Александр II ответил на этот вопрос несколькими годами позже. В середине 60-х годов XIX в. ему необходимо было заняться организацией самых дальних рубежей, и Средняя Азия не являлась единственной сферой его интересов.

Определение курса внешней политики, начатое Горчаковым, подразумевало, что Россия должна разобраться в своих потенциальных друзьях и противниках, в государствах, которые надо завоевывать или склонять к миру. В Азии и на Тихоокеанском побережье определение этого курса обуславливало внешне противоречивые решения. Первое судьбоносное решение: Россия оставляет свои отдаленные американские владения, наследие политики, которой следовали с XVIII в.

Сибирь, завоеванная за век до того, открыла дорогу экспансии России на Дальний Восток и на Аляску. На Дальнем Востоке, где она постоянно конкурировала с Китаем, после ряда столкновений ей пришлось, вслед за подписанием Нерчинского договора, более чем на век оставить попытки проникновения на юг. Она направила усилия на Аляску, место обитания морского бобра, мех которого ценился по всей Европе и который был предметом вожделения русских купцов. Российско-американская компания, основанная в 1797 г.[105], получила монопольные права на торговлю пушниной; но русские купцы и колонисты столкнулись с враждебностью аборигенов, особенно алеутов, которым угрожало присутствие России, принесшей с собой водку, табак и болезни. Эти конфликты и материальные трудности побудили колонистов двигаться дальше на юг и закладывать с целью защиты сограждан крепости, главная из которых Форт-Росс, вблизи современного Сан-Франциско. Калифорния, таким образом, становилась землей с русским населением! Но и здесь Россия столкнулась с соперником, Испанской империей, которая остановила ее продвижение.

Соединенные Штаты, напротив, поначалу благосклонно относились к продвижению русских по Калифорнии до тех пор пока оно угрожало интересам Англии. Но эти отдаленные владения ни в коей мере не соответствовали представлению российских властей об интересах империи. Все — начиная с Александра I, который не захотел в 1812 г. взять Гавайские острова под свой протекторат — рассматривали империю как единое пространство. В 1842 г.[106] Россия уступила Форт-Росс и задалась вопросом о целесообразности присутствия на Аляске. В 1855 г. граф Николай Муравьев, генерал-губернатор Восточной Сибири, пытался убедить Александра II[107], что Аляска бесполезна для России и что, уступая эту землю Соединенным Штатам, она получит свободу действий на Дальнем Востоке. Вняв этим доводам Александр II повелел в 1858 г. своему представителю в Вашингтоне проинформировать американское правительство, что у того есть возможность приобрести Аляску. У проекта были свои преимущества: от этого выигрывала казна, опустошенная Крымской войной, улучшались отношения с Соединенными Штатами, что наносило удар по Англии.

В Соединенных Штатах идею приобретения Аляски встретили далеко не однозначно. Эту «ледяную землю», богатства недр которой были еще неизвестны, эту «Русскую Америку» тем не менее купили после долгих дебатов за семь миллионов долларов, чуть меньше того, на что рассчитывала Россия, но больше того, что ей предложили поначалу. Несмотря на это, общественное мнение России критиковало этот отказ от территории, тем более что он последовал за другим, от которого выиграла Япония.

Действительно, в 1855 г. адмирал Путятин подписал с Японией договор, по условиям которого ей передавались три Курильских острова. Чтобы понять, что представляли собой эти острова для России, необходимо рассматривать отношения с Японией в рамках глобального понимания ее международных интересов. Долгое время русские монархи хотели открыть для своих судов японские порты. В XIX в. интерес России к Японскому архипелагу рос по мере того, как все европейские великие державы и Соединенные Штаты укрепляли там свои экономические и политические позиции. Россию это тем более беспокоило, что Япония находилась в непосредственной близости от ее дальневосточных земель. К тому же четких границ между японскими и русскими базами на островах не было и рыболовство на Сахалине также служило предметом конфликтов сторон.

