Белинда в долю секунды превратилась из взбалмошной красавицы в хладнокровного убийцу, единственный недостаток которого — его пол.

— У меня с ними свои счеты, — проговорила она. — Они никого не уважают. Думают, они могут делать что хотят, потому как борются за правое дело.

Я кивнул. Именно так они и думают.

— Но влезать на свою территорию я не позволю.

Пошло-поехало. Сейчас и она примется меня вербовать…

— Гаррет, я немного вздремну. Судя по всему, ваша беседа затянется на всю ночь.

Что? И тут я сообразил, почему у крыльца не было экипажа Белинды. Она никуда не собиралась уезжать! А Его Высокомудрие вдруг согласился терпеть ее присутствие, хотя полчаса назад явно был не прочь выставить нашу гостью вон. Любопытно, какую интригующую мыслишку он выудил из этого паучьего логова, в котором скрывается сознание Белинды Контагью?

Свинья ты, Гаррет, твердил себе я поутру. Зажравшаяся свинья. Ни одной юбки не пропустишь.

Моя любовь к женскому полу порой оборачивалась неприятностями. В случае с Белиндой неприятностей было не избежать, это уж точно. В ее головке роились самые невероятные мысли… И надо же ей было появиться, как раз когда Тинни вроде бы сменила гнев на милость!

За завтраком мне пришлось выслушать Динову нотацию. Неодобрение мною сквозило в каждом его движении.

— Спасибо, — поблагодарил я, принимая кружку с чаем. — Когда Белинда встанет, прибери, пожалуйста, в комнате для гостей.

Ошарашенный моей наглостью, Дин на мгновение утратил дар речи.

— Будешь злиться, у тебя желчь разольется, — продолжал я вслух, а мысленно взмолился: «Помоги! Скажи ему, что у меня с нею ничего не было».

— Гаррет, я спал. Впрочем, если это настолько необходимо…

Дин фыркнул. Судя по всему, он отказывался верить даже Покойнику.

И тут со второго этажа спустилась Белинда. Она была явно не в духе — не привыкла, чтоб ее желания не осуществлялись. Дин удостоился взора, какой заморозил бы и реку лавы. Надо отдать Дину должное — он встретил это взгляд с равнодушием старика, который настолько стар, что ему уже нечего бояться.

Белинда пожала плечами. Ей было наплевать на чье-либо мнение (достойная позиция, но не всегда себя оправдывает); она жила в мире, где никого не прощали, где наказанием за несоблюдение правил была смерть; ее ничуть не беспокоили враги даже среди приближенных. С Краском и Садлером она непременно разберется, как пить дать.

Одним словом, Белинда — дочь Чодо Контагью, его порождение и его судьба.

Должно быть, иметь такого папашу — удовольствие ниже среднего. Белинда не распространялась о своем детстве, но легко можно догадаться, что счастьем в этом детстве и не пахло.

Между прочим, по городу ходили разные слухи: мол, матушка Белинды столь рано отправилась на небеса по той простой причине, что Чодо усомнился в ее верности.

Эти слухи дошли до меня еще до нашей с Белиндой первой встречи. Возможно, они имели некоторое отношение к нынешнему состоянию Чодо.

Признаться, я опасался, что одержимость Белинды рано или поздно вынудит Семью отвергнуть ее. С другой стороны, она девушка решительная; с нее станется в ответ покончить с Семьей…

— Может, объяснить? — спросила Белинда, кивая на Дина.

— Уж пожалуйста.

— Твоя подружка такая бестолковая?

— Когда женщина во что-то верит, все доводы рассудка ей нипочем. Гм… Ладно, оставим это. Скажи, Белинда, чего ты добивалась?

— Не добилась, и пес с ним. Поговорим лучше о деле. — Насколько я мог судить, это означало: «Живи пока». — Не переживай, любовничек. С этими двумя охламонами мы разберемся. Они мне мешают. Однако…

— Эй, погоди! Как по-твоему, зачем они вернулись? Потому, что кому-то понадобилось подобрать ключик к тебе?

Белинда улыбнулась улыбкой кошки, глядящей на загнанную в угол мышь.

— Возможно. Есть у меня кое-какие мысли на сей счет. Может, составить тебе компанию вечерком? Когда еще я смогу увидеть столько важных особ…

— Издеваешься?

— Замечательная идея, Гаррет. Стоит согласиться.

