Даже в связи с инцестом устройство для послушания не становится главным. Но это придает ему дополнительный интерес.

Пыталась Поток Яростного Света скрыть пол Кивенс или нет и зачем она это делала — одно нам было известно точно: Барат знал правду. Мы сами слышали, как он признавался в этом. А еще мы знали, что Метательница Теней приходится бабкой и Бегущей По Ветру, и Кивенс. То есть такое могло получиться по-разному, но правдоподобной представлялась только одна версия. Что в их семье, похоже, не выходило за рамки обыденного.

Нет, Бегущая По Ветру является исключением. И кто бы не хотел, чтобы родная дочь пошла по ее стопам?

— Вот тебе плюха за то, что не видишь того, чего не хочешь видеть. Бегущая По Ветру, возможно, не столько стремится защитить, сколько ревнует.

Он еще раз залез ко мне в голову, порывшись в поисках воспоминаний.

Возможно, ты и прав.

Ну, правда, признал он это, выждав полминуты. Ничего так пауза для мощного множественного сознания.

Кивенс эта идея наверняка отталкивала. Она, несомненно, обладает личным опытом по этой части. Чем, возможно, объясняется ее интерес к созданию того, что стало устройством для послушания. Она хотела знать, когда ее отец испытывает к ней интерес, чтобы успевать вовремя убраться от него.

— Они все прикрывают друг друга — и Альгарды, и все детки, что ошивались в ее доме.

Разумеется. Юный мистер Проуз говорил нам, что цель Клики — взаимная помощь. И если Кивенс хватило духу попросить у них помощи…

— Этот мелкий говнюк нам врал. Это он придумал устройство для послушания. Для нее. И вся эта ерунда насчет попыток научиться не делать ошибок в обществе… Дымовая завеса. Дерьмо сплошное. Эта задница все время водила нас за нос — пользуясь нашими предубеждениями! — Я разгорячился в точности так же, как Покойник пару минут назад.

Я без труда представлял себе Кипа и Кивенс в своем подвале, хихикающих над тем, как ловко они провели нас. И своих папочек-мамочек вместе с нами.

Если этот мальчишка сумеет дорасти до зрелых лет, он с такими способностями сможет править миром.

Это побочная ветвь расследования, и ею мы сможем заняться ради собственного интереса, но только после того, как «Мир» станет безопасен для театральных постановок. Наши раны мучительны, но не смертельны. Нам надо убить дракона и угомонить призраков.

Тоже верно. Первым делом накормить котят.

Впрочем, я чувствовал себя таким уязвленным, что твердо решил повидаться с Киповой матерью до конца недели. Тинни возражать не будет.

Тебе действительно пора идти, Гаррет.

— Ладно, ладно, иду. — Но, конечно, прежде чем вываливаться на мороз, у меня имелось еще одно дело.

Я заглянул к Дину и временно назначил его оперуполномоченным, дав инструкции касательно Джо Керра, Плеймета, Джона Растяжки и жалованья Плоскомордому.

А потом, прежде чем уходить окончательно, заглянул в кабинет и подмигнул Элеоноре.

Я отворил дверь. Северный ветер с размаху ударил по всему моему телу, толкнул обратно.

— Черт, да здесь буран настоящий! — Я захлопнул дверь, прежде чем в дом ворвались чертовы захватчики-снеговики.

Время утеплиться.

Дин стоял в дальнем конце прихожей, ухмыляясь. Наверняка специально вышел посмотреть. Паленая — тоже, стараясь на всякий случай держаться подальше. Вид у нее сделался уже менее хитрым — эти людские штучки она усвоила еще не до конца.

— Смешной народ. Могли бы и предупредить. Нельзя же так, врасплох, право же.

Не совсем.

Тоже верно. Все признаки были налицо. Просто я думал совсем о другом. Да и сейчас продолжал.

Интересно, что это другое делает сейчас? Помогает по дому?

Я утеплился — как мог серьезнее. А потом все-таки вышел, основываясь на теории, согласно которой не мог же я заблудиться в городе, в котором живу всю свою жизнь? Тем более если мною движет необходимость что-то кому-то доказать… что, кстати?