Во главе «делегации» на трех кораблях в составе 463 человек — Николай I надеялся произвести этим впечатление на партнеров по переговорам — адмирал Путятин отправился в Японию, чтобы договориться по вопросам, представлявшим интерес для России. Соединенные Штаты в том же году добились права захода в некоторые японские порты, что облегчало его план. Путятин воспользовался прецедентом, и в итоге — после того, как японцы долгое время томили его ожиданиями, внушали ложные надежды, чередовали обещания и отказы — добился своего. Договор был подписан 26 января 1855 г.: Япония соглашалась открыть порты Хакодате, Нагасаки и Симода для русских судов; туда были назначены русские консулы. Россия в обмен на это зафиксировала русско-японскую границу между островами Итуруп и Уруп, т. е. оставила Японии три Курильских острова и признала неразделенность острова Сахалин.

Проблема Сахалина впоследствии два десятилетия будет сказываться на русско-японских отношениях, которые, как считали в России, были нормализованы вследствие территориальных уступок. Еще более серьезной проблемой, чем скрытый конфликт с Японией, было то, что английские и американские представители в этой стране принялись постоянно создавать России трудности. В начале правления Александра II восточная политика сопровождалась соперничеством трех стран — России, Англии, США, преследовавших цель добиться привилегированного положения и в портах, и в торговле с Японией. После того как Россия овладела Приамурьем и Приморьем, Сахалин стал ее главной стратегической ставкой. Особый комитет под председательством великого князя Константина, настоящего творца японской политики, разрабатывал проекты, направленные на решение судьбы Сахалина, особенно его южной части, на которую претендовали японцы, и где происходили военные стычки, в то время как в Петербурге шли бесконечные переговоры. Русские и японцы соревновались, кто быстрее заселит юг острова колонистами и создаст военные базы, что в 1866 г. привело к вооруженным столкновениям выходцев из обеих стран.

Общественное мнение России осуждало осторожность правительства, неспособного добиться того, чтобы официально были признаны ее права на Южный Сахалин, так же как и отказ от Курильских островов. Следует ли эти территориальные уступки объяснять определенными затруднениями, испытываемыми Россией при одновременной экспансии в Средней Азии и необходимостью сохранения территорий отдаленных, а главное, в обоих случаях — Аляска и Курилы — не вписывающихся в доктрину, подразумевающую единство пространства? Или же стоит думать, что Александр II, сосредоточившись на реформах, не в полной мере оценил последствия территориальных уступок, исключительно редко встречавшихся в истории России, тем более что о них договорились в мирное время, в отсутствие какого-либо давления извне? Вероятнее всего, эти уступки — следствие разногласий в аппарате и борьбы благоразумия и даже сложных расчетов Александра II и Горчакова и экспансионистских настроений части чиновников высшего звена.

Отношения с Китаем, определявшиеся экспансионистским настроением русских военных, были совершенно иными. Достаточно могущественный в XVII в., чтобы навязать свои взгляды, Китай должен был в 1860 г. уступить амбициям России. Тогда страна была предметом вожделений Англии и Франции. Торговля опиумом, которой занимались прежде всего англичане, спровоцировала ответную реакцию Китая и вызвала две «опиумные» войны 1841–1842 и 1856–1860 гг. Русскому правительству эти конфликты, в которых участвовали Англия и Франция, и угроза, которую они представляли для безопасности ее границ, внушали беспокойство. Едва взойдя на престол, Александр II поручил Муравьеву провести с Китаем переговоры, что он и сделал, одновременно развернув войска на левом берегу Амура, к неудовольствию китайских властей. Пользуясь трудностями Китая, занятого войной с Англией и Францией, Россия могла позиционировать себя как великая держава особого типа: как держава, имевшая прямое отношение к данному региону в отличие от двух других, не участвующая в войне, способная тем самым выступить в роли посредника между всеми сторонами и защищать интересы Китая. Это объясняет, почему участники переговоров со стороны России Муравьев, Игнатьев и Путятин смогли вырвать у Китая, сопротивлявшегося, но находившегося в сложной ситуации, значительные территориальные уступки.