.
Сергея Мироновича кто-то судорожно схватил за локоть. Он обернулся и увидел парня - самого молодого среди бойцов.
- Разрешите свистнуть, товарищ Киров?.. Опять чернохвостый!..
Курносый и веснушчатый парень не сводил глаз с голубя и заметно дрожал он нетерпения свистнуть.
- Свисти, свисти! Почему же не свистнуть? - Киров понимающе кивнул парню.
Раздался пронзительный свист. Все зажмурились. Голуби, дремавшие на крыше голубятни, громко захлопали крыльями и, кувыркаясь, поднялись в воздух.
Чернохвостый затерялся среди них.
- Ну, на этот раз не уйдешь! - Задрав голову, курносый улыбался до ушей.
- Всех голубей здесь сманил, а с этим замучился, бедняга, - с сожалением сказал дядька.
- Голуби, видно, у тебя хорошие. И свистишь, как разбойник, - обратился Киров к парню. - А вот стреляешь как? Такой же мастак?
- А вы у ребят спросите, товарищ Киров. Им лучше знать. - Курносый опустил голову и стал ковырять землю носком сапога.
- Все они одинаково стреляют! - Дядька безнадежно махнул рукой. - Практики никакой, а так многому ли научишь их из этих малокалиберных?..
Сопровождаемый всей группой, Сергей Миронович направился к мишеням.
- Вчерашние это! - Дядька стал срывать их со стены. - Сегодня у моих орлов выпускной день. Месяц пробыли здесь, завтра пойдут в полк и в охрану. Если желаете - при вас могут пострелять.
- Плохо, плохо стреляете, ребята! - Рассматривая мишени, Киров горестно качал головой.
- В стену уж попадаем! - засмеялся курносый парень.
- Если так и во врага будете стрелять, он наверняка от вас убежит.
- Определенно убежит, товарищ Киров. Не то что даже убежит, а уйдет запросто. Посвистывая уйдет! - Иван Новиков вскинул ружье на руки и скорчил презрительную гримасу. - Ну разве это ученье?.. Из таких ружьишек впору только школьникам стрелять по воробьям. А тут - взрослые люди, охранники! Доверяется беречь государственное имущество!
Киров потрепал его по плечу:
- Думаешь ты правильно, старик.
- Я, товарищ Киров, всю германскую пробыл на фронте, три ранения имею, вот ногу потерял… Я был храбрый русский солдат и всегда думал правильно… Если б у нас было поменьше продажных генералов, наша армия за год кончила бы войну! Да морду набила бы немцу! Да-да, товарищ Киров! - повысил он голос. - А что они? Всех предали. Я был в Августовских лесах, не забыл ста тысяч изрубленных и потопленных в озерах… Эх, да что рассказывать, поди, сами лучше меня знаете! - махнул он рукой.
- Я-то знаю, а вот ребята твои?
- Мы назубок знаем всю эту кампанию, товарищ Киров, - за всех ответил стоящий в сторонке долговязый рябой парень.
- Каждый день одно и то же: как брали Сольдау, как ворвались в Кенигсберг, как шли на Берлин. Поднадоело! - Курносый даже поморщился.
- Ну-ну! - сверкнув грозными очами, пригрозил ему дядька. - Я вам дам «поднадоело»! Я из них делаю солдат, товарищ Киров, а они все твердят, что собираются только в охрану. Чушь это! - обернулся он к растерянным бойцам. - При товарище Кирове говорю! Раз человек имеет дело с винтовкой, он должен быть солдатом. Будешь солдатом, тогда и пост свой сбережешь. А так ты просто сторож с ружьем, баба! - И обратился к Сергею Мироновичу: - Прав я или нет?
- Вот сторож с ружьем, к тому же допотопным, как раз и упустил поджигателей в Сураханах. Ваш дядька говорит чистейшую правду, ребята, и он, по-моему, хороший у вас дядька.
- Дядька что надо, - протянул курносый парень, не сводя глаз с голубей.