Ага, держи карман шире. Только этого мне и не хватало для полноты впечатлений.

— Не лезь, старый хрыч. Тебе с Тинни Тейт не объясняться.

— Как верно заметила мисс Контагью, мисс Тейт способна рассуждать здраво.

— Тогда мы толкуем о разных мисс Тейт. — Впрочем, с Тинни он общался поболее моего, так что, может статься, и впрямь знает о ней что-нибудь этакое. Раньше Тинни запросто превращалась в разъяренную львицу. Может, теперь, если что не по ней, она оборачивается саблезубой кошкой?

— Мне надо пободаться с моим напарником, — сказал я Белинде. — Он тебя поддерживает.

— Передай, что я беру назад все гадости, которые про него говорила.

— Не буду. Уж скорее подбавлю от себя — он того заслужил.

Я ворвался в апартаменты Покойника.

— Что все это значит? — раздраженно осведомился я с порога. — Ты что, хочешь, чтобы меня линчевали?

— Повторяю, мисс Тейт способна рассуждать здраво. Хватит об этом, Гаррет. Есть куда более важные дела.

— Важные для кого?

— Для десятков тысяч живых существ. Назови мне хотя бы пятерых убитых за сегодняшний день не- людей, для которых гипотетическая ссора с мисс Тейт была страшнее того, что случилось с ними на самом деле.

— Нечестный ход, старина. — Так всегда: думаешь, что припер его к стенке, а он раз — и улизнул. — Никто из них не знал Тинни, как знаю ее я…

— Гаррет!

— Хорошо, хорошо. Так на что нам сдалась Белинда?

— Учитывая ситуацию, необходимо закрепить за тобой положение посредника между всеми заинтересованными сторонами.

Тем самым ты окажешься в точке, куда будут стекаться все новости, и это позволит тебе получить определенные преимущества перед всяким, кто попытается выйти на Семью. Речь прежде всего о тех, кто сторонится «Клича» и прочей шатии.

Шатии? Вкусное словечко.

— Ты о Релвее?

— И о нем тоже. Другой пример — Макс Вейдер и его приятели, все как один умеренные радикалы. При надлежащем руководстве ты вполне можешь очутиться между экстремистами и сторонниками Слави Дуралейника.

Догадайтесь сами, кто будет руководить и направлять.

Ох уж этот мне Покойник с его самомнением! Того и гляди лопнет от собственной гениальности!

— Погоди, старина. С какой стати им всем меня принимать? Или что, мы загримируем Гаррета под героя из пророчеств?

— С мистером Вейдером и мистером Релвеем ты уже обо всем договорился. С мисс Контагью недоразумений тоже не будет, поскольку она сама предлагает сотрудничество. Остаются только мятежники и борцы за права людей, причем последние проявили к тебе интерес.

В гробу я видал их интересы. А не влиться ли мне заодно в нестройные ряды самозваных революционеров, которые попрятались, едва Танфер захлестнула волна человеколюбия? Пожалуй, не стоит: эти ребята на отшибе, их никто в расчет не принимает.

— Не выгорит, умник. Они просто дверью ошиблись. Я им это доходчиво разъяснил.

— Гаррет, прибегнув к твоей манере изъясняться, отвечу так: не дуй на воду, не обжегшись на молоке. Для них ты прежде всего — ветеран войны.

— Ну да, хорош ветеран! Живет с логхиром и попугаем-психопатом, и лучший друг у него — наполовину эльф!

— У всех у нас есть свои слабости. Вы, люди, часто прозреваете истину уже в зрелом возрасте. Иными словами, ты их обманешь — потому что они хотят обманываться. Но меня беспокоят не столько они, сколько Слави Дуралейник.

— Ради него я стараться не стану. Хватит с меня того, что ты им бредишь.

— По правде сказать, Гаррет, им бредило мое молодое «я», с которым мы регулярно конфликтуем. Когда Дуралейник был далеко и таскал за бороды наших аристократов, мы охотно его поддерживали, потому что сами недолюбливаем власть предержащих. Но теперь он здесь, среди нас, и цель его представляется мне все более отчетливой — и все более зловещей. Пожалуй, тот Дуралейник, перед гением которого я преклонялся, сгинул вместе со своей мечтой о независимости Кантарда. Или же его назначили главным врагом Каренты, поскольку иных врагов у нас не осталось, хотя мы их, безусловно, заслуживаем.