Должно быть, в такой день хорошо заниматься делами. Меньше народу мешается под ногами. Я не заметил никакой слежки. И не унюхал.

Мистер Йен нисколько не огорчился из-за пальто.

— Да вы не беспокойтесь, мистер Гаррет. Ничего страшного. Настоящая рвань, хотя я сам его пошил. Оно у меня осталось, потому что его заказчик не забрал. — Все это время он подгонял мое новое пальто, которое я полюбил с первого взгляда. — Просто оплатите неустойку, и я никому ничего не скажу.

— Сколько?

Он назвал цифру, которая камня на камне не оставила под моими подозрениями в том, что он, возможно, не просто славный, честный, маленький, толстенький старый портной. Я запротестовал.

— Мне очень жаль, если вы из-за этого беспокоитесь, — сказал он. — Ладно. Я повешу его обратно на плечики. Возможно, Хихис все-таки придет его забрать.

Вряд ли найдется много людей по имени Хихис. В городе есть только один Плоскомордый Тарп. Подозреваю, что Лазутчик Фелльске тоже такой один. И вряд ли Хихиса Листора больше одного. Хихиса Листора, скончавшегося от потери крови пару лет назад после того, как кто-то, кого он знал хуже, чем думал, обиделся на одну из его шуток.

Хихис Листор как раз из тех типов, которые вполне могут заказать себе такое шутовское пальто.

— Пожалуй, я сжалюсь над вами, мистер Йен. Хихис не вернется. А если и вернется, пальто ему определенно не понадобится. Скорее наоборот.

— С ним что-то случилось?

— Он перестарался с одной своей шуткой. И в результате остыл до комнатной температуры. Довольно давно уже.

— Я так и боялся. Он не отличался быстротой реакций. Но шутить не уставал.

Сохранив лицо по всем статьям, мы закончили примерку, я отсчитал ему его кровные денежки, напялил остатки пальто — посмертного памятника Хихису, и приготовился мерзнуть дальше.

— Это я дошью дня через два или три, — сообщил мистер Йен. — Пришлю его к вам домой с посыльным. Если только вам не понадобится прийти самому для последней подгонки.

— Замечательно.

Я нырнул обратно в снежные вихри. Только теперь до меня дошло, что старику портному потребовалось всего несколько дней, чтобы узнать, где я живу.

Я совершил большую ошибку. Я направился в «Пальмы». Просто потому, что не знал места ближе, где можно было бы согреться и получить теплый прием. Мне бы стоило пойти сначала к Плеймету на конюшню. Идти туда от мистера Йена почти столько же. Но Плеймет честен до занудства. Морли Дотс порочен как черт знает что. К тому же он погряз в делах, которые вызывали мое жгучее любопытство.

Под призывное пение серебряных свистков из метели выступили несколько ненавистных мне фигур. Ни в синих куртках, ни в красных фуражках. И, как я отметил уже, свистки у них тоже были не жестяные.

В результате я оказался вовсе не в «Пальмах», где мой закадычный друг поведал бы мне все о своих надеждах, расчетах и задумках.

Никто не произнес ни слова. Мы все прекрасно играли свои роли. Кто-то в Аль-Харе знал, где искать меня в разгар пурги. Посему мне пришлось притормозить свою жизнь до тех пор, пока этот «кто-то» не удовлетворит своего желания поболтать со мной.

Один конкретный «кто-то» представлялся мне вероятнее других. Ему не было необходимости объявлять принадлежность своих подручных посредством головных уборов.

Прогулка до Аль-Хара не заняла у нас много времени. Лилипут Линтон Саггз доставил меня к директору Релвею в два счета.

Директор ждал. И не один.

Поддержку ему оказывал полковник Туп, сидевший рядом. Третьего человека я не знал. Однако почтение, выказываемое ему остальными, позволяло предположить, что это принц Руперт. Фанатик Права и Порядка в королевской семье. Взгляд его серых глаз стальным отсветом напоминал Релвея.