- А стрелять, ребята, вы, к сожалению, еще не умеете!
- Да это же вчерашние мишени! - раздались вокруг голоса.
- Посмотрим, как сегодня будете стрелять. Дядька Иван Новиков! Убери-ка эти игрушки. Дай им настоящие винтовки!
- Да они никогда не стреляли из настоящих винтовок, товарищ Киров. Маршировать маршировали, а стрелять - никогда.
- Вот и будет у них боевое крещение. Тащите винтовки!
Дядька, скрипя протезом и сильно хромая, пошел в казарму.
Киров остался с бойцами. Он сидел на груде кирпича и расспрашивал их - откуда они родом, грамотны ли, служили в Красной Армии или еще нет, что их потянуло в охрану, знают ли устав караульной службы. Ребята охотно отвечали ему.
Так за этой беседой их и застал Илюшин, вспотевший и растерянный.
- А я, Мироныч, ездил тебя встречать. Как мы разошлись - не пойму. И мимо штаба ты проскочил. Старички мои так расстроены. Ну да ничего, они сейчас придут сюда.
- Зачем было меня встречать? Не маленький, дорогу знаю. Тут я говорил с ребятами, советовался с ними, захотят ли они остаться служить, если мы полк ваш передадим в Красную Армию. Многие согласны. Будем ходатайствовать перед Реввоенсоветом. Введем на промыслах военную охрану.
- Не совсем понимаю, Мироныч. Как это - военную охрану?
- Ну что тут не понимать! Охрану промыслов вместо сторожей будут нести красноармейцы.
Дядька возвратился с шапкой, полной патронов. Двое бойцов несли винтовки.
- А пока посмотрим, как они стреляют и можно ли им сейчас доверить промыслы и заводы.
Сергей Миронович встал, и все направились на стрельбище. Стреляли со стометровой дистанции, в трех положениях: стоя, с колена, лежа. Все теснились вокруг дядьки, каждому хотелось «пальнуть» из настоящей винтовки и настоящими боевыми патронами.
Киров стоял в стороне и молча наблюдал за стрельбой. Ему приносили мишени, он их рассматривал и передавал Илюшину. Тот даже представить себе не мог, что так плохо у него стреляют. И он отошел от Кирова, сам стал инструктировать бойцов перед стрельбой.
Вскоре стрельбу прекратили.
Сергей Миронович встретился взглядом с курносым парнем - тому страшно как хотелось пострелять, - кивнул ему:
- А ну, Чернохвостый, может, ты порадуешь?
- А давайте! - радостно отозвался курносый. Сопя и мучительно долго целясь, он выстрелил.
Мишень его осталась незадетой.
Товарищи захохотали.
Киров взял винтовку из рук растерянного парня, подозвал Илюшина.
- Рано им еще доверять промыслы. Пусть еще месяц постреляют, но только уж из боевой винтовки. Пусть научатся сажать пуля в пулю. Вот тогда из них выйдет толк. А эти монтекристы - убери ко всем чертям. Чтоб и духу их не было в полку. У тебя не тир, а боевой полк! - закончил он гневно.
Киров подозвал дядьку:
- А ты, старик, подзаймись еще с ребятами. Надо, чтобы они в совершенстве овладели винтовкой. Патронов нечего жалеть для такого дела. Каждый часовой, охраняя промыслы, должен быть уверен: в нужную минуту - выстрел его будет смертелен.
- Совершенно правильно, товарищ Киров! Золотые слова!..
- «Правильно, правильно», а стрелять не умеете! - Киров резко протянул руку. Дядька понял его жест и положил ему на ладонь три оставшихся патрона. Киров зарядил винтовку и, подмигнув курносому, стоя выстрелил.
Боец у мишеней, накрест взмахнув флажками, прокричал в рупор:
- Недалеко от яблочка!
Потом Киров стрелял с колена.
И вновь последовал крестообразный взмах флажков и крик: «Недалеко от яблочка!»
Войдя в азарт, Киров бросил плащ на землю и выстрелил лежа.
